Очнулась Фирен в странной колбе, наполненной мутной пузырящейся жидкостью. Руки и ноги привязаны, на лице плотная маска, заставляющая ее дышать. Какое-то время она зачаровано любовалась струйками медленно поднимающихся пузырьков, но потом нахлынули воспоминания дня былого. Снаружи суетились люди в белоснежных одеждах. В принципе, здесь было тепло, тело парило, даря ощущение невесомости. Смущала лишь ее нагота, выставленная напоказ сквозь прозрачные стенки колбы. Пока Фирен крутила головой, жидкость перестала пузыриться и стала медленно просачиваться куда-то вниз. Потом отовсюду ударили горячие струи воды. Все закружилось, завертелось в пенном водовороте, и так же внезапно прекратилось. Снова струи воды, а вдогонку сильный поток теплого воздуха.

Просушив хорошенько девичье тело, медицинская капсула приняла вертикальное положение и с мелодичным перезвоном раскрылась. А потом ушла куда-то в стену, оставив Фирен стоять на металлическом диске, посреди медотсека, в чем мать родила. К тому же привязанной к какой-то решетке. Мужчина в белом одеянии критично осмотрел ее тело и ткнул пальцем в странную книгу, что принес с собой. Руки и ноги Фирен обрели свободу, пятки коснулись прохладного пола. Потеряв к женщине всякий интерес, человек ушел.

- Чего стоишь? – услышала она до боли знакомый голос. – Иди сюда!

В дверях стояла та самая девка, которая уделала ее накануне. Макото терпеливо ждала, держа руки в карманах. Лицо ее было припухшим, но без синяков. Не смея противиться, Фирен подошла к ней стараясь не смотреть в глаза. Макото вручила комплект чистой одежды, обувь и на удивление мягко втолкнула в комнатушку, называемую палатой.

- Там оденься, - ровно сказала черноволосая.

К своему величайшему удивлению эльфийка не обнаружила на теле ни одного синяка. Хотя после такого боя места живого быть не должно. Но боль она все же чувствовала. Черноволосая девка смотрела молча дожидаясь пока она оденется.

- Ты ничего не хочешь мне сказать? - спросила Огава.

Фирен глубоко вздохнула, прав был ее батюшка. Гордыня и чрезмерная вера в себя наконец сыграли с ней злую шутку. Она проиграла в честном бою. Хотя… нет он не был честным с ее стороны, и уж точно не был равным. Ее побили как шелудивую дворнягу - палкой, при всех… но пожалели. Не убили, не лишили чести, и даже залечили раны. Смахнув проступившую от обиды слезу, Фирен опустилась на колено и склонила голову.

- Макото Огава, ты сильный и умелый воин. Я признаю свое поражение и отдаюсь на твою милость.

- Ну и тугая же ты… - вздохнула Огава. – Смелая, красивая, но дура! Таких в первом же серьезном бою убивают.

- Тебе-то почем знать? – несмело огрызнулась Фирен.

- Ну точно дура… Откуда ты думаешь у меня такой опыт?

- Ты хочешь сказать…

- Да, милая. Наконец то до тебя дошло, – Макото негромко похлопала в ладоши. - Оглянись вокруг — это боевой корабль, а мы все – боевые офицеры.

- Но ты ведь лекарь?

- Военный лекарь, кроме всего прочего. Мы все здесь такие, и можем заменять друг друга.

- И даже Ксандр? – она удивленно взглянула на нее.

Макото подняла Фирен на ноги и улыбнулась, глядя снизу - вверх.

- Ваш Ксандр — это вообще отдельная песня. Ты это, Фирен… на меня не дуйся, сама виновата.

- Я не дуюсь! Просто не могу понять.

- Чего же?

- Как так получается, что я пытаюсь тебя убить, а ты лечишь мои раны? – она вновь отвела взгляд.

- Большая сила – это прежде всего ответственность. Я очень старалась, чтобы не переломать твои кости. Не то, что бы жалко было, просто лечить потом тоже мне.

- Я тебя не просила! – угрюмо бросила дева.

Макото плавно, с кошачьей мягкостью скользнула вперед. Фирен внутренне сжалась всем своим естеством, не зная, чего ожидать. Однако Огава лишь крепко обняла ее. Почуяв чужое тепло эльфийка вконец растерялась.

- Ну почему ты такая злая? – глядя прямо в глаза спросила Огава.

- Я… не злая. Я воин!

- Я тоже воин, - пожала Макото плечами.

- Отпусти меня… Ну пожалуйста! Зачем ты это делаешь?

- Мне нравится, – усмехнулась Огава. – Ты ведь такая сильная, красивая… волевая. И от тебя вкусно пахнет.

- Ты решила добить меня словами? – с обидой проговорила Фирен.

- Нет, что ты, и в мыслях не было. Мириться будем? — прищурив глаз спросила Макото.

- Похоже придется… – признала эльфийка скрепя сердце.

- Так значит мир?

- Мир, - буркнула та.

Макото еще какое-то время сжимала ее в объятиях, но не стала долго испытывать терпение.

- Ну вот и славно! – она отошла на шаг и поправила воротник Фирен. – Теперь иди. Там твой Ксандр пришел, за дверью ждет…

Передав эльфийку в руки Волкова, Макото достала планшет и отметила первое занятие по психологической реабилитации, как удачное. Объект пошел на контакт, эмоциональный отклик был успешно получен.

Пол дня Фирен ходила сама не своя, даже не пошла на обед. Уединившись в жилом модуле, она упала на постель и долго смотрела в потолок, переваривая события последних дней. И с чего только эта наглая девка полезла к ней обниматься? Странно, но своего она все же добилась, потому что Фирен больше не испытывала к ней ненависти. Да и раньше не испытывала, если быть совсем честной. Просто гордость не позволяла принять поражение. Как-то странно и легко стало вдруг на душе… очень странно. Биже к ужину, кто-то постучался. Дверь мягко скользнула в стену и на пороге показался Ксандр.

- Чего тебе? – не слишком приветливо спросила она.

- Вы не обедали сегодня, Фирен. Как насчет ужина?

- Я не голодна, – буркнула она, не вставая с постели.

- Хорошо, тогда я оставлю это здесь, если вдруг захочется есть. Как открыть догадаетесь? – он поставил на стол небольшую прямоугольную коробку с ручкой.

- Что это?

- Паек на сутки. Мы берем такие с собой. В общем, это можно есть.

- Стой Ксандр! Не уходи…

- Что-то еще?

- Скажи… вы, что и правда со звезд?

- Верится с трудом? Понимаю… А я уже свыкся, – он улыбнулся.

-Ты странный Ксандр. Тебя совсем ничего не напрягает?

- Например?

- Ну как же… я коварная, вероломная, могу ударить исподтишка. Рядом ведь нет никого, кто тебе поможет? - голос ее чуть дрогнул.

- Фирен, ваше общество мне приятно. Одного не могу понять: откуда же столько злобы? Так сложилось, что я много знаю о вашем народе и представлял эльфов немного другими.

- Какими? Добрыми и пушистыми? – неприятно рассмеялась она.

- Что-то в этом роде. Куда же делась воспетая в веках культура, традиции, возвышенная и миролюбивая натура?

- Они пошли прахом, Ксандр… - послышалось сзади.

Волков обернулся. Голос принадлежал благородной Аманис. Она и Арари тоже решили проведать Фирен и, услыхав негромкий разговор, тихонько вошли в ее комнату.

- Ты хочешь узнать, что случилось с нашей культурой, Ксандр? Зачем это человеку?

- Я смог бы лучше понять вас, – подобрал он слова, стараясь не спугнуть момент истины.

- Да тут и рассказывать особо нечего, – грустно усмехнулась Арари. - Когда приходится драться за еду, все возвышенное отходит в небытие. Наш мир начал увядать лет пятьсот назад. Сначала мы этого не замечали, наивно считая, что все само образуется. Не слушали голосов разума… А ведь они были. Ну а когда стало нечего есть, и волшебные сады больше не приносили плодов, все резко поменялось.

- Сначала мы пытались торговать с людьми, которых всегда считали низшими созданиями, – продолжила Аманис. - Ведь они не пользовались магией, возделывая свои сады в поте лица. Но, оказалось, что естественным путем пища родится не так быстро, и на всех ее не хватало. Пришлось отбирать силой. Но магия наша слабела и, вскоре, люди научились давать серьезный отпор. Много сородичей тогда пало… Так продолжалось до тех пор, пока величайшие умы нашего мира не взяли власть в свои руки. Уговорами, магией или силой принудили все народы к миру. С тех пор, худо-бедно, но пищу стали делить поровну. В небе создали ковчег, и там, вдали от страстей, стали выращивать магические плоды. Для этого пришлось собрать на ковчег всех, кто еще мог использовать магию.