— Да, конечно. Забрать тоже нужно будет?

— Ой, не знаю. Я сначала думала, посидим в кафе и разойдёмся, как обычно. Но в этом году у нас оказывается круглая дата со дня выпуска, и решили отмечать на какой-то базе отдыха. Кто на день планирует остаться, кто на два. Ты не переживай, это недалеко, практически в черте города. Туда и автобусы часто ходят. Просто я буду с вещами, подумала, неудобно будет, — Тамара Игоревна заметно нервничает и будто оправдывается.

— Всё хорошо, я отвезу и заберу тогда, если у Яны правда не будет планов, — заверяю её.

— Ой, спасибо тебе, Глеб! Ты просто золото! — радуется и начинает копошиться в сумке в поисках ключей.

Квартира встречает нас полным мраком и тишиной.

— Яночка! Я дома! — женщина громко оповещает о прибытии.

В ответ ни звука. За лопатками начинает неприятно скребсти. Скидываю кроссовки и прохожу до комнаты Беловой. Её нет, лишь тетрадки и листы бумаг так и лежат на кровати. Стискиваю зубы до скрежета и направляюсь дальше, в гостиной — нет, в кухне — нет, в ванной — нет. Этой сучки нигде, блять, нет!

Всё это время мать Беловой растерянно ходила вслед за мной и что-то бормотала себе под нос.

— Глеб, а как же так? Она тебе ничего не говорила, куда пойдёт? — удивляется женщина.

Не хочу её расстраивать или как-то пугать. Пусть идёт на свой праздник, а я тут сам справлюсь.

— Да нет. Скорее всего, ненадолго отошла и не стала меня звать.

— Скорее всего, — немного растерянно тянет. — Ну ты не сердись на неё. Знаешь, она ведь раньше как-то сама справлялась. Ходила везде, гуляла, работала. Это всё Лёшка печётся о ней. Но Яна простая девочка, а не звезда или актриса кино. В общем, ты уж Лёше не говори всё до мелочей, и проблем не будет, — подмигивает мне — Так, ты проходи в кухню. Чего стоять-то? Я сейчас тоже подойду, только переоденусь и буду готовить обед, — говорит и скрывается за дверями комнаты.

Через несколько минут мать Беловой появляется на кухне с листком бумаги.

— Яночка мне тут записку оставила. Смотри! Пишет, чтобы не теряла её. Решила навестить своих одноклассниц. Ну вот, зря переживать начали.

Молча киваю. Одноклассниц, значит. Попахивает враньём. Выхожу на площадку перекурить и сразу набираю Беловой. В трубке отдаются только бесконечные гудки. “Как знакомо”, — хмыкаю и набираю ещё раз. То же самое.

В итоге отвёз мать Яны на мероприятие. Вернулся обратно и остался в машине у её подъезда. Звонки, мои сообщения — всё в игноре.

Чем дольше жду, тем больше накручиваю себя. Где? С кем? Зачем? Что опять у неё за дела? Но на этот раз я более спокоен. Просто сижу и жду. Мотаться по городу в поисках не вижу смысла. Притащится сама, да и где искать? Бред!

Что я сказал? Более спокоен? Был. До появления Яны в компании брата Белова. Этот тут откуда? Стоп-кран срывает за долю секунды, кровь закипает, перед глазами пелена стоит.

Бросаю ей, чтобы шла ко мне, но эта сучка стоит на месте. Так ещё и Белов старший её своей лапой хватает. Стоит и скользкой улыбочкой давит.

— Златовласик топай домой. Мы с твоим водителем сами поговорим и решим это недоразумение.

А вот его, Белова, с радостью послушала и поскакала на своих ходулях к подъезду. Звездец! Как же хочется выбить из неё всю дурь!

Как только она скрывается за дверью. Морда этого утырка моментально меняется с приторно-сладкой, до звериной.

— Глеб, давай не будем устраивать долгие переговоры. Просто скажи, сколько тебе надо, и я начислю. Тебе как? Переводом или предпочитаешь наличкой? — достаёт из кармана брюк портмоне и начинает шелестеть бумажками.

— Нахер свои деньги убрал! Засунь себе их обратно в кармашек! — люто сдерживаюсь, чтобы не раскрошить ему будку. — Ещё раз ты к ней подойдёшь и Белов будет в курсе ваших поблядушек! — не могу сдержаться, нарушая любые правила субординации. Да и плевать. Я отлично знаю, что между братьями тихая война, поэтому вряд ли получу выговор.

— И что мне Белов сделает? М? Ну сам подумай? А вот Яне, да. Хотя тебе до этого дела нет, ты всего лишь сторожевой пёс. Но, знаешь ли… Не хотелось бы снова видеть девушку в синяках, так что будь немного мужиком и забудь сегодняшний день. Договорились?

Так стрёмно, как сейчас, я давно себя не ощущал. Меня будто в ведро с навозом опустили. Даже крыть нечем.

— Это был первый и последний раз! Ты понял? — выплёскиваю остаток своего гнева. — Вали! — указываю рукой на его Бэху.

Александр ухмыляется, прикрывая ненадолго глаза, затем кивает мне и направляется к машине, после чего уезжает.

Рандомно нажимаю первую пришедшую на ум квартиру. Называюсь соседом, забывшим ключи, и прошу открыть дверь. Перешагивая через ступень, быстро поднимаюсь, как слышу Янкин вскрик. Ускоряюсь и вижу её валяющейся на лестнице. Джинсы на колене порваны, из ссадины идёт кровь. Хорошо, хоть башкой не впилилась. Поднимаю её на руки и несу оставшиеся метры до квартиры.

— Добегалась? — злобно выбрасываю, глядя на Яну. — Я смотрю, ты решила по рукам пойти: муженёк, я, теперь брат Белова. Кто следующий на очереди? — от этих слов злость и задетое самолюбие с новой силой накатывает.

А дальше, кроме как дурдом, не могу назвать происходящее.

Сказал ей снимать джинсы, но сам, как идиот, из принципа стою рядом. Белова заверещала, а у меня уже всё, мозги набекрень. Раз такая стеснительная — сниму сам. Прохожу в ванную комнату, опираюсь на бортик ванной и дёргаю Янку на себя. Расстёгиваю замок, она, конечно же, дёргается, вопит ещё больше, тут-то меня окончательно и сорвало. Дёргаю вниз джинсы, заваливаю её себе на колени и старым дедовским методом прохожусь по сочным булкам. Само собой, без фанатизма, но ощутимо.

— Давно хотел это сделать, — говорю абсолютную правду, потому что она в конец меня достала.

— Урод. Конченный, — шёпотом давит.

И с этого момента начинаются любительские бои без правил. Когда она толкнула меня и я прилично саданулся о кафель на стене, тогда-то все запреты окончательно слетели. Срываюсь, настигаю её в комнате и валюсь сверху. Я сейчас сам неадекватен, и не совсем понимаю, что творю. Подумаю как-нибудь потом, позже.

Белова кричит, рычит как львица, расцарапала своими когтями мне рожу, плечи и спину. Ловлю её руки, так она начинает лягаться, как антилопа. Болезненно попадает мне по рёбрам, и я рёвом кричу:

— А-а-а, дура, идиотка, сучка! Прекрати!

— Сам идиот, придурок! — запыхаясь, шипит в ответ и дальше брыкается.

Всё, надоело на эти брачные танцы животных смотреть. Наваливаюсь на Янку сверху. Рукой перехватываю обе её руки в запястьях и прижимаю к постели над головой. Второй рукой хватаю её за лицо и впиваюсь в губы. Сучка кусает меня до крови, но уже настолько пох, после кафеля и царапин от ногтей, что я только усиливаю напор. Сжимаю её щеки рукой, вынуждая тем самым раскрыть рот. Получилось! И я, наконец, врываюсь: мощно, жадно, горячо, до трясучки во всём теле.

— М-м-м, пусти, — умудряется сквозь стон ещё и говорить.

— Угу, потом, — мычу и продолжаю дальше буквально её поглощать.

— Глеб…, — на выдохе говорит моё имя, вырывает одну из своих рук и сама же обнимает меня за затылок.

Отрываюсь от Янки, смотрю удивлённо в её глаза, распухшие от поцелуев губы, залитые румянцем щеки, растрёпанные волосы. И это, я скажу, самое сексуальное лицо девушки, которое я когда-либо видел.

— Ты сейчас охренеть, как красива, — запыхаюсь и немного расправляю её волосы.

— Не могу сказать о тебе того же, — всё ещё строит из себя стерву.

— Ну и кто в этом виноват?

Тихонько посмеиваюсь, качаю головой и тащу с неё футболку, затем джинсы. Взгляд ненадолго цепляется за ссадину на колене, вроде ерундовая. Вот и отлично! Белова остаётся только в белом нижнем белье. Мой член ещё во время поцелуев принял полную боевую готовность, но сейчас, от вида Яны в белье, он просто готов прорваться сквозь шмотки. Скидываю с себя одежду и остаюсь в одних трусах. Яна смотрит на меня абсолютно ошалелыми глазами. Вся её кожа покрыта мурашками. Наклоняюсь и запускаю руку под спину, расстёгиваю бюстгальтер, отчего она начинает мелко дрожать. Убираю этот лишний предмет одежды. Как заворожённый смотрю на её идеальную грудь с острыми розовыми сосками. Нагибаюсь и касаюсь кончиком носа соска, затем обдаю жаром своего дыхания, ощущаю, что её пульс учащается, а тело напряжено до предела. Втягиваю сосочек в свой рот и начинаю посасывать, прикусывать, облизывать его. Белова выгибается и сладко постанывает. Снова тянусь к её губам, снова к груди, к губам, к груди, к губам…