У меня отвисает челюсть, и я отстраняюсь, уставившись на свою лучшую подругу.

— Ты бы не стала.

— О, — говорит она, ее взгляд темнеет, и она явно представляет себе, каково это — быть с моим братом. — Я думаю, мы с тобой обе чертовски хорошо знаем, что я бы так и сделала.

22

АЙЗЕК

Стробосковы мигают, пока я пробираюсь через танцпол “Вишни”, а мой взгляд мечется влево и вправо, ища Остина. Он убьет меня на хрен, и на этот раз это не связано с тем, что я уже три раза за эту неделю погружал свой член в его младшую сестру.

Я опаздываю. Чертовски сильно.

Сегодня его двадцать девятый день рождения, и, как и каждый год, Остин отрывается по полной. Здесь ребята из школы и колледжа, друзья, с которыми мы знакомы еще с тех времен, когда думали, что сможем стать профессиональными хоккеистами, а теперь еще и люди, с которыми Остин познакомился после колледжа.

Это чертово безумие. Обычно вечером в “Вишне” атмосфера никогда не бывает такой, но, когда Остин хочет повеселиться, весь гребаный мир веселится вместе с ним. Он просто такой парень, и это одна из многих причин, почему я всегда ценил его как своего лучшего друга.

Если бы он только знал, как ужасно я его предал. Черт, если бы он только знал, как чертовски легко мне это далось. Каждый раз, когда я вижу Аспен с тех пор, как мы договорились об этом, мне становится все легче смотреть в другую сторону, притворяться, что то, что мы делаем, невинно и никому не причинит вреда, но на самом деле, когда я вижу ее, все это дерьмо словно исчезает.

Черт, даже становится легче притворяться, что она вовсе не младшая сестра Остина.

Прорвавшись к краю танцпола, я обшариваю толпу взглядом и наконец нахожу Остина, который сидит за столиком с пивом в руке и оживленно смеется с компанией наших старых друзей. Я пробираюсь к нему, несколько раз останавливаясь, чтобы поздороваться с людьми, которых я не видел с последнего дня рождения Остина.

Наконец, добравшись до Остина, он встает в переполненной кабинке и сразу же заключает меня в крепкие объятия, хлопая рукой по спине.

— Где, черт возьми, ты был, брат? — спрашивает он, и по его тону можно предположить, что он уже по-настоящему навеселе.

— У меня были проблемы с доставкой в “Пульсе”, — объясняю я, не утруждая себя тем, чтобы вдаваться в подробности, когда он, наконец, отстраняется. — Гребаные ублюдки так и не явились с моим заказом, но кого это волнует? Сегодня твой день рождения.

— Чертовски верно, — говорит он, тянется к столу и берет пиво. Он протягивает его мне, и, видя, что крышка все еще закрыта, я без вопросов беру его. Я доверяю этим парням, но после того, как я стал достаточно взрослым, чтобы проходить в клуб по поддельному удостоверению личности, я понял, как опасно принимать напитки, которые не наливались при тебе лично. Черт, от количества машин скорой помощи, которые мне приходилось вызывать для женщин, которым подсыпали наркотики в напитки, меня просто тошнит, но какой бы уровень безопасности я ни ставил у своих дверей, наркотики всегда попадают в мой клуб. Это неизбежно.

Откупорив крышку, я подношу бутылку к губам и делаю жадный глоток. У меня нет привычки пить в своих клубах. В кругу своих сотрудников я предпочитаю держаться профессионально, но время от времени случаются вечера вроде сегодняшнего, и если уж я собираюсь выпить, то лучше сделать это там, где мне нравится. Хотя это мое правило немного размывается, или, возможно, все дело в присутствии конкретной женщины, которая так сильно запала мне в душу, что я не могу, черт возьми, не нарушить все правила, которые когда-либо устанавливал.

Сидя с парнями, мы болтаем о всякой ерунде, пока я медленно допиваю свое пиво, не желая напиваться сегодня до чертиков. Алкоголь и я больше не совместимы. Я всегда думал, что могу держать себя в руках, но теперь, каждый раз, когда я пью, я достаю свой гребаный телефон и превращаюсь в озабоченного подростка, отчаянно нуждающегося в младшей сестре своего лучшего друга.

Я должен сохранять хладнокровие сегодня вечером, особенно учитывая, что она где-то здесь.

Я не ищу ее. Мне не нужны проблемы сегодня вечером, но я чувствую ее присутствие, чувствую этот ослепительный зеленый взгляд, устремленный на меня с другого конца клуба. Я отчаянно хочу ее увидеть, отчаянно хочу прижаться к ней и притянуть ее к своему телу, и именно поэтому мне нужно держаться сегодня на расстоянии.

Как, черт возьми, я должен скрывать это перед Остином? Мой единственный план — напоить его настолько, насколько это в человеческих силах. Я люблю этого парня, но он, блядь, ничего не замечает, когда выпивает. Более чем довольный своим планом, я направляюсь к бару и разговариваю со своим менеджером бара, указывая на Остина и нашу группу и давая ей понять, что все, что они захотят, сегодня вечером принадлежит им. Еда, напитки, гребаные личные танцовщицы — моя команда должна воплотить это в жизнь. Затем, поскольку я не в состоянии отложить работу даже на секунду, я проверяю повседневную ерунду и убеждаюсь, что все идет так гладко, как я ожидаю.

Возвращаясь к нашей кабинке, я поднимаю взгляд и вижу Аспен и Бекс, зажатых между группой парней, и мне чертовски действует на нервы то, что все они смотрят на нее, как на гребаную еду, но что действительно поражает меня, так это то, как чертовски великолепно она выглядит в этом фиолетовом платье с металлическими вставками. Оно крошечное и едва держится на тончайшем ремешке. Неудивительно, что эти ублюдки не могут оторвать от нее глаз. Я не могу их винить, как и себя.

Эта неделя была чертовски тяжелой. Я становлюсь зависимым, и не думаю, что у меня хватит сил сопротивляться. Если бы она отменила все это, правильным поступком было бы уйти, не оглядываясь назад, но, если быть до конца честным, я думаю, что упал бы на колени и умолял ее не бросать меня.

Когда я не рядом с ней, я страстно желаю ее.

Когда я не внутри нее, мне нужно быть там.

И когда я кончаю в нее, я желаю того, к чему ни один из нас не готов.

Я в полной заднице.

Мне кажется, я влюбляюсь в сестру своего лучшего друга — единственное, чего я всегда клялся никогда не делать.

Добравшись до кабинки, я захожу за нее, не желая рисковать и подходить к ней слишком близко, не тогда, когда все эти взгляды устремлены на нее. Вместо этого я зависаю у нее за спиной, разговаривая с несколькими парнями, расположившимися рядом, только вот отвести от нее взгляд — задача почти невыполнимая.

Аспен не потрудилась обернуться, но я знаю, что она чувствует мое присутствие. Это проявляется в том, как она смеется чуть громче, как изгибает шею, демонстрируя свою кремовую кожу, перед которой я, блядь, не могу устоять, и как она, блядь, флиртует с каждым парнем, который уделяет ей хоть малейшую толику внимания.

Разве она не знает, что сводит меня с ума? Хa. Конечно, она знает. Именно поэтому она это и делает. Она знает, что ситуация меняется. Должна знать, но чем больше я буду это отрицать, тем больше смогу притворяться, что я не полный кусок дерьма.

Остин наклоняется к Аспен, чтобы бесстыдно пофлиртовать с Бекс, и я закатываю глаза. Это почти чертовски комично, как отчаянно он хочет переспать с ее лучшей подругой. Понимает ли он, каким лицемером это делает его? Я знаю, что Аспен уже не раз указывала на это, но я почти уверен, что Остин видит это не так, как она, и, конечно, возможно, все обстоит иначе. Аспен познакомилась с Бекс, когда они вместе начали учиться в колледже, так что, когда Остин впервые встретил ее, она уже была взрослой. Что касается меня и Аспен, то она была еще ребенком, когда впервые увидела во мне что-то большее, чем друга, так что я могу понять нежелание Остина по этому поводу. Черт возьми, тогда и я это чертовски ненавидел. Конечно, это было мило, и я думал, что со временем это просто пройдет, но когда я понял, что это постоянная привязанность, это потрясло меня, и то, как я с ней общался, мгновенно изменилось.