— Надеюсь, ты будешь жить долго и счастливо.

Очень долго и очень счастливо...

Баюн, наблюдавший за представлением с подоконника, уставился на меня вопросительным взглядом. Молчаливый вопрос был понятен. Я вернулся один, и он заметил это раньше всех.

Безмолвно покачал головой, показывая, что не хочу вмешивать в разборки Ядвигу. Поняв намек, кот молчаливо кивнул, соглашаясь с моим решением.

— А где Яга? — повисший в воздухе вопрос озвучил Илья. — Ну, то есть Яда. Вы поговорили?

— Она прислушалась к моему мнению. Тем более ей нездоровится, — ответил я, не вдаваясь в подробности. — Пойдемте на смотровую площадку. Полетим оттуда.

— Странно, — задумался Алешка, — только что Яга выглядела здоровее всех здоровых.

Добрыня что-то прокряхтел и толкнул его в бок.

— Я тебе потом объясню.

— А на чем мы полетим?

— Я на Горыныче, вы — на птицах. Они довезут вас до столицы и сразу же улетят. Хочу напомнить, что это вымирающий вид. Ведите себя спокойно и уважительно, они всё понимают.

— На этих чудовищах?! — возмутился Илья. — Почему бы тогда всем не полететь на Горыныче? Он вроде не так плох... Разве что вороватый больно.

— Избавьте меня от удовольствия лететь в вашей тесной компании, — честно заявил я, — меня еще не перестало привлекать женское общество и за неимением оного, я предпочитаю ограничиться одиночеством.

Стоит только представить как к спине тесно принимается какой-нибудь Алешка, так сразу дрожь берет… Тот судя по всему даже не понял намека.

— Не обращайте внимания, братцы, он так шутит! А птички у него славные, всегда на них полетать хотел. Видели размах крыльев?! Ух! Мы до столицы мигом домчим!

Я тяжело вздохнул. Конечно, было бы лучше перенести нас с помощью магии, но Горыныч мог помочь. К тому же, имелся у меня еще один мотив. Выбравшись из комнаты, Яда наверняка захочет отправиться за нами следом, а я должен был предотвратить подобную возможность. Запирать ее до моего возвращения было бы слишком жестоко, поэтому будет лучше, если я просто лишу ее средств передвижения. Надеюсь, она сможет простить меня за это.

Когда разберусь с Марой, у меня будет время вымолить прощение.

— Жаль, что Яга осталась, — не мог заткнуться Алешка. — Мы бы ее всё равно в обиду не дали, а она бы нам хорошо подсобить могла.

Но она не Яга... И силой своей владеет не в полной мере — вот в чем разница. Не став разжевывать прописные истины, я решил махнуть рукой. Может, и не зря мне приходится отпускать этого болтливого парня в мир живых. Похоже, после всего случившегося он свято уверовал в то, что я его друг. Еще немного и меня будут приглашать на братские посиделки в бане.

Завидев птиц, богатыри растерялись. Я молча прикрыл лицо рукой.

— А как седлать-то? Это ж не конь! — задал логичный вопрос Добрыня.

Горыныч, приземлившийся на крышу башни, начал раздавать дельные советы.

— Ну а как ты на меня взбирался? По крылу! — прокомментировала первая голова.

— Только шлейку, шлейку не забудь! Перья скользкие, свалишься — костей не соберёшь, — поддакнула вторая.

— Чмяк! И все, — озвучила третья.

— И главное — не побрезгуйте поклониться, перед тем как оседлать. Могол — птица гордая.

— Точно! Это мы можем по-простому с вами, а они нет. Уважение — защита от падения.

— Смекаете?

— Да ясно нам все! — воскликнул Илья, не выдержав издевательств.

Горыныч захохотал, запрокинув разом все три головы. Судя по всему, происходящее приносило ему удовольствие.

— Хватит, — тихо попросил я.

— Эх, уж и повеселиться нельзя... — пробормотал змей. — Ладно уж, все устроились? Тогда взлетаем.

Свежий ветер, ударивший в лицо, помог вымести из головы все ненужные мысли. Если бы не Ядвига, возможно, меня сейчас не было бы в живых. Сколько раз она уже спасала меня от губительных планов Мары? Пришло время положить этому конец. Следующего раза не будет.

Сегодня я не стану мелочиться, и остановлю ее. Если понадобится, силой выбью из этой женщины информацию о дочерях.

Она всегда была слабее, и я наивно считал, что если так, я не могу ее тронуть. В память о былом, ради детей. Но слабость она с лихвой восполняла хитростью и раз за разом наносила мне новый удар в спину.

Этот день не стал исключением. Стоило нам приблизиться к городу, как я заподозрил неладное.

Приказав Горынычу снизиться, я увидел, что столица погружена в хаос. Ветер доносил панические крики людей и смрад...

Запах смерти чувствовался даже на высоте. Сладковатый и удушливый, такой, что ни с чем не спутать, если однажды побывал на поле брани и знаешь, как пахнет разлагающееся тело.

Я сразу понял, что она сделала.

— Снижайтесь! — крикнул я богатырям, перебивая шум ветра. — Бегите к главным воротам! Помогите людям спастись! Она подняла кладбища!

— Что?!

— Оживила мертвецов! Рубите им головы! Я полечу к Маре.

Уходя на снижение, я увидел, как богатыри разделяются. Спустившись на землю, они сразу ринулись в бой. Мертвецы заполонили улицы, но надо отдать должное этой дружной компании, свое дело они знали. Алешка, больше всего скучавший по славной битве, спрыгнул с птицы на лету и играючи срубил голову нечисти. Хотя, нечистью то, что сделала Мара, можно было назвать лишь с большой натяжкой. В телах, что она подняла из могил, не сохранилось даже самой малой частицы души.

Совершенно безвольные, они подобно деревянным куклам на ярмарочном представлении, подчинялись ее приказу.

Не сумев добраться до меня с помощью богатырей, Мара решила применить последнее средство. Она знала, что я лечу сюда, чувствовала меня.

— Надо приблизиться к царским палатам, — попросил я Горыныча, — она там.

— Думаешь?

— Уверен. Я спускаюсь, а ты помоги остальным. Нужно уберечь как можно больше людей.

— Понял!

Резко нырнув вниз, змей спикировал прямо на городскую площадь. Место моей несостоявшейся казни. Послышались испуганные крики. Не дав никому опомниться, я спрыгнул на помост, а Горыныч, обдав окружающих потоком ветра из-под могучих крыльев, взмыл в облака.

Я поднял глаза и тут же увидел Мару. Не скрываясь, она стояла у окон дворца и с легкой улыбкой смотрела вниз, на царивший среди горожан беспорядок. Величественная, статная, она высоко вскинула голову. Раньше я восхищался ей, но сейчас чувствовал лишь горькое пренебрежение.

Как мог я любить эту женщину, если где-то на земле ждала меня другая, по-настоящему достойная?

Мара встретилась со мной взглядом, и лицо ее тут же преобразилось. Легкую улыбку сменил зловещий оскал. Но лишь на миг.

Тут же взяв себя в руки, она изобразила величайшую скорбь.

— Вот он! — раздался над площадью ее уверенный голос, — Виновник всех наших бед пришел поглумиться над родом людским! Это он наслал на вас проклятье! Он оживил нечисть! Схватите его, и покончим с этим!

Взбудораженная толпа повернулась ко мне.

Змея!

Оттолкнув с помощью магии одного из стражников, я обернулся вороном и полетел к ней.

Яда

Да что это такое? Наши отношения в самом зачатке, а он уже ведет себя, будто я его собственность! Он решил! А мое мнение не в счет! А если с ним что-то случится, как мне потом жить?

— Выпустите! Выпустите меня немедленно! — я заколотила кулаками в дверь. Никакого ответа. Оглохли все, что ли. — Выпустите меня!

Все равно ведь выберусь.

Если не выпускают через дверь, я выскочу в окно. Простыней у Кощея в сундуках много, на веревку хватит.

Только вот незадача. Окна не открывались. Не было ни шпингалетов, ни задвижек. Что за чертовщина, я ведь хорошо помню, что в ночь, когда я спасла Кощея от кинжала Мары, окно было распахнуто.

Ну да ладно. Не открываются — значит, выломаю! Я схватила стул и замахнулась.

— Стоять! — послышался гулкий рев, и я замерла от неожиданности. — Кто-то обещал паутинку в моих углах собственноручно сметать, а теперь громить меня решил? То избивала, а теперь на мои драгоценные стекла покушаешься?