Только в самую последнюю секунду успеваю затормозить и не впечататься в девушку Миронова.

— Простите! Эм-м-м… — в затуманенной алкоголем голове, совсем забылось её имя.

Красотка прожигает взглядом и недовольно вскидывает голову. Обходит меня и направляется к зеркалу. Автоматически съёживаюсь, как от порывистого холодного ветра. Вот что я ей сделала? Второй раз уже не могу понять. Быстро мою руки и, покачиваясь, направляюсь к выходу. Девушка с невозмутимым видом стоит и поправляет макияж.

— Сучка, — тихо шипит сквозь сжатые зубы.

Останавливаюсь в дверях и не понимаю, послышалось или нет.

— Это вы мне сейчас сказали? — разворачиваюсь и делаю шаг обратно.

— Что именно? — она вздёргивает бровь и ехидно улыбается одним уголком губ.

— Простите, видимо, показалось, — разворачиваюсь и стремительно сваливаю из уборной, краснея, как рак.

Да какого хрена с ней не так? Безумно хотелось задвинуть пару ласковых, но потом перед моими глазами всплыли воспоминания, чем я занималась с её парнем, и накрыла волна дикого стыда. Она даже не знает, какой её мужчина кобелюка поганый. Или знает? Да, ну нет, на меня она так реагировала и в первую встречу.

С этими мыслями оказываюсь снова за барной стойкой. Бармен тут же материализуется рядом со мной.

— Что грустим? Помнится, уходила ты более весёлой, — перегибаясь через барную стойку, перекрикивает музыку. — Какая муха тебя укусила?

— Не муха, а змея! — также переваливаюсь ему навстречу и кричу. — Повтори мой коктейль.

— Понял! — салютует двумя пальцами вверх и принимается смешивать ингредиенты.

Пошло оно всё! Какого чёрта я вообще должна портить себе такой день мыслями о моём водителе, его бабе и уж тем более о муже? К счастью, о последнем и не думаю сегодня. Моя задача — отдыхать!

***

Всё, что происходило дальше, честно говоря, помню лишь какими-то отрывками. Я много танцевала со своими одногруппниками, пила, смялась до боли в животе, снова танцевала, и так по кругу. Когда ноги практически отказались двигаться, то я упала на диванчик и задремала. Потом кто-то, кажется, это был Витя, растормошил и сказал, что ребята постепенно разъезжаются. Ну, по домам, так по домам. Набрала кому-то и попросила меня забрать. Только это был не Глеб, не Дамир, не Миша и даже не муж.

Оказывается, я позвонила Сашке.

— Проснулась красотка? — радостно басит Белов старший, сидя за рулём. — Впервые вижу тебя такой пьяной. Какой повод?

— М-м-м, защита диплома, — еле ворочаю языком, смотрю мутным взглядом и тут же проваливаюсь обратно в сон.

Моё следующее пробуждение происходит в квартире Саши. Просыпаюсь оттого, что к горлу подкатывает жуткий ком. Пытаюсь повернуться, но в итоге падаю на пол. Белов старший мгновенно материализуется рядом, подхватывает меня и несёт в туалет. Пока я страдаю над унитазом, он заботливо держит мои волосы и гладит по спине.

— Ну всё-всё, девочка, — успокаивает меня. — Сейчас я тебе сорбент дам, водички попьёшь, и к утру легче станет.

— Саша, просто заткнись, или я убью тебя, — хрипло давлю из себя членораздельные звуки.

— А ты ещё и дерзить умеешь? — давит смешок. — Белова, я в тебя влюбляюсь, честное слово! Шли своего Лёшку в сраку и давай со мной счастье строить? Я, кстати, не такой душный, как этот напыщенный пингвин, — без умолку трещит он и напоминает сейчас осла из известного мультика.

— Ещё раз. Для тех, кто не понимает. Просто закрой рот, у меня голова сейчас лопнет от тебя, — выдаю и снова преклоняюсь перед “белым другом”.

Не знаю, сколько провела в таком состоянии, казалось, что целую вечность. Когда из меня уже ничего не извергалось и обмякла, как тряпочка, Саша сам отнёс меня в ванную, сам умыл и потом положил в кровать. Сначала меня кружило, словно в центрифуге, затем, казалось, что падала в бесконечность. И только потом провалилась в сон, как в чёрную бездну.

Утро начинается с головной боли и моего страдальческого стона. Открываю глаза, в комнате царит приятный полумрак, лишь сбоку от окна пробивается раздражающий глаза, тонкий луч солнца. Так, тихо и спокойно вокруг, будто я совершенно одна в квартире. Тишину нарушает лишь шуршание постельного белья. Трогаю лицо и голову руками. Вся лохматая, кожу на щеке отчего-то неприятно стянуло, губы все обветрились. Медленно сажусь в кровати и пытаюсь осознать, кто я и где в этом мире.

Когда же в голове более менее проясняется, в панике подлетаю с постели и пытаюсь найти свой телефон. Запинаюсь о кастрюлю на полу, которую Сашка, видимо, оставил для меня, лечу вперёд, прокатываясь и тормозя коленками о ковёр.

Ш-ш-ш, как же больно! — выдаю на шипящих, сгибаюсь пополам и начинаю раскачиваться, будто это поможет от боли.

Медленно встаю, оглядываю свои “ковровые ожоги” на ногах и ковыляю к креслу, на котором горкой валяются мои вещи. Достаю из сумки телефон. Само собой, он оказывается разряженным.

“Как хорошо, что я хотя бы у брата Алексея, а не у кого-нибудь из одногруппников в постели оказалась”, — с этими мыслями покидаю комнату и иду искать хозяина дома.

Квартира Белова старшего поражает так же, как и он сам. Весь дизайн выполнен в трёх цветах: чёрный, красный и белый. Смело и дерзко. Ему подходит.

Спускаюсь по белой лестнице на первый этаж квартиры. Здесь меня встречает просторная гостиная. Чёрно-белый потолок, красные стены, на полу красный ковёр, ближе к огромному панорамному окну стоит белый стол и два красных кресла, ближе к стене разместился чёрный диван, а за ним чёрный торшер и картина. На белом полотне, которой, алые брызги. Зависаю ненадолго с неоднозначным впечатлением от данного творения и двигаюсь дальше, на доносящиеся из другой комнаты звуки. Прохожу вперёд и попадаю на кухню. Саша стоит с лопаткой в руках и готовит панкейки. На нём домашние светло-голубые спортивные штаны и белая футболка, волосы взлохмачены в полнейшем беспорядке, а лицо украшает трёхдневная щетина. И как мужчины умудряются уже с утра выглядеть такими красавчиками?

— С добрым утром ихтиандрик! — смеётся гад.

— Саша! — моментально заливаюсь краской, вспоминая, как он держал ночью мои волосы.

— Ой, да ладно тебе. Ты лучше иди умойся, а то у тебя тут… — тыкается лопаткой себе в щеку. — И будем завтракать, — показывает рукой куда-то наверх, а потом в тарелку с панкейками.

— У меня телефон разрядился, дай мне зарядку.

— Рядом с комнатой, где ты спала, моя спальня, там на тумбочке шнур валяется.

Разворачиваюсь на пятках и ухожу на поиски зарядного устройства. Как только нахожу его, включаю телефон в зарядку и плетусь в ванную комнату.

Ванная тоже стоит отдельного внимания. Чёрный потолок, красный пол. На стенах маленькие плиточки из трёх цветов: красный, чёрный, белый. В углу стоит красный джакузи, а сверху чёрный выступ во всю стену, который служит полочкой. Напротив, зеркало, красная раковина и такие же по цвету шкафчики. За ними в углу находится стеклянная душевая.

Создаётся впечатление, что я нахожусь в гостях у короля вампиров.

Осматриваю себя в зеркале. Ну и видок! Волосы как мочалка, под глазами два огромных чёрных круга от размазанной туши, засохшая полоска слюны на щеке, лицо всё мятое и отёкшее. Выгляжу, как старый валенок. Вздыхаю и в течение получаса пытаюсь реанимировать своё лицо. Получается так себе, но всё же лучше, чем было.

Возвращаюсь в комнату, включаю телефон и вижу кучу пропущенных от Глеба, Алексея и даже от мамы с Пашкой.

— Мне конец… — произношу вслух и набираю мужа.

Автоматически убираю трубку подальше от уха, готовясь к крику Алексея.

— Яна! Ты совсем охренела? — жёстко бросает муж. — Где ты? С кем?

— Лёша, привет. Ты не переживай, всё хорошо. У меня просто телефон разрядился. Я у одногруппницы. Сейчас позвоню водителю и сразу домой, — впервые за долгое время говорю без дрожи в голосе и страха.

Всё уже случилось, в конце концов.

— Я тебя, блять, на цепь посажу! — с гневом цедит сквозь зубы. — Всю ночь не спал, даже твоих на уши поднял. Тварь ты такая, пока я себе места не находил, ты просто у подружки решила заторчать? Молодец, жёнушка! — говорит, еле сдерживаясь, чтобы не перейти на крик. — Так, ладно, жива, уже хорошо, — делает паузу и говорит более спокойно. — Мне сейчас срочно нужно на встречу, пропустить её не могу. Ты быстро звонишь Глебу и домой, вечером решим, что с тобой делать.