— Вы же сами сказали, что я — жена Советника и лучшая подруга Леди, только мне она могла доверить такое. Будь ее воля, она бы и вовсе никого не посылала, а явилась сюда сама, — не сдавалась Джоан, понимая, что ступает по очень тонкому льду.

Она соврала Леди, врет сейчас и Нейтану. Но ей было сложно остановиться.

— Почему же она не прислала вместе с вами письмо с печатью для меня? — Блейк не уступал ей.

— Вы меня вообще хоть слушаете? — вспылила Джоан. — Я же сказала, у нас был проводник и свой план по проникновению в город. Вы к этому заданию не должны были иметь никакого отношения! Но, попав в ловушку и потеряв проводника, мы чудом выжили, а если бы попали в плен, да еще вместе с таким письмом, то подвели бы под эшафот не только себя, но и вас, неужели не понимаете этого? И вы еще учили студентов?

Блейк молча сверлил ее взглядом, проглатывая одно оскорбление за другим.

— Вы слишком много на себя берете, Нейтан, — продолжала язвить Джоан. Где-то на задворках разума она понимала, что ей стоит сменить тон, но внезапная внутренняя сила внушала ей уверенность в том, что она делает и говорит. — Ваша задача сейчас лишь укрыть нас и найти человека, кто поможет найти доступ к Арнлейву Эгго. Все остальное вас не касается. Занимайтесь дальше, чем занимались.

Блейк все так же молчал, уже даже не пытаясь возразить.

— Не верите мне? Хорошо, выходите на связь с Леди, давайте! Сейчас, когда эпигоны только и ищут наши следы, им как раз и не хватает лишь того, чтобы перехватить какое-нибудь сообщение в Эстер. Давайте, раскройте всему Амхельну, кто прибыл в Лонде-Бри!

Джоан тяжело дышала, с языка так и норовили сорваться еще с десяток логичных и не очень аргументов, но уловив, что Нейтан давно не говорил ничего против, Берч замолкла.

— Что ж, если вам так хочется умереть, я не буду вам мешать. Подумаю, кто бы мог помочь ВАМ проникнуть к Арнлейву Эгго, — пожал плечами Блейк. — Но и рассчитывать в таком случае вы сможете только на себя.

— Думайте, только не долго. Чем быстрее мы приступим к делу, тем больше шансов на успех, — Джоан недовольно сложила руки на груди, но на самом деле ощущала, как внутри нее что-то ликовало. — О, Смерть, Нейтан, вы как будто забыли, что уже не преподаватель, и вызовом родителей в деканат сейчас уже вопрос не решить.

Блейк и эти слова оставил без комментария, молча направившись к двери, и только у самого выхода из кухни он остановился и посмотрел Джоан в глаза.

— Осторожно. Тьма в Амхельне очень ядовита, она быстро подчиняет себе, особенно тех, чей разум когда-то был ослаблен. Особенно, если там когда-то сидел такой маньяк, как Соулривер.

Под тяжелым громыхающим небосводом с пронзительным криком кружили стаи пернатых птиц. Хотя были ли у этих тварей настоящие перья, или все они являлись лишь сгустком эфира, Аллард не знал. Ему давно уже казалось, что в этом месте не осталось существ, которые не служили бы кому-либо глазами или ушами.

Опустошающий или даже очищающий ливень обещал обрушиться на столицу Амхельна в любой момент, и чем ближе становилась кульминация природной стихии, тем более неистовыми казались вопли воронья. И если у большинства жителей Лонде-Бри от этих звуков съежилось бы сердце, то Рейн никак не мог сдержать улыбки.

— Он боится… — выдохнув густое облако дыма, генерал видел в надвигающейся за окном буре вдохновляющий символизм. — Неужели ему есть, чего бояться?

Точно, как и дождь смывал с улиц Лонде-Бри въевшуюся грязь, Аллард выкорчевывал гниль, проникшую в самую глубь этого города. В темницах Дома правителей уже не было места от засилья, а в его коридорах не осталось ни одного угла, из-за которого за Рейном не следил бы Галбрейт. Генералу лишь льстило такое внимание, но вот причины поведения Советника все чаще занимали голову Алларда тоскливыми вечерами.

— За кого ты переживаешь больше, Равен? За своих друзей-толстосумов… — Рейн еще раз глубоко затянулся сигаретой. — За Правителя? Или за себя?

Несмотря ни на что, Аллард не верил, что Галбрейт каким-то образом мог быть связан с мятежниками, и Рейну было бы глубоко плевать на соправителя, если бы тот сам не проявлял такого рвения в попытках подорвать его обственный авторитет в глазах лорда Орла.

— Повтори еще раз, что именно он сказал? — наконец, оторвавшись от окна, Аллард обернулся.

— Кто? — растерянно переспросила Ева, все это время настороженно наблюдавшая за реакцией генерала. Она и не думала, что на него произведут такое впечатление ее слова. Впрочем, сегодняшним вечером Рейн уже не первый раз заставал Рид врасплох. — Равен или лорд Орел?

— Галбрейт, конечно, — почему-то вопрос зеленоглазой брюнетки позабавил Алларда. Видимо, в позиции повелителя Амхельна он нисколько не сомневался, чего не скажешь о Советнике. — Он всерьез назвал меня непредсказуемым?

Еве сейчас меньше всего хотелось мыслями возвращаться в кабинет Равена. Она редко общалась лично с Правителем, но боялась его всей своей сущностью до самых кончиков волос, ведь его благосклонность могла смениться в любую секунду, а следом может оборваться и жизнь. И каждый раз, когда Рид оставалась жива после случайной встречи с Орлом, то благодарила Смерть за это.

— М-м-м… пожалуй, все же Равен сказал «неуправляемый». Да, именно так. Я обычно точно запоминаю такие вещи, работа такая… Но, когда рядом лорд Орел, сложно сконцентрироваться. Особенно когда тебя в любой момент могут снова начать пытать, — поморщилась Ева, но в этот раз не от воспоминаний, а от реальной боли.

Она еще какое-то время надеялась, что Аллард не задержится в ее палате, но генерал не спешил уходить, и Ева не могла себе больше позволить спокойно лежать. Общаться с подобными Рейну из постели Рид привыкла с определенными целями и в определенных обстоятельствах, а не перебинтованная после очередного побоища. Впрочем, сам факт того, что о ней позаботились, а не приступили к пыткам, уже говорил о многом в ее нынешнем положении.

— Если позволишь, я разрешу твою дилемму насчет Равена, — Ева медленно поднялась на локтях, она хотела сдержать болезненный стон, потревожив едва затянувшиеся раны, но не справилась с этой задачей. Хотя, заметив едва промелькнувшую тень вины на лице генерала, Рид переменила свое мнение. — Он занимался отловом недругов Орла еще тогда, когда о самом Орле никто и понятия не имел. Равен годами скрупулезно выстраивал вокруг него и себя эту империю, поэтому вряд ли найдется кто-то более верный Амхельну, чем он. Но, как я уже сказала, Равен приложил слишком много усилий для укрепления своего положения, чтобы…

— … такие выскочки, как я, необдуманно все разрушили? — снова ухмыльнулся генерал, а Ева отметила, что, пожалуй, первый раз видела его таким довольным.

— Это определенно добавляет ему седых волос, — она позволила себе пошутить в тон Рейну.

— Звучит, как будто ты сочувствуешь Равену, — хохотнул Аллард, затянувшись сигаретой.

— Не больше, чем той психованной суке, что ворвалась в мой дом, — Ева чувствовала себя неловко под пытливым взглядом Рейна. Отчеты или допросы она предпочитала переносить с гордо поднятой головой и в дорогом платье, а не лежа в больничной палате, чувствуя себя совершенно беззащитной. — Что, мне не стоило так говорить? Прости, не думала, что может быть новостью желание убить того, кто пытался убить тебя…

— Даже если это Советник Амхельна? — продолжал ухмыляться Рейн, двинувшись в сторону кресла возле койки шпионки.

Ей было грех жаловаться — целители по требованию генерала хорошо над ней поработали, и у Евы была отдельная комната в лечебном крыле Дома правителей, куда даже пташка Галбрейта не могла проникнуть. Но Рид слишком долго жила в Амхельне, так что хорошо запомнила — у всего своя цена.

— Тем более, если это — Советник Амхельна, — честно ответила она, ведь этого от нее и ждал генерал. Ева собрала волю в кулак и попыталась спустить ноги с кровати. — Я не врала, что готова выполнить любой приказ, если кто-то из элиты Лонде-Бри недосчитается своей головы в итоге. В отличие от тебя, я не раз пересекались с этими выродками и знаю, чего каждый из них стоит.