— Привет, — шепчу и чуть сжимаю его горячую руку.

— Привет, — эхом прилетает мне ответ.

Рядом материализуется Миша с хмурым видом и тут же развеивает всю магию между нами.

— Белов спит. Что Глебыч, потащим его?

— Давай! Чем быстрее сделаем, тем лучше.

В этот момент у Глеба оживает телефон. Он сообщает, что звонит Шмелев и отходит в сторону.

— Не вздумай Мирону рассказать о своём состоянии. Поняла? — подойдя ко мне вплотную, шипит Михаил. — Если решила помочь, делай всё, что от тебя зависит. Не надо отвлекать Глеба. Завтра отвезём тебя к врачу, а сегодня придётся, увы, потерпеть.

— Миша, я всё прекрасно понимаю и не подведу, — так холодно и обидно от его слов, но я понимаю, что он абсолютно прав.

— О чём беседуете с такими лицами, будто на похороны пришли? — спрашивает Глеб, появившись рядом.

— Да ничего особенного, просто настраиваю Яну, — хмыкает Кренц.

— Всё будет хорошо, я же рядом, — говорит Глеб, касается моего плеча, но тут же отдёргивает руку и косится на автомобиль.

Мужчины открывают заднюю дверь и аккуратно вытаскивают Белова. Тот в полудрёме, бормочет что-то невнятное и даже пытается перебирать ногами.

— Янка, т-ты где, мой с-свет? — прорезается голос муженька. — Пошли д-детей пилить, я ж-же маме обещал. Всем обещал.

Глеб резко дёргает Алексея за плечо, тот охает, практически валится вперёд лицом, и если б не Миша, точно поцеловал бы бетон.

— Я не понял, парни, а вы чё меня т-тащите? Я и с-сам способен дойти до спальни, — мямлит он, высвобождаясь из рук Михаила и Глеба. — Яна, с-сюда иди, чё ты там плетёшься!

Подхожу к Белову, и он тут же виснет на меня. Боль в рёбрах начинает пульсировать так, что из глаз звёзды сыпятся, но сморщившись, я игнорирую сигналы организма. Подаю мужчинам знак, что справлюсь сама. Не нужно им лишний раз вызывать подозрение, особенно сейчас, когда проснувшийся Алексей пришёл немного в сознание.

Однако Глеб был бы кем-то другим, если б оставил всё так, как есть.

Когда я с Алексеем подхожу к ступенькам, ведущим в дом, он появляется и всё же помогает мне. Дружным трио, вразвалочку мы добираемся до второго этажа.

— Охрана, с-стоять! — резко тормозя, орёт Алексей. — В опочивальню хозяина ни ногой! Пш-шол отсюда вон в свою будку!

Чувствую, как Глеб закипает, и даже в полутьме видно, как он багровеет, а глаза наливаются тьмой.

— Спасибо, — быстро бросаю и подаю знаки глазами, чтобы уходил. — Дальше мы сами справимся.

— Кто зайдёт в мою спальню, з-застрелю! — продолжает ловить “белочку” муженёк, переводит мутный взгляд на меня и выдаёт. — Нас с тобой ждёт бурная ночь! Драть тебя буду до самого утра!

Глеб останавливается в конце коридора около лестницы, и я, боясь, что он сейчас сорвётся, быстро открываю дверь спальни, заваливаюсь с Беловым в комнату и с громким хлопком закрываю за нами дверь.

“Прости меня!”, — мысленно извиняюсь перед мужчиной, которого люблю.

Алексей валится мешком на кровать и сразу начинает расстёгивать брюки. Стаскивает их вместе с трусами до колен, обхватывает своё вялое “хозяйство”, хлопает по колену и игривым голосом говорит:

— Давай, родная, иди сюда, поработай!

Моё лицо искажается в гримасе отвращения, и я сразу же отворачиваюсь в сторону окна, чтобы Белов не заметил. Глубокий вдох носом, выдох через рот. Нужно срочно успокоиться.

Неужели когда-то я могла влюбиться в этого человека? Всё, что видят сейчас мои глаза: это ублюдочного, вонючего алкоголем, похотливого, но абсолютно не вызывающего сексуального желания мужика, напоминающего скорее борова. Был ли он таким с самого начала или всё же после свадьбы? Неужели раньше я носила такие “розовые очки”, что не видела самого очевидного. Это не черты сильного, волевого характера, как я любила думать, а признаки абьюза. А главное, как я сразу не распознала в нём садиста?

Иногда думаю: жаль, у людей нет внутреннего сканера. Посмотрел на человека и сразу всё о нём понял. Хороший или говно в обёртке от конфеты. И тогда можно сразу принять решение: строить отношения или бежать, сверкая пятками.

Из этих мыслей меня вырывает омерзительное пыхтение и шелест постельного белья под телом супруга. Бросаю на него взгляд, выдаю подобие улыбки и подхожу ближе, преодолевая брезгливость. Помогаю Белову раздеться, укрываю одеялом и, направляясь в ванну, бросаю на ходу:

— Лёша, я приму душ и вернусь.

Запираюсь, врубаю на всю напор воды и, усевшись на борт ванны, достаю телефон и пишу Глебу сообщение.

Яна Белова: Он не спит, я сбежала в ванну, под предлогом, что нужно принять душ. Глеб, а если он не уснёт, что делать? Я не ожидала, что он такую бодрость словит.

Водитель: Посиди там подольше, может, отрубится за это время, Белов на самом деле жутко бухой. Если не уснёт, спустись на первый этаж за водой, стакан будет на столе стоять и дай выпить ему.

Яна Белова: Ок.

На лбу и спине собираются росинки пота, а конечности холодеют. Как же мне страшно, но отступать уже поздно.

Открываю в телефоне вакансии, чтобы как-то отвлечься, и замечаю приглашение на собеседование.

“... Небольшая гостиница в живописном месте на юге Италии, которая совсем скоро откроет свои двери для туристов, ищет в свой коллектив управляющего, администраторов, поваров, официантов…” — бормочу под нос, читая текст, и улыбка касается моего лица.

Италия? Размечталась.

Должно быть, это ошибка. Другая страна, да и я совершенно не подхожу ни на одну из вакантных должностей. Если только в клининг или официантом…

Откладываю сотовый в сторону и раздеваюсь. Нужно хотя бы сделать вид, что я действительно принимала душ.

Провожу в ванной комнате не менее сорока минут, и за это время Белов ни разу не ломился в дверь, это вселяет надежду на то, что он всё-таки уснул. Оборачиваюсь в полотенце и осторожно выхожу.

В спальне царит тишина, лишь подойдя ближе к кровати, слышу тихое сопение. Спит.

Быстро подхожу к шкафу, достаю из него спортивный костюм. Аккуратно, не создавая лишнего шума, открываю дверь и выплываю в холл, где спокойно могу одеться, не боясь разбудить Алексея.

Яна Белова: Глеб, он спит. Жди на первом этаже.

Отправляю сообщение и, тихо ступая на носочках, возвращаюсь в спальню. Снова замираю у кровати и задерживаю дыхание, прислушиваюсь к каждому звуку. Осторожно сажусь на корточки и собираю разбросанные по полу вещи супруга. Руки предательски трясутся, но всё-таки мне удаётся практически бесшумно достать из кармана брюк его телефон и связку ключей. Складываю одежду на спинку кресла, вновь замираю и, убедившись, что Белов всё так же безмятежно спит, выхожу из комнаты и несусь навстречу к Глебу.

Яна

Адреналин в крови запустил такие процессы, что боль больше не ощущается. Горной козой скачу по лестнице на первый этаж и влетаю в крепкие объятия любимого человека. Эмоции зашкаливают, отчего слёзы прорываются бурным потоком. Прижимаюсь к Глебу со всей силы, кажется, что если хоть на миг его сейчас отпущу, то он испарится, а я так и останусь в этой клетке.

— Кхм, — откашливается Миша и недовольно ворчит. — Давайте вы потом миловаться будете, голубки.

Отрываюсь от Глеба и смущённо вытираю слёзы. Он смотрит не дольше пары секунд, и сам прижимает меня к себе, нежно целует в нос, чмокает быстро в губы и говорит:

— Яна, у нас мало времени.

— Да, конечно, — достаю содержимое из кармана толстовки и передаю ему. — Вот. Это всё, что у него было при себе. Ещё было портмоне, но там ничего интересного, я проверила.

— Иди наверх и сиди там, не выходи, если Белов проснётся, скинь мне дозвон, — говорит деловым тоном, разворачивает меня и легонько толкает вперёд. — Всё, беги.

В груди неприятно кольнуло какое-то нехорошее предчувствие, но я тут же гоню его из головы прочь. Если Глеб говорит идти наверх, значит, так надо. Возвращаюсь в спальню, сажусь на пол сбоку от двери и прислушиваюсь. Но сколько бы я ни старалась, абсолютно ничего не слышу. Отчего паника накатывает только сильнее. Время становится плавким, напоминая густую смолу, которая медленно-медленно тянется.