— Вот видишь, — Кощей по-своему расценил мое молчание, — ты не знаешь, ни как здесь оказалась, ни сколько времени прошло, но понимаешь, где ты и с кем. Понимаешь, в каком виде находишься. Только не хочешь принять факт того, что уже мертва. На самом деле многие поначалу не понимают, так что это не редкость.

Вот ведь как гладко у него в голове сложилось, и не поспоришь. Но я была бы не мной, если бы оставила его фразу без замечания. С некоторой опаской я положила в рот призрачную клубнику, которая на вкус оказалась вполне обычной, и проговорила:

— Почему когда я приближаюсь к тебе, ощущаю себя нормальной?

Он пожал плечами.

— Ты в царстве мертвых, а я его хозяин. Возможно, рядом со мной ты и чувствуешь нечто подобное, но временно. Или это намек, что ты хочешь сесть ко мне на колени и попробовать мой вкуснейший стейк? — уголок его губ снова искривился в ироничной усмешке.

Развлекаться за мой счет ему очевидно нравилось. Но если он думал, что я вновь засмущаюсь, то жестоко ошибался. Я решительно встала со своего стула. Не все ж этому ироду надо мной издеваться!

— Хочу!

Кощей даже отодвинулся от стола, демонстрируя, что совсем не против того, чтобы я устроилась на его коленях. Но веселый огонек в его глазах красноречиво говорил, что Кощей уверен, что решимости мне не хватит.

— Передумала? — довольно улыбнулся он.

Вместо ответа я плюхнулась на его колени.

— А ты тяжеловата... для призрака, — наигранно вздохнул он. — Может, хватит с тебя и клубники?

За эту реплику я удостоила его по-настоящему убийственным взглядом:

— Не хочешь делиться, так и скажи. Нечего сюда мой вес приплетать. Тем более фигура у меня что надо.

Он хмыкнул с легкой улыбкой, и положил обе ладони на стол, беря столовые приборы. Я оказалась в плену его рук. От этих вынужденных объятий сердце забилось быстрее. А когда он подался вперед, чтобы отрезать кусочек стейка, и скользнул щекой по моему лицу, я забыла, как дышать. Его близость просто сводила с ума. Я всегда реагировала на него не совсем адекватно, а теперь мне хотелось запустить пальцы в его длинные шелковые волосы и притянуть его к себе, поцеловать так, как в моих снах, когда он с не меньшим рвением отвечал мне. Я нервно сглотнула и заерзала ровно до тех пор, пока не уперлась во что-то твердое.

— Ой, — виновато пискнула я. Но, теперь, по крайней мере, я знала, что такое тесное соседство со мной его вполне устраивало.

— Откуда ты взялась такая на мою голову? — выдохнул он, поднося к моему рту вилку с наколотым на нее сочным кусочком стейка.

Я пожала плечами и аккуратно сняла губами угощение. Вкусно. Не то что призрачные фрукты. Нужно признать, что повар в замке отменный. Я потянулась за новой порцией аппетитного мяса и снова задела твердую внушительную выпуклость, которую не мог скрыть тонкий бархат халата.

— Сиди смирно, — резко сказал Кощей, а затем добавил внезапно охрипшим голосом: — Пожалуйста.

Щеки мои моментально вспыхнули, но я, поборов смущение, с вызовом взглянула на него:

— А не то что?

И тут я утонула в его потемневших глазах, странно сверкнувших в неверном свете свечей, освещающих залу. Сердце замерло на миг, а потом забилось о ребра рвущейся на волю птичкой. Зачем я это сказала? Зачем я его провоцирую? Этот едва сдерживаемый голод в черных зрачках, почти полностью затопивших радужку, пугал и завораживал одновременно. Хуже всего то, что если бы он решил его немедленно утолить, прямо здесь и сейчас, я не стала бы сопротивляться. Я сама жаждала этого, и меня не остановило бы, что мужчина, к которому меня так сильно тянет, возможно, самый опасный из всех живущих в этом мире.

— А не то ты стащишь с меня халат. Он держится на одном лишь поясе, к слову, не слишком туго завязанном. Или ты хочешь продолжить наше общение без одежды?

Его насмешливый тон развеял наваждение. Я замотала головой.

— Я хочу еще стейка.

Он улыбнулся и, отрезав небольшой кусочек румяного мяса, отправил в мой рот. Все же быстро Кощей взял себя в руки. И хорошо. Я бы не смогла остановиться. Я никогда не была поборницей морали, но отношений с женатыми мужчинами не заводила. О семейном статусе Кощея я осведомлена не была. Сколько времени прошло с момента бегства Мары, я не знала. Поэтому самым благоразумным решением было бы доесть стейк и лечь спать.

Рядом с Кощеем ко мне вернулась не только способность ощущать, но и усталость.

Я зевнула, прикрыв рот ладошкой.

— Велю постелить тебе в гостевой спальне, — сказал он, ссаживая меня с колен.

— Нет, нет, — запротестовала я, прижимаясь к нему всем телом, — не оставляй меня одну. Я боюсь ту женщину, что пыталась тебя убить.

В какой-то степени я не солгала. Мара в облике старухи была просто ужасна. Причем ее внешность как ни странно пугала меня гораздо больше, чем ее невероятная сила.

— Не бойся, олененок, — он ласково провел тыльной стороной ладони по моей щеке. — Мары здесь нет уже два с половиной года. Она будто в воду канула.

Это невинное прикосновение взбудоражило в моей груди целый вихрь чувств. Мне не хотелось отпускать его. Я могла оправдывать себя тем, что мне нужно быть рядом с ним, чтобы уберечь от беды в случае внезапного визита сумасшедшей женушки, но это была ложь. В настоящей причине я боялась себе признаться.

Я отчаянно замотала головой и схватила его за рукав:

— Я все равно боюсь, — произнесла вслух. А мысленно добавила: — За тебя.

— В моей спальне только одна кровать.

— Я могу спать на полу, — я с надеждой заглянула в его глаза. Ага, свернусь на коврике и, как верный пес, буду охранять его сон. После ночевок на сырой земле мне уже ничего не страшно.

— Глупости! — моя ладонь вдруг оказалась в его руке.

Опять невинное прикосновение. А сердце в груди так бахает, что, кажется, его грохот сейчас разбудит весь замок. Что со мной творится? Я бы свалила всё на гормоны. Но даже в пору моей бурной юности таких острых ощущений и близко не было.

Вскоре мы оказались в его спальне. Я даже немного разочаровалась тому, что его руку пришлось так быстро отпустить.

— Ложись, — Кощей отодвинул край шелкового покрывала.

— А ты?

Я никак не могла представить себе властителя Царства мертвых, скрючившегося на полу собственной спальни.

— И я, — ответил он, обходя кровать с другой стороны.

— Но... — промямлила я. Суть протеста еще не успела оформиться в моей голове, а Кощей уже ответил мне.

— Не беспокойся. Кровать широкая. Мы не будем друг друга касаться.

— А-а-а, — протянула я, пытаясь скрыть легкое разочарование.

Кощей тем временем развязал пояс халата и снял свое одеяние, собираясь нырнуть под покрывало.

— Что ты делаешь? — возмущенно воскликнула я.

— Раздеваюсь.

— То есть ты будешь спать так? А как же сорочка, колпак, рейтузы?

Я перечислила известный из книг набор средневекового джентльмена, отходящего ко сну. В принципе мне было все равно, что он на себя наденет, лишь бы не смущал меня своим идеальным телом.

Он рассмеялся:

— Я привык спать так. А тебе нравятся мужчины в рейтузах?

Я живо представила эту картину и поспешно ответила:

— Нет!

— То есть все-таки без них? — он изогнул бровь, а я закрыла лицо ладонями.

— Ты так мило смущаешься, олененок.

— Почему олененок?

Это глупое прозвище мне не подходило. Ну никак мое внутреннее «я» не вязалось с образом наивного, трепетного, трогательного малыша.

— Твои глаза... Они с таким же удивлением смотрят на мир, ждут чудес.

Ну так-то да. Тут столько всего происходит странного, что только удивляться мне и остается. Больше бы подошло нецензурное слово. Но пусть будет удивление.

— Сердечко твое колотится так сильно, что я слышу его биение, — продолжил он. — Ты боишься меня. Но твое любопытство пересиливает страх.

Ничего себе у него слух! Больше дефилируй передо мной нагишом, тогда твои барабанные перепонки точно лопнут от бахающей в моей груди канонады.