Яна Белова: Да, я что-нибудь придумаю.

С/Б: Вот и умница! Я точно не знаю, в какой день. Напишу тебе.

Яна Белова: Ок.

Честно говоря, по отношению к Саше, всё равно присутствует некий барьер. Зная их негласную войну с Алексеем, мне не хочется быть потенциальной причиной ещё большего конфликта.

Возвращаюсь к переписке с Глебом. Пусто. Моё сообщение прочитано, но он больше ничего не писал. Не очень-то и хотелось. Хмыкаю и убираю телефон.

Утром просыпаюсь от вкуснейшего аромата маминых блинчиков. Голодный спазм поднимает меня с постели и заставляет выйти из комнаты.

— Ма, с добрым утром! — стою в дверях кухни и наблюдаю, как она колдует вокруг плиты.

Ощущаю себя снова восьмилетней девочкой. Вот сейчас мы всей семьёй позавтракаем, а потом родители поведут нас с Пашкой в парк. Почему-то именно это воспоминание всплыло сейчас в памяти.

— С добрым дочунь! — отвечает мама, стоя с лопаткой в руке. — Глянь, как там отец.

Иду в комнату и аккуратно заглядываю. Папа сидит в кресле и смотрит телевизор.

— Пап, доброе утро! Всё хорошо? Тебе что-нибудь нужно?

Отец кивает и показывает на свою кружку. После черепно-мозговой травмы у папы проблемы с речью. Он практически не говорит. Но, к счастью, в последнее время пошла динамика, и его словарный запас чуть расширился.

— Воды? Чай? — задаю наводящий вопрос.

— В-во-д-ды, — слово даётся ему с трудом.

— Поняла, секунду! — улыбаюсь, а у самой в сердце щемит. До сих пор не могу привыкнуть к тому, что папа такой.

Приношу воду. Сажусь рядом с папой на диван, а потом и вовсе кладу голову на его колени, и он начинает гладить меня по волосам. Прикрываю глаза, тем самым сдерживая подступающие слёзы. Как же так могло произойти? Почему именно с моим папочкой? За что? Поднимаюсь и целую отца в щеку и отхожу к окну, рассматривая наш двор. Пытаюсь отвлечься и думать о посторонних вещах. Но получается слабо. В этот момент мой телефон издаёт звук сообщения.

Водитель: Здравствуйте. Я в городе. Если планируете куда-то ехать, сообщите, я подъеду к вашему дому. Если пока не нужен, то поеду заселяться в квартиру, она в соседнем доме.

Яна Белова: Привет. Заселяйся.

Водитель: Понял.

Понял ты. Да что ты там понял вообще? В досаде думаю и тяжко вздыхаю. Чуть позже надо будет дёрнуть его и закончить начатый разговор. Но это всё позже.

После завтрака пришла соседка, чтобы посидеть с папой, а мы с мамой могли погулять и пройтись по магазинам. На улице стоит солнечная, но прохладная погода, поэтому я надела нежно-голубое лёгкое трикотажное платье под горло, которое выигрышно подчёркивает достоинства моей фигуры, и белые кроссовки. Мы прогулялись до парка, где всё осталось также, как в моей памяти. Разве что лавочки покрасили в зелёный цвет. Раньше они были серые. И вот, появился ещё милый ярко-жёлтый фургончик с кофе навынос. Мы взяли по стакану и устроились на лавочке. Хорошо так. Парочки гуляют. Мамочки с детишками: кто пешком, кто на самокате, кто на велосипеде. Пожилые люди прогуливаются. От такого непроизвольно ловишь умиротворение.

— Дочунь, как у тебя дипломная продвигается?

— Всё хорошо! Осталось только подготовиться и защититься.

— Я так горжусь тобой! Всё переживала, вдруг вы с Лёшей малыша решите рожать, и ты бросишь институт, — с нотками тревоги говорит мама.

— Ну уж нет! Я столько сил приложила для поступления. Ни за что бы не бросила, — улыбаюсь и подмигиваю маме. Хотя тема детей, каждый раз отзывается во мне болью. — А как у Пашки дела?

— Всё прекрасно! Он очень старается. Понимает, какая на нём ответственность лежит, всё-таки Алексей помогает с оплатой обучения. — говорит мама и теребит в руках стакан с кофе. — Паша сказал, обязательно заработает потом деньги и всё вернёт Алексею. Ещё и с процентами.

Невесело улыбаюсь и киваю в ответ. Всё таким же правильным остался брат, и упрямым. Надо будет обязательно ему написать и поболтать.

Немного отдохнув, решаем совершить набег на магазины. В итоге набираем просто немыслимое количество продуктов, но понимаем мы это, только стоя на кассе. Да уж, на себе точно не дотащим до дома. Думаю позвонить Глебу, но отметаю эту мысль. Я наконец-то дорвалась до свободы, и хочется насладиться этим. Открываю приложение такси и оставляю заявку.

Через пару минут мы уже садимся в машину и с ветерком летим в сторону дома. Водитель всю дорогу тараторит, а мы смеёмся над его историями. Так и доезжаем до дома. Выхожу из машины, быстро огибаю её и помогаю выйти маме. Разворачиваюсь и практически врезаюсь носом в чью-то грудь.

— Я не понял, — давит голосом Миронов. — Кажется, я написал тебе, что, если буду нужен: написать мне или позвонить. — в глазах полыхает гнев.

— Ух ты! Так мы всё-таки на ты! — улыбаюсь самой очаровательной улыбкой, но которую только способна, но внутри всё вибрирует от разыгравшихся нервов.

— Ваши вещи девочки! — радостно извещает голосом таксист и подаёт из багажника пакеты.

Глеб окидывает оценивающим взглядом водителя такси. Сжимает челюсть и с шумом втягивает воздух носом. Переводит взгляд на пакеты, поднимает брови и забирает наши покупки из рук таксиста.

— Поездка оплачена? — спрашивает мужчину.

— Да, всё оплачено через приложение, — дополнительно кивает тот в ответ.

— Спасибо, — бросает Глеб, разворачивается к нам и спрашивает. — Куда нести? — буквально морозит холодом в голосе.

Мама переводит удивлённый взгляд с него на меня и совершенно ничего не понимает.

— Доча, а это… — начинает она.

— Это мой водитель. И охрана, — поясняю, чтобы мама не волновалась. — Это Глеб, он будет здесь всё время, пока я у вас в гостях.

— Так, а как же… А где вы будете жить, Глеб? — совершенно теряется мама и быстро добавляет, — Я Тамара Игоревна. Очень приятно!

— Приятно познакомиться, Тамара Игоревна. Не беспокойтесь, я снял квартиру в этом доме, — показывает пятиэтажку напротив нашей.

— Понятно, — отвечает мама. — Ну тогда всё отлично, я уже думала, куда вас положить на ночь, — смеётся мама. — В принципе можно в детскую Яны и Павлика, на его кровать. Паша всё равно сейчас в городе живёт и учится в университете, — поясняет Глебу, — Яна Вам не говорила? Он у нас врачом будет! — с гордостью заявляет и открывает дверь подъезда.

Мне от этой беседы становится так не комфортно, что я краснею как помидор.

— Ма! Ну, хватит уже! Какая детская, ты о чём вообще? — кошу глаза на Глеба и замечаю, что на его щеках тоже появился небольшой румянец.

Родители живут в типовой панельной пятиэтажке на четвёртом этаже. И, поднимаясь сейчас на этаж, я даже радуюсь встрече с Мироновым. Не представляю, как бы мы тащили все эти пакеты вдвоём с мамой. А ему нормально, идёт бодро, хоть бы дыхание сбилось. Заносит пакеты в квартиру и спрашивает:

— Куда отнести?

— Можете на кухню, Глеб, — добродушно отвечает мама и уходит в комнату, чтобы поблагодарить и отпустить соседку.

Он уносит продукты и сразу же возвращается в прихожую. Смотрим друг на друга. Точнее, будет сказать, испепеляем взглядом. Но я первая разрываю тишину:

— Спасибо за помощь, можешь идти. Я сегодня больше никуда не собираюсь.

— Нам надо поговорить, — твёрдо заявляет и складывает руки на груди.

Хочу уже как-то грубо выпроводить его, как выходит мама с соседкой. Последняя уходит, а вторая поворачивается к моему водителю и говорит:

— Глеб, а давайте чай? Я утром блинов напекла! Вкусные такие! Посидим, поговорим, что ж вы приехали и всё время в квартире будете сидеть?

Мгновенно бросаю на Миронова враждебный взгляд, который можно прочитать как: “Только попробуй, гад, согласиться и тебе не жить!”. Но Глеб лишь улыбается и отвечает:

— А давайте!

Яна

Глеб сидит за круглым столом на кухне и с блуждающей улыбкой рассматривает то узор на скатерти, то обои на стене. Мама бегает вокруг него, как наседка, и всячески старается угодить. Тут ему и варенье, и сгущёнка, и растопленное сливочное масло, и даже за сметаной хватилась, но Миронов, к счастью, её остановил.