Заслышав шаги, они прянули в стороны, раскатились и погасли, и песня стихла. Шогол-Ву подошёл к белому дереву и сел рядом.

— Я думал, тебе плохо одному, — сказал он, — но вижу, ты не один. Я всё равно буду приходить.

Он поднял глаза. На ветвях трепетали листья — ещё не густая крона, но не меньше пяти десятков.

— Думаю, я полажу с этими людьми. Ты теперь, должно быть, говоришь с душами? Скажи тётушке Галь, я благодарен ей за всё. Я не успел. И ещё...

Порывшись в кармане, он отыскал и опустил в цветы бусину из жёлтого стекла, бусину с белой птицей.

— Помнишь, я говорил, встретил дитя в Старых Тропках? Надеюсь, я ей помог. Надеюсь, она встретилась с матерью. Я хотел бы, чтобы это было так.

Шогол-Ву поднялся и помолчал недолго, глядя на реку.

— Если ты говоришь с душами... — начал он и умолк. — Забудь. Я благодарен, что ты был мне другом, и ты будешь мне другом, пока я жив. Я ещё приду.

Ветер загудел в стренге, и ветви закачались. Шогол-Ву приложил ладонь к коре, отнял руку и пошёл прочь.

За спиной его вновь родилась песня, пока ещё тихая, еле слышная. Он обернулся: и пересветыши собирались, зажигались огнями, начиная свой танец.

Он смотрел на них только мгновение, но когда хотел идти дальше, то увидел, что дорогу ему заступила Раоха-Ур.

— Ты давно не приходила, — сказал Шогол-Ву.

Она улыбалась и молчала, как всегда. Лишь теперь ему в голову пришло, как она юна, ненамного его старше.

— Посмотри, — сказал он, — у меня всё хорошо. Я проделал долгий путь, чтобы в конце оказаться почти там, откуда начал, но в пути я обрёл, что искал.

Она кивнула.

— Я счастлив теперь. Я узнал, как отдают сердце и как получают сердце взамен. Меня научила этому дочь леса. Я бы хотел показать её тебе. Она как белый цветок-первоцвет.

Раоха-Ур слушала, улыбаясь.

— А ты, ты счастлива? Ни о чём не жалеешь?

Он вглядывался в её лицо, чтобы не пропустить и малейшее движение, но Раоха-Ур разомкнула губы.

— Только этого я и хотела, — прозвучал её голос, почти забытый. — Я больше не приду, сын мой. Мы никогда не встретимся. Время жить дальше.

Она протянула руки, улыбаясь, погладила по щеке — и её не стало, не стало так быстро, что глаза ещё продолжали видеть знакомое лицо, но вскинутые руки встретили лишь пустоту. Шогол-Ву осмотрелся, но Раохи-Ур здесь больше не было.

Он ещё недолго постоял в задумчивости, касаясь щеки, и пошёл, ускоряя шаг, к дому, где его ждали.