Достаю из машины влажные салфетки и обтираюсь ими. Передаю несколько штук Миронову, чтобы он проделал те же манипуляции. Также вытираю с пола следы крови.

— А вот теперь мне точно пора уходить, — выдаю на полуулыбке.

— Угу.

Абсолютно обессиленная, поднимаюсь в спальню и, не принимая душ, заваливаюсь на кровать. Закрываю глаза и засыпаю с мыслями, что уже рано утром Белов вернётся домой.

Яна

Сразу после пробуждения, вспоминаю о том, что два дня не принимала таблетку контрацепции. Как я могла забыть? Судорожно думаю о том, что вчера мы с Глебом не предохранялись. Шанс, что я забеременею, крайне низкий, но всё равно от страха колотится сердце. Хватаю сумку и устраиваюсь на кровати. Лезу в тайник, который находится за подкладом сумки, достаю трясущимися руками заветную коробочку, вытаскиваю инструкцию и начинаю бегать глазами по тексту в поисках информации о пропуске таблетки.

— Что ты делаешь? — за спиной голос Белова режет слух.

Как я не услышала, что он зашёл? Вздрагиваю и быстро толкаю всё в сумку. Подскакиваю и поворачиваюсь к мужу.

— Привет! Ты уже вернулся? — по телу бежит электрический разряд. — Не слышала, как ты вошёл.

Алексей внимательно смотрит на меня, переводит взгляд на кровать, сумку. Сводит к переносице брови и медленно подходит ко мне. Немного сдвигаюсь, загораживая собой сумку, но муж с лёгкостью перегибается, подхватывает указательным пальцем ручку сумочки. Отступает на пару шагов назад и переворачивает её вверх дном.

Всё содержимое начинает с шумом падать на пол: расчёска, зеркальце, тампон, кошелёк, салфетки, блеск для губ, паспорт и, конечно же, инструкция от КОК, коробочка и блистер.

Лёша стоит прямо, лишь взгляд направлен вниз. Уголок его губы дёрнулся, словно от спазма. Он присаживается на корточки и медленно берёт в руки блистер, в котором отсутствует добрая половина таблеток. Вертит его в руках, закусывает нижнюю губу и бледнеет.

— Ничего не хочешь мне рассказать? — бросает его обратно на пол и смотрит мне прямо в глаза.

Это конец. Нет смысла объясняться. Всё, что я сейчас скажу, будет иметь совершенно обратный эффект. Точка невозврата только что наступила.

— И как давно ты этим увлекаешься? — указывает пальцем в пол. — Ну же, милая, не молчи, что ты притихла? — притворно-ласковый тон заставляет встать дыбом каждый волосок на моём теле, наэлектризоваться.

Ждёт ответа, но его всё так же нет. Тогда Алексей шагает мне навстречу, наступая на содержимое из сумки. Вот зеркало, с треском разбивается на осколки, а вот под ногой сминается коробочка от КОК. Белов выкидывает вперёд руку, хватает меня за волосы и наматывает на свой кулак. Дёргает на себя. Глухо вскрикиваю, не могу удержаться на ногах и падаю.

— Ах, ты, сука такая! Это что же, ты столько времени из меня идиота делала? — шипит и вцепляется второй рукой в лицо. — Значит, я всё это время переживал, искал для тебя самых лучших врачей и всё ради чего? Ради того, чтобы моя жена посмеивалась надо мной. Заебись придумано! Просто чудо, а не жена у меня!

Швыряет меня на пол, и первый его удар происходит со словами:

— Я тебя так уработаю, что ты вообще никогда детей родить не сможешь тварина!

Спазм сковывает дыхательную систему, и я, как рыба, пытаюсь хватать ртом хотя бы крохи воздуха.

От всех истязаний, из меня ни разу не вырвался крик, я просто глухо стонала и пыталась сжаться в клубок.

— Прекрати… — первое слово, что удаётся выдавить из себя, когда сил уже не остаётся.

Снова захват за волосы. Рывок вверх и шёпот у самого уха:

— Что ты сейчас сказала? Прекратить? Я же только начал, любимая моя!

А дальше… Время потеряло себя, и все рамки, кажется, исчезли. Я не понимаю и не могу подсчитать, сколько всё это продолжается. Возвращаюсь в реальность лишь тогда, когда моя голова оказывается под ледяной водой.

“Я тону!” — успеваю подумать, как только мозг запускает систему.

В панике широко раскрываю глаза, и в эту же секунду Алексей выдёргивает меня из-под струи воды из крана, бросает на пол и выходит из ванной со словами:

— Приведи себя в порядок, скоро приедет визажист.

Дверь закрывается, и я остаюсь одна. Всё тело превратилось в сплошной комок боли. Тянусь рукой за полотенцем, лежащем на краю раковины, сворачиваю в жгут, закусываю его зубами и ору во всё горло, что есть сил. Останавливаюсь лишь тогда, когда из носа начинает бежать тёплая струйка крови, а голосовые связки срываются на хрип.

***

“Хитрый мудак” — думаю, сидя в шелковом халате перед зеркалом, пока огненно-рыжая девушка, с татуировкой лисы на ключице, колдует над моим образом.

Алексей набрался опыта, на мне и следа побоев не видно, лишь только жгучая, ноющая боль напоминает о том, что происходило совсем недавно. Но всё это мелочи, в сравнении с той чёрной дырой, что теперь зияет в моей душе.

Именно сейчас я полностью понимаю Глеба: его боль, пустоту, ненависть и желание мести. Белов не человек, а самое настоящее чудовище! И если после ситуации в его офисе, я наконец-то поняла, что от него надо бежать без оглядки, то сейчас мой внутренний воин требует возмездия.

Волосы уложены в крупные пышные локоны, безупречный макияж. Вот только мне хочется добавить акцента.

— Всё хорошо, только сделайте мне красный тон на губах, — прошу визажиста.

Девушка удивляется, но предпочитает не спорить и делает, как я прошу.

Вместо изначально выбранного платья изумрудного цвета достаю из гардероба чёрное облегающее платье ниже колен, туфли на высоком каблуке и маленький клатч.

Сегодня я не праздную день рождения супруга, а хороню нашу семейную жизнь.

Перед выходом из дома захожу в туалет и быстро набираю сообщение Глебу:

Яна Белова: Ответ на моё сообщение не пиши.

Подумав и собравшись с духом, набираю второе.

Яна Белова: Я помогу тебе, будь готов. Сегодня!

Удаляю всю переписку. Смываю, для вида унитаз. Мою, для вида руки. И выхожу на свою тропу войны.

Яна

Оказалось, что Белов отпустил Глеба домой, как только вернулся домой. Сегодня на мероприятие нас будет сопровождать Миша. Сначала меня охватывает паника, а вдруг Глеб не прочитал моё сообщение, а вдруг передумал или что-то ещё. Но когда Михаил помогает мне сесть в машину, подаёт небольшой знак: кивает и практически неразличимо говорит:

— Он готов.

Киваю в ответ и устраиваюсь на заднем сидении. Кортизол зашкаливает, повышая уровень стресса, и оседает в груди тяжёлым булыжником. Собираюсь глубоко вздохнуть, но боль в рёбрах заставляет меня поперхнуться и начинается кашлять. Голова тут же кружится и подкатывает тошнота. И конечно же, вместо того, чтобы предложить мне воды, муж берёт мою руку и сжимает до боли.

— Ты можешь успокоиться? — шипит он.

Но какое там спокойствие. Меня продолжает штормить, и я осипшим голосом прошу остановить машину. Водитель не успевает дойти до двери с моей стороны, как я самостоятельно вываливаюсь, отбегаю к дереву и пытаюсь отдышаться.

— Вам плохо? — также тихо спрашивает Кренц. — Чёрт! Яна, ты… вы вообще сможете сегодня? Надо предупредить Мирона, — кладёт ладонь себе на лоб и поглаживает его.

Тело складывается пополам от болевых спазмов. Держусь одной рукой за дерево, второй за правый бок. Мелко и часто дышу.

— Я в порядке, просто укачало. Ничего не надо ему говорить. Всё в силе, — говорю, собрав в кулак “свои яйца”.

— Да какое в порядке, на тебе… вас лица нет! — смотрит на то, как я держусь за рёбра и, нахмурив брови, спрашивает. — Белов вас так? Да? — быстро оборачивается назад, убеждается, что Алексей так и сидит в машине, уткнувшись в телефон. — Блять! Миронову нельзя об этом говорить, ему точно крышу снесёт! Насколько всё серьёзно?