Лань Юэ впервые почувствовала, что такое ревность на самом деле.

— Ах, мы так с вами похожи, госпожа Хо, — пользуясь случаем, Цзяо Ян велел служанке принести сладость и ему. Он старался не смотреть на пол, по которому растеклась отвергнутая порция. Хо Донмей нравилась ему всё меньше и меньше, но тем приятнее было осознавать, что с его языка срывается ложь, которая, подобно дурманящим чарам, порабощает её разум, — я тоже без ума от десертов! О, кажется у нас кончилось вино… давайте я закажу еще немного…

Он поднял руку, собираясь позвать слугу, и случайно бросил взгляд на второй этаж. Там, почти у ограждения сидела… Лань Юэ, которую бесстыдно обнимал какой-то рыжий хмырь! Совсем не похоже на очередное задание: не было той неуловимой напряжённости, с которой Лань Юэ щебетала милые глупости Го Сяофэню, и к тому же её спутник был весьма хорош собой, пусть его облик и казался для Поднебесной нездешним, чуждым. Получается, его она отравила и швырнула в заросли бамбука, а ему позволяет вот так запросто касаться своих плеч⁈

Чтобы не выдать своего раздражения этой безобразной сценой и не спугнуть Хо Донмэй, Цзяо Ян сделал вид, что разочарован нерасторопностью слуг:

— Что такое? Как они могут возиться так долго⁈ Мне, наверное, стоит сходить к прилавку самому!

С этими словами он правда поднялся со скамьи, но не чтобы обвинить владельца, со странным усердием противаршего давно сухой стакан полотенцем, а для того, чтобы спросить:

— Знаешь, кто тот мрачный тип на втором этаже?

— Не говорите так, господин, — владелец испуганно понизил голос, — это Морх Дар’Лара, демон степей, как его называют. Он жестокий убийца, говорят, в его жилах и впрямь течёт демоническая кровь… Возможно, он даже слышит то, что я сейчас говорю…

Как назло на «Алую магнолию» налетел ветер, всколыхнулись тонкие занавески. Владелец затрясся, как побег бамбука.

— Вина принеси и поскорее, — Цзяо Ян нарочно повысил голос, чтобы Хо Донмей услышала.

Он вернулся за стол и сжал под столешницей кулаки, борясь с рвущимся наружу гневом. Убийца, значит? Демон? Выходит, его послужной список недостаточно длинный, а родословная не слишком тёмная, чтобы заинтересовать голубую госпожу?

— Молодой господин, — а Хо Донмей, как назло, за время паузы немного очнулась от его чар и задала вопрос, который, в общем-то, должна была задать самым первым, — я повела себя очень грубо, не спросив вашего имени.

— Моё имя — Цзяо Ян, — его будто правда дернул за язык какой-то демон.

То был не ветер, а тревожный шепоток, что пронёсся меж слуг и посетителей.

— Цзяо Ян? Он правда сказал — Цзяо Ян?

— Говорят, человек с этим именем вырезал клан Ли в Синье, всех до единого!

— Если всех до единого, откуда бы мы об этом знали?

— А ещё, говорят…

Хо Донмей странно изменилась в лице, а он стал запоздало понимать, что не такой репутации у симпатичного молодого господина ждут дочери богатых семей. Но тут она широко улыбнулась, забыв о приличиях и показав зубы:

— Вы не обманываете меня? Вы действительно — Цзяо Ян? Неужели мне наконец-то удалось познакомиться с вами! Вы легенда!

— Как я могу лгать столь прекрасной девушке, госпожа Хо? — Цзяо Ян столь же радушно улыбнулся ей в ответ, в то же время краем глаза следя за Лань Юэ, слышала ли она, как высоко оценила его молва?

Лань Юэ, конечно, всё слышала. И видела. Вот значит как. Забывшись, она с силой стиснула руку Морха. Не будь он тем, кем был, хрустнули бы косточки.

— Смотри, красавица, он уже попался, — тихо сказал он. — Это представление для тебя.

Лань Юэ повернулась к Морху, встретившись с ним лицом к лицу. Со стороны могло показаться, что они вот-вот поцелуются, но это было не так. Она пыталась понять в его золотых глазах хоть что-то правдивое.

— Что ж, у меня много дел, собаки ждут, — он с хитрейшей улыбкой поцеловал её руку, — удачи на задании.

На задании? Но она и так…

Лань Юэ ничего не успела спросить, как Морх поднялся с места, насмешливо поклонился и в излюбленной манере перемахнул через перегородку прямо вниз.

— Госпожа Хо, — он ненадолго остановился и подмигнул ей, — вы сегодня особенно прекрасны.

С этими словами Морх, не обращая внимания на поднятый переполох, покинул помещение.

Хо Донмей проводила его задумчивым и заинтересованным взглядом, но Морх уже растворился в сумерках, и она вновь переключила внимание на Цзяо Яна, что сидел с ней за одним столом.

— Господин Цзяо, вы не откажетесь сопроводить меня на поминальный ужин в память моего отца? Это должен был быть праздник счастья и процветания, но обстоятельства вынудили изменить повод. Не могла же я позволить, чтобы приготовленные по случаю блюда сгнили на кухне?

— Вы необычайно практичны, — пожалуй это была первая искренняя похвала дочке почившего командира Хо.

Первая — и, скорее всего, единственная, потому что на пути к особняку из неё вновь полезла омерзительная надменность благородного сословия.

— Знаете, о чём я думаю? — поделилась Хо Донмей, пока они шагали вдоль высокого забора резиденции, — все называют вас бродягой, но я знаю, что это неправда! Такой сильный заклинатель никак не может быть в родстве с чернью! Хотя бы мне вы откроете секрет, где ваши земли?

Если бы не работа и не конфеты, Цзяо Ян непременно высказал бы ей всё, что думает о так называемой чистой крови, а особенно о том, как приятно её проливать, но сейчас следовало придумать что-то другое. Он вспомнил призрачную заклинательницу в белом и сколотые гербы в доме, на который давно никто не претендовал. Что мешает ему присвоить его хотя бы на словах?

— Вы угадали, прелестная госпожа. Мой родовой замок находится неподалёку от Хейчан.

Она растерянно хлопнула глазами:

— Хейчан? А это где?

— Я расскажу вам, — пообещал Цзяо Ян. — У нас будет много времени…

Поздней ночью Цзяо Ян возвращался в таверну госпожи Тянь, не особо пытаясь спрятать увесистый ларец, украшенный замысловатыми узорами. Вскружить голову дурочке Хо оказалось даже легче, чем он предполагал — кто же знал, что у его деяний появится поклонница? Впрочем, одного этого обстоятельства было недостаточно, чтобы оставить в покое драгоценности командира Хо.

Хо Донмей быстро захмелела и начала нести отборную чушь: просила взяться за расследование убийства, и наплевать, что она даже благодарна неизвестному убийце, ведь такие вещи роняют честь семьи, кажется, даже предлагала на себе жениться, а после уснула, откинувшись на подушки. Гости, на удивление, проигнорировали столь непочтительное по отношению к покойному поведение — продолжали поднимать чарки, разве что стараясь сдерживать смех. Похоже, в этом городе не было ни одного человека, который бы жалел о его гибели.

Хотя молодая госпожа и словом не обмолвилась о сокровищнице, Цзяо Ян нашёл её сам — и очень быстро. Насколько же плох был предыдущий наёмник, если он не смог всего-то вырубить двоих охранников и войти в незакрытую дверь? Или это просто он так хорош?

Гордость торжествовала недолго — мысли против воли вернулись к Лань Юэ. Вот для неё, видимо, недостаточно хорош. И почему это… так бесит?

Цзяо Ян отмахивался от этих мыслей, как мог, но получалось скверно. Он даже почти не угрожал расправой Тянь Сяою, когда та заикнулась о ненадлежащем состоянии красного ханьфу, почти не торговался с ней, сколько серебра ему положено за добычу ларца. Но даже так на награду хозяйка таверны не поскупилась, и теперь в рукавах приятно позвякивали монеты. Ноги сами несли Цзяо Яна в «Алую магнолию», как он убеждал себя, потому что понравилось тамошнее вино и сладости, а у владельца не будет к нему никаких претензий, потому что спеша увлечь на свой банкет, Хо Донмей походя расплатилась и за его заказ тоже. Что ж, теперь он и сам был в состоянии заплатить…

Как же он был разочарован, когда оказалось, что в поздний час двери заведения закрыты, в зале не горит свет, будто само здание погружено в глубокий сон. Пожалуй, если воспользоваться медной колотушкой, кто-нибудь да устрашиться его дурной славы и принесёт вина. Или лучше всё-таки пробраться внутрь незаметно, проучить глупцов, что беспечно спят в эту ночь? Стараясь определиться, что принесёт ему больше удовольствия, Цзяо Ян никуда не торопясь прогуливался вокруг «Алой магнолии», когда небо расцвело разноцветными огнями. В их мерцающем блеске он рассмотрел знакомый силуэт, застывший у открытого окна…