Я уже не слышала его. Потому что я увидела сад.

Над Академией царил ранний вечер, и над подземным садом каким-то чудом жило закатное небо. Необыкновенные тона, золотые и багряные, окрашивали стены, и золотые споры величаво плыли в сиянии вечернего солнца. Эллийский мох казался прозрачным, а ветка ланолии на фоне благородного камня выглядела так, словно росла высоко в горах, у отвесной скалы.

— Как красиво, — прошептала я.

Рэй протянул мне руку:

— Иди сюда.

Я помедлила, но подошла к нему, и мои холодные пальцы скользнули в его тёплую кисть. Весь он был живым, настоящим, здоровым и тёплым — с тех пор как он валялся в забытьи после экспедиции в гробницу, я ни разу не видела Рэя раненым или больным, и мне ужасно хотелось, чтобы так и оставалось. Иногда мне снились кошмары о том, как он живёт с Сильвейной, на них совершается покушение, Рэй лежит бездыханным в луже крови… а я не смогла его защитить.

— Покажу тебе кое-что, — прошептал Рэй. — Ступай осторожно.

Вслед за ним я шагнула на мох.

— Что ты хочешь мне пока…

Я осеклась. Потому что увидела её.

Чёрная хизея.

Этот цветок невозможно было вырастить в оранжерее. Невозможно сорвать, не повредив лепестков. Капризное чудо, которое росло, меняя форму и цвет, пока не останавливалось на совершенстве.

Казалось, она парит в воздухе. Чашка лепестков, напоминающих крылья, гибкий стройный стебель и слеза росы в самой сердцевине.

— Как… как тебе удалось?

Рэй тихо засмеялся:

— Я возделывал этот сад пять лет, а до этого помогал Джейену ещё десять. Уж чему-то я научился.

— Необыкновенно, — выдохнула я.

— Джейен был мастером. Он сокрушался, что не может показать эту красоту… — Рэй осёкся. — Неважно.

— И у тебя было достаточно времени, чтобы просто сидеть тут и ухаживать за цветком?

— Она не требует ухода. Только очень тщательной настройки артефактов. Потом достаточно проверять их каждый день. Хат справляется, хотя чудовищно ворчит.

— Не любит быть садовником?

— Не представляешь как.

Рэй обхватил меня за плечи и повернул к себе, и мы замерли, глядя друг на друга. Так близко, что я видела каждую ресницу Рэя, могла заглянуть под расстёгнутый ворот его рубашки, податься вперёд и коснуться губами шеи…

Я вдруг заметила, как потяжелело его дыхание. И каким тяжёлым было моё собственное.

— Помолвка ещё не объявлена, — прошептала я. — А ты здесь, рядом, мы одни… Но нет, Рэй. Нет. Не этой ночью.

Рэй поднял бровь:

— Хм. Тогда следующей? Сразу после семейного ужина? Можем облюбовать мою супружескую спальню.

Я не выдержала и рассмеялась:

— Только если ты разрешишь Сильвейне в это же время ублажать своего любовника. Иначе нечестно.

— Думаю, принц Тиар не будет иметь ничего против.

Я снова невольно засмеялась и почувствовала, как на глазах появились слёзы. От смеха? Или от других переживаний?

— Вообще, руна сумрака даёт мне много интересных возможностей в постели, — задумчиво сказал Рэй. — А уж вне её… Кстати, близится императорская свадьба. Пойдёшь смотреть на брачную ночь? Билеты в первый ряд я тебе обеспечу.

Я моргнула.

— Ты серьёзно?

— Можем взять Сильвейну. Должен же я порадовать невесту, в конце концов?

Я лишь вздохнула.

— Ты безнадёжен.

— Я талантлив, и я умею развлекаться. — Рэй выпустил меня, и голос его сделался жёстким. — Но пришла пора работать. Раз интимные моменты на простынях откладываются и ты собираешься молча изнывать от страсти, перейдём к делу.

Он сделал жест, и я вслед за ним опустилась в высокий мягкий мох, не отрывая взгляда от чёрных лепестков хизеи.

— Мне предстоит отправиться на задание, — произнёс Рэй. — Хата я возьму, разумеется, но мне нужна ты. Мы отправляемся на следующее утро после семейного ужина, так что напиваться не советую.

— И не собиралась. Что за дело?

Рэй вздохнул:

— Оно касается кое-кого, кто был мне очень дорог. Это всё, что я пока тебе скажу.

— Ну хорошо. — Я хмурилась всё сильнее. — Но всё это ты мог бы сказать мне в кабинете и не приводить сюда.

Вместо ответа Рэй долго смотрел на хизею.

— Джейен долго выращивал их, — тихо сказал он. — Золотые и белые, но никогда — чёрные. Чёрная ему так и не далась. А мне — да. Может быть, потому, что я всё время думал о нём?

Чёрные лепестки хизеи затрепетали, я вдруг поняла.

— Наше задание… оно касается Джейена.

— Да. — Рэй очень серьёзно посмотрел на меня. — И я не могу его подвести. Что угодно, только не это.

Закатное солнце над нами померкло. Сумерки начали сгущаться, и лепестки ланолии замерцали, будто чувствуя преддверие ночи.

Рэй повернулся ко мне, протянул руки и взял мои ладони в свои.

— Я не собираюсь рассказывать тебе суть задания сейчас, — промолвил он. — Я ещё не сошёл с ума. Но когда ты узнаешь, ты не расскажешь никому. Никогда. И тем более — своему отцу.

— Ты думаешь, я тебя предам? — спросила я негромко. — Я храню твои тайны.

И тайны отца. На мгновение у меня заныло в груди: к этому времени я могла уже выдать отца Рэю, и тогда Рэй был бы в куда большей безопасности, чем сейчас. Если отец нарушит слово и нападёт…

Но ведь отец никогда не лгал мне раньше. Недоговаривал, но никогда не давал лживых обещаний, не врал в лицо. А выдать отца Рэю значило погубить его. Я выбрала выход, который оставлял обоих живыми… верно? Но маленькое свербящее чувство говорило мне, что где-то я всё равно совершила ошибку.

Я сжала губы.

— Я никому не скажу.

Руки Рэя сжали мои пальцы до боли. Я едва не вскрикнула.

— Даже если от этого зависит его будущее? — резко спросил Рэй. — Тайна, которая чудовищно для него важна? Его самое заветное желание, его мечта, подарок, какого ему не мог бы сделать никто? Ты даже близко не осознала, о чём я тебя спрашиваю. Подумай очень, очень и очень хорошо. Ты настолько на моей стороне, Фаэль Рише?

Я потрясённо смотрела на него. Секрет, за который мой отец, очевидно, отдал бы левую руку. Отдал бы обе руки: вряд ли он дорожил телом лорда Нила так уж сильно.

— Почему я? Почему не Зеро?

— У меня нет другого напарника, которому я мог бы довериться. Никого, кто не выдал бы меня империи. Только ты.

— Эта тайна важна для империи? То есть ты обманываешь императора?

— Да, — просто сказал Рэй. — Но вреда это никому не принесёт. Представь, что есть люди, которым хочется жить вдали от интриг сиддов. Жить, не совершая преступлений, жить так, словно они умерли, так, словно их никогда не существовало. Если о них узнают, их убьют. Я хочу, чтобы они жили.

— Как необычно, — севшим голосом сказала я. — Милосердие, Рэй? От тебя?

— Тебя это так удивляет?

— Немного.

Рэй со вздохом покачал головой:

— Похоже, ты совсем меня не слушала. Агент имперской разведки в каждую минуту ожидает чего угодно. Самого худшего — и самого лучшего. И помнит, всегда помнит…

— Что всё, что он слышит, может быть ложью.

— Верно. А теперь, — отрывисто сказал Рэй, — разговор о хизеях, сентиментальности и моей семье закончен. Мне нужен твой ответ. Ты способна поставить мою тайну превыше всех интересов отца?

В подземном саду стемнело, и цветы ланолии вокруг нас светились особенно ярко. Золотые споры пролетали над хизеей, и матовое сияние вокруг неё зачаровывало. Но мы смотрели лишь друг другу в глаза, и руки Рэя всё ещё сжимали мои. Один палец лежал на моём запястье, словно он, как я когда-то, проверял мой пульс. Холодно? Горячо? Лгу ли я или моё спокойствие — признак того, что я говорю правду и только правду?

Впрочем, за эти недели я научилась унимать биение сердца и принимать бесстрастный вид, когда это требовалось. Возможно, Рэй даже не заметит разницы. Я невесело улыбнулась. Но это было неважно. Потому что на моей стороне, как обычно, была искренность.

Я легко прошлась пальцами по ребру его ладони.

— Я скажу тебе ровно то, что сказала раньше, — просто сказала я. — Я с тобой, Рэй. Я никогда тебя не предам.