Последние слова я прокричала ему в лицо.

— Я не отпущу тебя, — ровно сказал Рэй. — Ты слишком много знаешь. Пока я не решу, что с тобой делать, Фаэль Рише, ты будешь со мной каждый час и каждый день.

— Ты…

Он оказался возле меня мгновенно, и его ладонь закрыла мне рот.

— Молчи. Ты принадлежишь империи, раз я так говорю. Что до моих причин убить его…

На его лицо набежала тень. Глаза, широко открытые, глядели в никуда, и я вдруг поняла, что именно так выглядит страх. Не безупречно изображённый, не изящно сыгранный — самый настоящий. Ужас, который не могла скрыть ни одна вереница масок.

— Нет, — тихо сказал Рэй, отнимая ладонь от моего лица. — Этого ты не узнаешь.

Мгновение мы глядели друг на друга.

— То есть обращаться со мной как с вещью можно, а откровенничать со мной тебе надоело?

Вместо ответа Рэй вдруг опустился на пол.

— Посиди со мной.

Я оторопело смотрела на него. Что?

— Что? — произнесли мои губы.

Рэй вздохнул:

— Если я сейчас уйду после бурного скандала, этот уход ты не забудешь. И ночь, которую ты проведёшь здесь одна, врежется тебе в память надолго. Когда завтра мы увидимся, ты будешь меня ненавидеть, агент из тебя будет никакой… мне продолжать? Это неэффективно.

— То есть ты хочешь, чтобы мы тут уютно посидели… для вящей эффективности работы имперской разведки?

— Умница.

Я мрачно смотрела на серо-голубой ковёр, на котором с удобством расположился Рэй. Он был прав в том, что нам всё равно друг от друга не деться. Но, как всегда, он выбрал способ, который был удобен ему, а не мне.

Или же он давал мне ещё один урок?

— Я не одета.

— Это легко исправить.

Я шагнула к шкафу за халатом, но горячие пальцы перехватили меня за лодыжку, и я не успела даже испугаться, как руки Рэя подхватили меня в воздухе. Опомнилась я, лишь мягко приземлившись на ковёр.

— Ты… — Я попыталась отстраниться, но Рэй удержал меня за плечи:

— Не надейся. Сейчас я буду тебя одевать.

— Одевать?

Я ошеломлённо смотрела, как Рэй расстёгивает рубашку. А потом, одним движением сорвав её с плеч, продел мои обнажённые руки в рукава и застегнул пуговицы.

Рубашка еле заметно пахла им. На мгновение мне захотелось поднести рукав к губам, вдохнуть его запах…

Проклятье. Рэй знал что делал: сложно побороть инстинкты и воспоминания.

В следующее мгновение он сдвинулся так, что оказался сидящим прямо за мной, мягко притянул меня к себе за плечи, и я невольно прислонилась спиной к обнажённой груди. Едва сознавая, что делаю, я откинула голову ему на плечо.

— Нет потери страшнее твоей, должно быть, — негромко произнёс Рэй. — Разве что моя, но сейчас не имеет значения, кому из нас больнее. Ты должна выжить и снова найти почву под ногами, Фаэль. Не через неделю. Не завтра к утру. Сейчас.

Я почувствовала, как в глазах закипают слёзы. Мой отец был мёртв, я потеряла свою семью, а Рэй запрещает мне даже оплакивать свою потерю?

— Почему? — прошептала я. — Почему сейчас?

— Потому что самый опасный преступник в империи наверняка оставил след. Потому что я пройду по нему до конца, а ты нужна мне, чтобы не упустить ни шага. Ты же хочешь узнать о нём всё?

Мой отец. Маркус Рише, который родился потерянным принцем империи. Я вдруг поняла, что сейчас я могу рассказать Рэю о нашем с отцом разговоре. Обо всём.

Стоило ли?

Но какой теперь был смысл это скрывать?

— Отец знал моего татуировщика, — произнесла я. — Мастера, которого ты нашёл, чтобы сделать мне руну скорости. Мне это показалось странным. Ведь только ты знал его имя, верно?

— Мастера Алистера? — переспросил Рэй. — Интересно.

— А ещё я узнала, кто мой отец на самом деле. Триста лет назад в империи родились принцы-близнецы, и один забрал дар в утробе матери у второго. Так же, как Сильвейна у меня. Второй принц, принц Орис, вырос и стал моим отцом.

Рэй слушал в абсолютной тишине.

— Он не обещал мне бессмертия, — произнесла я тише. — Он лишь сказал, что, если захочет, я получу его. Но ещё он сказал, что любит меня.

Рэй долго молчал.

— Не могу поверить, что его больше нет, — наконец произнёс он. — Пытаюсь представить, что это обман, хитрая игра, ложный ход, но всё сходится абсолютно верно. Алетта хотела получить молодое красивое тело и стать супругой нового императора в слабой империи, где больше не было бы глав правящих домов. И кто знает, каких дел она наделала бы тогда.

— Да, — глухо сказала я. — Мне тоже трудно принять, что всё кончено.

— Ты меня ненавидишь?

— Просто не желаю тебя видеть.

— Ну, сейчас ты меня как раз не видишь.

Я не удержалась от горького смешка:

— Зато очень хорошо ощущаю.

Пальцы Рэя пробежались по моим плечам. Я вздрогнула.

А потом он потянулся куда-то, и я услышала скрип передвижной жаровни-артефакта в полутьме. Надвигалась осень, и привилегированные студенты использовали такие, чтобы согреться.

Отблеск огня упал на мои обнажённые колени. А потом я сначала увидела, а потом ощутила странный дым с пряным ароматом, расползающийся по комнате.

— Что это? — проговорила я. — Дурман?

— Амальвё. Управляет образами, снами и воспоминаниями, — голос Рэя стал далёким, задумчивым. — Когда я был ребёнком, мать порой зажигала ароматические палочки для нас с Джейеном, чтобы сказки, которые она читала нам, в наших головах становились явью.

В голосе Рэя послышались незнакомые мягкие нотки. Он очень любил свою мать. И наверняка тосковал о ней так же, как я по отцу. Возможно, его тоска была даже глубже и чище, свободнее от сомнений. Ведь его мать не была хладнокровной убийцей.

Я словно наяву увидела императрицу Ранаэль такой же, какой она была на портретах. Стройная и гибкая наездница с развевающимися волосами, сидящая на крыле дракона в высокий ветер. Именно такой, должно быть, её и запомнил Рэй.

— Кажется, твой дым начинает действовать, — проговорила я.

— Не «кажется», а совершенно точно. — Рэй тихо засмеялся. — Хочешь, расскажу тебе сказку? О развратном императорском дворе, к примеру? Я ведь не зря прожил там почти всю жизнь. От меня ни у кого не было секретов. Например, о тайных ночных церемониях я узнал ещё ребёнком.

— О тайных церемониях? — я поднял бровь. — Какие вообще церемонии могут быть во дворце ночью?

В комнате царила полутьма. Звёзды скрылись, невидимые за ночными облаками, огонь мерцал в жаровне, и вокруг была обычная обстановка Академии, к которой я успела было привыкнуть. Но мне начало казаться, будто я нахожусь совершенно в другом месте. На ступенях императорского дворца в глухую ночь, закутанная в плащ. Прибывшая, чтобы участвовать в таинственной церемонии, куда допускаются лишь избранные.

— Иногда незамужние девушки, младшие дочери правящих домов, получают приглашения в катакомбы, — отрешённо произнёс Рэй. — Иногда и молодые замужние дамы. Юноши из семей правящих тоже, разумеется. Я слышал, Ксарион получил приглашение, но не явился.

— Ты меня заинтриговал. В катакомбы?

— О да, — в голосе Рэя слышалась задумчивая улыбка. — В тайные даты, известные лишь избранным, им приходят приглашения на чёрной бумаге.

— Отец мне никогда не рассказывал, — поражённо произнесла я.

— Невинным девушкам вроде тебя знать такое не положено. — Рэй хмыкнул. — К тому же это разрушает всю концепцию избранности, ты не находишь?

— Ну…

— А поскольку твоя сестра играла в невинность, ей приглашения тоже не досталось. К тому же выбор падает лишь на тех, кто не болтает.

Сухие тёплые губы коснулись моего уха сзади.

— Догадаешься, что там происходит? Внизу, в катакомбах? Всю ночь?

— Нет, — прошептала я. Хотя начала уже догадываться.

Короткое молчание. Огонь, пылающий в жаровне.

Голова начала кружиться от пряного горького дыма, и я вдруг увидела…

— Маски, — голос Рэя эхом отозвался в ушах. — Шёлковые чёрные маски-капюшоны, скрывающие лицо и голову целиком. И обнажённые тела…