Цзяо Ян попытался собрать воедино всё обрывки информации о мечах и их владельцах, которые слышал от Хэнъяо — цзянши побери его привычку говорить загадками! — и вскоре придумал подходящий ответ:

— Чувствую, что даже древние легенды против того, чтобы ты выходила замуж за этого козла Чана.

— Совсем скоро он прибудет в Ланшань Лань, — рассказала Лань Юэ. — Для меня это большой шанс, — она стиснула кулаки, — убить сразу обоих. Из всех я ближе всего могу подобраться к главе Лань, это идеальная возможность. И я хочу посмотреть в их глаза.

Алая молния сверкнула прямо над ними, на мгновение окрасив всё в цвета крови. Первые капли дождя упали на землю.

— Здесь мы должны расстаться в последний раз.

Лань Юэ поднялась на ноги, увлекая Цзяо Яна за собой.

— Прежде чем уйдёшь… — он запустил руку в рукав, что-то разыскивая. Спустя пару мгновений Лань Юэ почувствовала на своей шее холод металла.

— Хэнъяо всё равно отберёт его у меня, если заметит, так что пусть оно лучше побудет у тебя…

— Это подарок? — лукаво спросила Лань Юэ, оборачиваясь. Его неуклюжие попытки быть милым казались ей вполне очаровательными.

— Да, — подумав, признал Цзяо Ян. — Это подарок. Или, если хочешь, обещание, что ты вернёшься.

— Оно очень красивое, — Лань Юэ провела рукой по сапфирам.

Цзяо Ян ворчливо фыркнул:

— У тебя наверняка куча таких.

Но про поговорку в народе о том, что у Ланей даже в ночных горшках драгоценные камни, повторять не стал.

— Это самое дорогое, — честно ответила Лань Юэ и обняла его как можно крепче.

Будто хотела запомнить это мгновение навсегда. Она посмотрела на Цзяо Яна и убрала выбившуюся прядь волос с лица. В этот раз Лань Юэ поцеловала его первой. С очередным трескучим раскатом грома с неба стеной грянул дождь, смывая с лица слёзы раньше, чем Цзяо Ян успел бы увидеть.

Лань И Чэнь в одиночестве сидел в любимом Яшмовом зале и пил чай, наслаждаясь тишиной. Совсем скоро здесь станет шумно — ему уже доложили о прибытии Лань Юэ и о том, что вот-вот явится Чан Сяолун со своей свитой. Старый друг не хотел более ждать и написал, что медлить со свадьбой уже не стоит. Лань И Чэнь надеялся, что всё будет в порядке, но в глубине души подозревал, что покоя ему не найти.

Когда заиндевели края пиалы, которую он держал в руке, Лань И Чэнь понял, что что-то не так. Хлопнули двери и в зале появилась Лань Юэ.

— Лань И Чэнь! — воскликнула она, гневно сверкнув глазами. — Назови мне хоть одну причину не вызывать тебя на бой!

Тон голоса, гордо вскинутый подбородок и презрение во взгляде — один в один родная мать. Лань Юэ метнула нож, вонзившийся в столешницу прямо рядом с керамическим чайником. Его нож, который он когда-то потерял в пылу сражения в поместье семьи Ван. Лань И Чэнь прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, понимая, что отпираться не выйдет:

— Я всё расскажу.

Он поднялся с места, поднимая руки в знак мирных намерений…

Лань Юэ готова была убить этого человека прямо сейчас без всяких разговоров. Она напряжённо следила за каждым движением Лань И Чэня, не достанет ли спрятанный в рукаве нож, не сотворит ли заклятье, но нет. Каждый его жест был показательно мирным.

— Ты хочешь убить меня, — спокойно сказал он, — понимаю. На твоём месте я поступил бы так же. И всё же выслушай меня.

— Выслушать? Ты повинен в гибели моей семьи! Вы оба были там!

— Были, — всё так же спокойно согласился Лань И Чэнь. Засада? Или готов принять то, что его ждёт, раскаиваясь во всех грехах? — Но я не убивал твою мать. Я любил её всю жизнь, я бы не смог так поступить…

— И всё же ты был там!

Лань И Чэнь медленно подошёл ближе, положил ей руки на плечи и всмотрелся прямо в глаза:

— Не стану отрицать, что на моих руках кровь заклинателей из твоего клана, но, скажу ещё раз, твоих родных я не трогал. Я был молод, наивен и горяч, творил всякое, а Сяолун так убедителен… Ещё тогда он жаждал власти и сыграл на моих оскорблённых чувствах, а я хотел отомстить за свой позор, когда твоя мать прилюдно унизила меня отказом. Но…

Он замолчал и отстранился. Лань Юэ молчала тоже.

— Я не думал, во что всё выльется. Когда началась резня, я почти не принимал в ней участия, лишь защищался. А потом, когда начался пожар, нашёл тебя…

— Ты забрал меня только для того, чтобы с моей помощью однажды найти то, что нужно твоему поганому дружку! Я кое-что видела и кое-что слышала там, в лесу.

Лань И Чэнь побледнел, но быстро взял себя в руки. Отпираться было уже бесполезно.

— В начале так и было, ты права. Но потом я привязался к тебе, — он тяжко вздохнул, — чем старше ты становилась, тем больше становилась похожа на Ван Мэй Ци. Не подумай лишнего, — он поспешил уточнить, — ты всегда мне была как дочь и я хотел тебе только добра. Хотел для тебя всего лучшего, как мне казалось. Но я ошибся. Долго не хотел себе признаваться, но теперь вижу, что ты желаешь совсем иного, а я лишь делаю всё хуже.

Ещё немного, и Лань Юэ стало бы жаль своего приёмного отца, этого убийцу, который не нашёл в себе достаточно сил, чтобы противостоять влиянию более хваткого друга. И всё же он был там и всё знал, ушёл от суда и скрывал эти тайны похлеще драконьих сокровищ.

— Я хотел для тебя лучшей судьбы, — продолжил он, — как понимал это. Ты могла бы стать одной из самых богатых и влиятельных женщин в стране, но ты готова всё это растоптать! Что бы ты ни сделала, твоё будущее омрачено навеки. Убьёшь меня, против тебя ополчится весь Ланшань Лань. Уйдёшь, нарушив клятвы, и станешь нашей законной целью. Неужели вечная жизнь в бегах и смерть та цена, которую ты готова платить? Почему? Только ответь мне.

Лань Юэ молчала, отведя взгляд. Там, стоя под холодным дождём в крепких объятиях Цзяо Яна, она поняла окончательно, что дороги назад уже не будет.

— На задании ты виделась с ним, — Лань И Чэнь ответил вместо неё, коснувшись пальцами серебряного ожерелья. Лань Юэ ничего не ответила, только бешено колотилось сердце внутри. — Я считал эту легенду про вечных возлюбленных сказкой. Своим решением ты убила себя, Лань Юэ.

— И всё же это моё решение.

— Ты права, — неожиданно согласился Лань И Чэнь и подошёл к окну, по привычке сложив руки за спиной. Он не опасался атаки, по крайней мере, не сейчас. — Я не в силах бороться с древней магией. Будь ты замужем за Чан Сяолуном, была бы несчастна. Где бы ты ни была в разлуке, это была бы не жизнь, а горе. Но я скажу тебе и о том, на что ты обречена. Уйдя с ним, — Лань И Чэнь так и не назвал Цзяо Яна по имени, — ты обрекаешь вас обоих на смертельную опасность. Умрёт один из вас, и другой тут же последует за ним, не сможет жить, как бы далеко ни убежал.

— Значит мы погибнем оба!

— И отдадите в руки самого бесчестного человека сильнейшее оружие, — подытожил Лань И Чэнь. — Я соглашался на его условия, чтобы он не раскрыл всем мои тайны, которые слишком дорого бы обошлись всему клану. Но я не могу так больше. Я расторгну вашу помолвку и дам тебе уйти, дам какое-то время, насколько в моих силах, а дальше…

Лань И Чэнь не успел договорить, как в окне возникла чья-то тень и меч пронзил его сердце, проходя насквозь. С кончика клинка, торчащего из спины, капала кровь. Лань Юэ закричала:

— Отец!

Ненависть и привязанность кипели в ней. Кто посмел? Ему суждено было погибнуть и быть наконец прощённым от её руки! Тело Лань И Чэня рухнуло на пол, и в зале появился…

— Чан Сяолун…

— А вот и невеста, — улыбнулся он, когда его ступни коснулись пола. — Иди-ка сюда.

Чан Сяолун преодолел разделяющее их расстояние одним прыжком и схватил Лань Юэ, прижав к себе так, что двигаться не могла.

— Решила променять меня, такого красивого и знатного, на какого-то безродного бродяжку? Глупая, — он больно стиснул рукой её подбородок, не давая отвернуться, — я завершу обряд прямо сейчас, заберу Летящий Снег, а потом избавлюсь от тебя, став богатым безутешным вдовцом.