К кофе мы так и не притронулись. Когда покинули заведение, оно осталось стоять остывшим на середине стола.

Через полчаса мой Мерседес тормозит у знакомого забора в лесу.

Место, что так дорого Глебу.

Выходим и направляемся знакомой тропинкой. Попадаем на тот же берег, но в этот раз двигаемся в сторону пирса и беседки. Минуем их, идём дальше. Через несколько минут вижу, что один пролёт забора сломан и мы беспрепятственно проникаем на территорию за ним. В стороне за высокими деревьями виднеется двухэтажное древесно-чёрное здание в скандинавском стиле. Очевидно, некогда красивое и живое. Сейчас же, оно сильно обветшало. Местами прохудившееся покрытие на крыше, разбитые окна. Сломанная веранда. Фасад, давно требующий реставрации и ухода.

— Что здесь раньше было? — поднимаюсь по хлипким ступенькам на веранду и осматриваюсь.

— Когда-то это был один из лучших ресторанов города. А вон там планировалось строительство отеля и фитнес-клуба, — показывает в сторону, где виднеется незаконченный фундамент, и делает долгую паузу, которую я не рискую нарушить. — Ты знаешь, кто владелец этой земли и всего, что на ней находится?

— Нет, — совершенно честно отвечаю, обнимаю себя за плечи и тихонько раскачиваюсь, будто пытаюсь себя успокоить.

Он ухмыляется и смотрит себе под ноги. Легонько пинает лежащую под ногой веточку. Поднимает голову к небу и прикрывает глаза.

— А-а-а, Яна, Яна, — тянет он. — Несколько лет замужем, но совершенно ничего не знаешь о том, что вокруг тебя. — Опускает голову и смотрит на меня покрасневшими глазами. — Эта земля принадлежит твоему мужу. Белову. Но раньше, всё это было собственностью Нестерова Григория Анатольевича — моего отца…

Глеб

Когда-то моя семья была как с обложки какого-нибудь семейного журнала. Счастливые, всегда улыбающиеся родители и такой же я. Чуть позже в нашей семье появилась и Авелина. Сначала малышка была словно волчонок: часто кричала, вытворяла всякие пакости, пыталась всячески вызвать негативную реакцию, но доброта и безграничная любовь родителей, растопили в её сердце лёд. Ава заново научилась доверять людям, улыбаться, радоваться жизни и любить. В общем, в нашей семье царила полная гармония.

Богатая жизнь не сразу свалилась на нас. По сути, это был многолетний процесс. Землю на улице Заречная приобретал ещё дед, когда отец был совсем молод. И на самом деле участок тогда был вполовину меньше. Стоял годами и пустовал. Но старик говорил, что купил его на перспективу. Позже, так и вышло. Когда его не стало, этот участок перешёл по наследству отцу, вместе с накоплениями, домом, гаражом и дачей. Последние три объекта недвижимости были проданы, и на эту сумму, он купил ещё землю и тем самым расширил площадь на Заречной.

Отец на тот момент уже имел собственный небольшой бизнес. Парочка продуктовых магазинов. Но взвесив все “за”, “против” и риски, решил закрыть торговую деятельность и всё продал. Сложил полученную сумму с накоплениями деда и начал строительство ресторана.

И кажется, мой отец — Нестеров Григорий Антонович вытянул счастливый билет!

Несмотря на то что по соседству уже был ресторан, а чуть дальше база отдыха. Но в заведение отца пошли люди. Много людей. Популярность росла. Прибыль увеличивалась. В планах было расширение сферы услуг, и уже началось строительство отеля с фитнес-клубом. Всё шло в гору. Но жизнь порой подкидывает сложности, с которыми, увы, не все могут справиться. Так случилось и с нашей семьёй. Сказка была лишь до тех пор, пока соседний ресторан вдруг не выкупил внезапно появившийся Белов Алексей Романович.

Через какое-то время посыпались различные проверки: СЭС*, пожарные и даже громкий скандал с куском стекла в тарелке посетителя.

Отец был человеком чести. Весь его бизнес был чистым и прозрачным. Возможно, это и сгубило его. Ведь было очевидно, что он кому-то, где-то перешёл дорогу.

После очередной проверки. Работа ресторана была приостановлена. Во всех местных СМИ только об этом и трубили.

“Громкий скандал: Ресторан “GNESTER” закрыт, в связи с многочисленными нарушениями”.

Само собой, пошёл шквал негатива, репутация и доходы упали до нуля. Ко всему ещё и кредит на строительство висел. В итоге долги росли как снежный ком.

Конец всему произошёл в тот момент, когда была инициирована процедура принудительного банкротства. Результатом, которого стала продажа бизнеса на торгах. И какого было удивление, когда покупателем оказался тот самый Белов Алексей. Молодой, но очень хваткий бизнесмен.

Наша семья потеряла все: дело отца, наш большой дом, автомобили и другое дорогостоящее имущество. Пришлось переехать в панельную пятиэтажку, которая осталась от бабули и много лет пустовала. Я бросил институт на последнем курсе и отправился работать в такси. Авелина только окончила колледж и вместо поступления в ВУЗ устроилась администратором в салон красоты. Мама всю себя посвятила отцу, которому теперь требовался постоянный уход. Так, мы и держались.

Отец стал чахнуть буквально на глазах. А врачи лишь разводили руками. Он, то спал сутками, то мучался от бессонницы. Практически перестал есть. Апатия сменялась сильнейшей тревожностью. Не выходил из дома. Постоянно винил себя. Часто запирался подолгу в ванной, откуда были слышны его всхлипы.

Да, мужчины тоже плачут.

Спустя несколько месяцев затворничества, за два дня до Нового года, он наконец-то решил прогуляться. Мы даже обрадовались, тоже засобирались, но он сказал, что хочет проветриться в одиночестве.

Больше живым, папу мы не видели.

Через семь минут после выхода на улицу, Нестеров Григорий умер от обширного инфаркта.

Люди проходили мимо, думая, что валяется пьяный мужик. И лишь одна неравнодушная женщина вызвала скорую помощь, но время было упущено.

На похоронах было много людей. Отец был хорошим человеком, поэтому неудивительно. Церемония прошла тихо, спокойно. Мама всё время сидела в самом углу и тихонько плакала, забывая вытирать слёзы платком. Авелина, хмурила брови, поднимала к небу взгляд, не позволяя своей слабости выйти наружу у всех на глазах. Лишь позже, когда люди начали расходиться, она подошла к могиле, склонила голову и дала волю чувствам. Я стоял от неё позади, заложив руки в карманы пальто, и просто наблюдал, с полнейшим чувством опустошения. Мама в это время сидела в машине, сжимая в руках фотографию отца и проливая бесконечные слёзы.

И даже когда пошёл снег, мы с Авой ещё долго стояли, не в силах сдвинуться с места.

В тот же день, после похорон поздно вечером раздался звонок в дверь нашей квартиры. На пороге стоял самый близкий друг отца, его одноклассник — Шмелёв Николай Антонович. Они всегда были вместе, с самого детства, и даже отчество было одинаковое, отчего многие шутили, что они братья не по крови. Но последние пару лет, друзья как-то отдалились друг от друга. Не знаю, случился ли между ними разлад или просто так сложилось, что разошлись на какое-то время дорожки.

Но вот, Шмелев здесь и честно говоря, по телу разливается тепло и благодарность.

— Прости, что так поздно, — жмёт мне руку и сразу же по-мужски обнимает, хлопая по спине. — Глеб, я, вообще-то, к тебе. Понимаю, что возможно сейчас не самое подходящее время, но…

— Да, конечно, — пожимаю плечами. — Вы проходите, мама уже уснула. Пришлось дать ей успокоительное. Но можно поговорить на кухне, — указываю рукой в сторону.

— Нет, нет. Ты лучше оденься, прокатимся до моего офиса.

А дальше, от Шмелева я узнаю, что все эти проверки, скандалы и так далее, были с подачи господина Белова. Да и с торгами ему как-то помогла семья. Свои подвязки, нужные рычаги давления. Всё у них, блять, схвачено!

После всей вылитой на меня информации сижу с бумагами в руках и смотрю на них стеклянным, абсолютно ничего не разбирающим взглядом. Мгла медленно заполоняет и отравляет всю мою душу, окрашивая в чёрный цвет.