После праздника Лань Юэ задержалась в Шаньчжоу ещё немного, понимая, что есть одно последнее дело, с которым она должна разобраться перед возвращением домой.

…Ночью старое поместье Ван в свете полной луны выглядело жутко. После дождя прошлой ночью с гор сюда наполз густой туман, который теперь клубился под ногами. Лань Юэ шла беззвучно, ей не хотелось тревожить покой старой Нэн.

Время в этих стенах, казалось, замерло навсегда. Звуки за пределами двора стихли и Лань Юэ осталась один на один с туманом, печальной разрухой и ночной птицей, сидевшей в ветвях старой яблони. Шаг за шагом в серебристой дымке ей казалось, будто путь лежит в царстве мёртвых.

Порыв ветра принёс с собой леденящее дыхание моря, оставшегося далеко внизу. Лань Юэ поёжилась, остановившись у святилища предков. Летящий Снег едва слышно зазвенел, обдав приятной прохладой. Своим мерцанием он окутал сердце покоем. Меч будто говорил: «Ты делаешь всё правильно…»

Лань Юэ нашла взглядом грубое надгробие, которое старая Нэн как смогла сделала для Ван Лин Сюэ. Она достала из мешочка на поясе ароматические палочки, которые принесла с собой для возжигания духам, и маленькую керамическую лампадку. Лань Юэ зажгла огонь и благовония и совершила моление духу умершей, которой ощущала себя обязанной.

Закончив короткую молитву и сделав поклон, Лань Юэ вдруг поняла, что не одна. Выпрямившись, она увидела прямо перед собой женщину из видения. Но теперь она была не в крови и пепле, а прямо-таки светилась чистотой и белизной одежд и кожи. Ван Лин Сюэ благосклонно улыбалась и Лань Юэ показалось, что она стоит перед собственным отражением. Но, если приглядеться внимательнее, женщина была постарше, а черты её лица чуть более острыми. Если бы Лань Юэ не знала, то решила бы, что перед ней родная тётка или старшая сестра.

— Я благодарна тебе, — сказала Ван Лин Сюэ, — ты освободила мой дух. Теперь, когда меч в надёжных руках, я могу наконец уйти. И не бойся, что принесла недостаточно даров, мне довольно видеть, что ты жива.

— Вы меня с кем-то путаете, госпожа Ван.

Блуждающие по земле духи часто теряли рассудок через годы и десятилетия своей неупокоенности. Рано или поздно они забывали своё прошлое, а живые становились для них на одно лицо.

Призрак женщины мягко улыбнулся:

— Может быть, — она не стала спорить, — но позволь мне отдать тебе ещё это. Это должен был быть подарок Звёздочке, когда она вырастет. Но теперь они твои.

Ван Лин Сюэ протянула пару белоснежных шпилек с подвесками из перламутровых и хрустальных цветов. Соцветия крепились к серебряным веточкам и мягко позвякивали при малейшем движении. Настоящее произведение ювелирного искусства. И баснословно дорогая вещь.

— Я не могу…

— Не перечь старшим, девушка, — призрак не терпел возражений, — ты очень мне помогла. Пусть эта красота живёт и радует глаз, а не рассыпается в пыль в могильном мраке.

Лань Юэ взяла подарок, почти невесомый в руках. Когда она поклонилась в знак признательности, почувствовала на своей голове прохладную ладонь:

— Я благословляю твоё сердце, пусть оно будет храбрым как у ста львов. В скором времени тебе это понадобится.

Лань Юэ хотела спросить, что дух имел в виду, но когда подняла взгляд, увидела, как Ван Лин Сюэ истончилась и стала совсем прозрачной. Как лунный свет. Она взглянула на Лань Юэ в последний раз и, прикрыв глаза, с блаженной улыбкой вознеслась к небесам. В ночи сверкнула серебром яркая звезда и всё стихло. Благовония у стелы истлели, а огонь погас и больше не разгорался. Ван Лин Сюэ больше не нужны были ни молитвы, ни подношения.

Сбитая с толку Лань Юэ ещё какое-то время постояла здесь, а затем, зная, что старая Нэн поутру придёт сюда, как делала это годами каждый день, оставила на ступеньках мешочек с серебром, которое она припрятала в рукаве. Ответы на загадки поместья Ван стоило искать теперь в другом месте. Больше в Шанчжоу ничто не держало.

В Облачный Пик Лань Юэ вернулась тихой и задумчивой. С братьями и сёстрами она вела себя крайне сдержанно, нехотя отвечала на приветствия и не желала удовлетворять их любопытство историей о том, откуда у неё такой чудесный меч. Мало делилась она своими переживаниями и с теми, с кем была близка.

Большим удивлением для неё стало и то, с каким небывалым радушием и радостью встретил её Лань И Чэнь. Будто Лань Юэ вернулась победительницей не с местной Ночной Охоты, а Великой Императорской, одно только участие в которой приравнивалось к великому героизму.

С роскошного ужина, устроенного по этому поводу Лань Юэ поспешила уйти как можно скорее — насколько позволяли приличия. Она сидела на траве у своего любимого пруда, где часто уединялась, чтобы побыть в тишине. Летящий Снег лежал у неё на коленях. Чудесный меч, жемчужно мерцающий в лунном свете, с которым было невозможно расстаться.

— Тебя ищет глава Чан? Зачем?

Слова Цинь Хэнъяо не шли из головы всё это время. Он явно намекал на интерес клана Бай Юн Чан к магическим мечам, а именно их герб пылающий красный клинок. Не только Летящий Снег был целью, но и чёрный клинок Цзяо Яна — про иное и речи быть не могло! Такой же красивый, притягивающий взгляд и опасный, как и его владелец. Лань Юэ бросила взгляд на своё отражение в ровной глади воды среди белоснежных лилий. Даже здесь, в домашней обители, никто не видел её настоящего лица без принятого здесь макияжа. Традиции…

Никто и никогда не видел её настоящей. Для представителей других знатных родов она первая госпожа Лань, старшая и единственная дочь главы клана, который некогда и в самом деле удочерил её. Для обычного народа она либо справедливая госпожа, либо безликая и безымянная странствующая заклинательница. Для жертв она последнее, что они видели, а для собственного клана красивый инструмент для увеличения славы и для устранения неугодных. И, кажется, только одному человеку это всё было совершенно не важно. Впервые в жизни ей в самом деле захотелось к кому-то прикоснуться…

— Ян… — задумчиво прошептала она и тут же коснулась пальцами губ своего отражения.

Молчи.

— Ты сегодня так немногословна, — голос за спиной. — О, не вставай, к чему формальности.

Лань И Чэнь сел рядом. Расслабленный и немного уставший — в последнее время у главы было много дел, в которые он никого не посвящал. И вот сейчас, сидя тут с ней у пруда, он не пытался держать лицо и больше всего походил на того, кто столько времени проводил с Лань Юэ в детстве.

— Хотелось побыть одной, — ответила Лань Юэ.

— Понимаю, — не стал спорить Лань И Чэнь. — Ты никогда не любила публичные мероприятия. Но сегодня твой день. Такие вещи, — он коснулся кончиками пальцев ножен Летящего Снега, — не часто возвращаются в мир. Если великий меч выбрал тебя своей хозяйкой, вас ждут великие подвиги и слава.

— Это послужит величию клана, вы это хотели сказать, отец.

— И твоему тоже, — возразил он.

Лань Юэ повернулась к Лань И Чэню, серьёзно посмотрев в его глаза:

— Вы же знаете, как меня зовут, когда никто не видит? Никчёмная Юэ. Лань Цзи Ли куда более прославленная и любимая дева клана, Лань Сянмей, Лань Мулан, Лань…

— Перестань.

Лань И Чэнь обнял её за плечи и указал рукой на грушевое дерево на противоположном берегу пруда. Когда остальные уже отцветали, оно было в самом цвету.

— Видишь то дерево? Оно не цвело в свою пору, но теперь распустилось и стало прекраснее всех.

— К чему вы клоните?

Сейчас приёмный отец в любви говорить метафорами напоминал хитрую лисицу Цинь Хэнъяо. И поздние цветы радуют глаз, вспомнилась старая поговорка. Лань Юэ нахмурилась. Он что, намекал на…

— Я думаю, в ближайший год пришла пора задуматься о замужестве.

— Что⁈

Лань Юэ вскочила на ноги, сердце в ужасе колотилось как бешеное.

— Кто меня полюбит с моими… недостатками, — вздохнула она.

Такие, как она, не слишком-то ценились, разве что подходили для любителей диковинок и необычных женщин.