— Черт, — вздыхает она, наклоняя голову набок, чтобы дать мне лучший доступ к ее чувствительной коже. — Хорошо, поиграй со мной.

Музыка. Для. Моих. Чертовых. Ушей.

Коробка падает на землю и присоединяется к моей куртке после того, как я кладу пульт в задний карман джинсов.

— Открой рот, — приказываю я, проводя мягким силиконом по ее нижней губе. Она раскрывает его передо мной, и я вставляю закругленный конец внутрь. Намочи его для меня.

Она поддерживает зрительный контакт со мной через зеркало, ее щеки впадают, а язык вертится вокруг вибратора. Когда я считаю, что она сделала достаточно, я киваю головой, и она отпускает ее изо рта. — Одной рукой отодвинь свой купальник в сторону, чтобы я мог видеть твою пизду.

Она наклоняется и тянет эластичный материал вправо как можно дальше. Это раскрывает ее ровно настолько, чтобы я мог получить доступ к тому, что мне нужно.

Нажимаю кнопку на устройстве, оно оживает, вибрируя в моей руке. Моя рука обхватывает ее стройную талию. Ее грудь поднимается и опускается быстрее, ее охватывает предвкушение, когда я подношу жужжащий силикон ближе к ее чувствительной плоти. При первом же прикосновении ее резкий вздох эхом отразился от стен тишины комнаты. Ее таз дергается вперед, а затем назад, как будто она не может решить, слишком ли сильное ощущение или она хочет большего. Я не даю ей выбора. Удерживая ее бедра свободной рукой, я заставляю ее оставаться неподвижной, когда прижимаю ее к клитору.

Ее зубы впиваются в нижнюю губу, она пытается сдержать стоны, и более минуты она остается неподвижной для меня. Когда она начинает тереться о вибратор, я знаю, что она именно там, где мне нужно. Прямо на грани экстаза.

Пози в отчаянии скулит, когда я убираю вибратор.

— Прости, детка, но ты еще не можешь кончить, — мои зубы царапают ее шею. Ее кожа имеет соленый вкус от пота. — Нет, пока я не получу свой танец.

— О боже, — стонет она, осознавая, насколько тяжело это будет.

Поставив прибор на самый низкий уровень, я поворачиваю его в руке и позиционирую у ее отверстия. Она стонет, запрокидывая голову мне на грудь, когда я легко вталкиваю ее в нее. Она уже такая мокрая и долго не продержится, но меня это устраивает. Чем скорее она справится и больше не сможет танцевать, тем скорее я смогу наблюдать за ней во всех этих зеркалах, пока я ее трахаю.

Установив его на место, я отталкиваю ее руку и поправляю ткань ее облегающего наряда. Единственное, что выдает то, что сейчас происходит у нее между ног, — это слабое жужжание. Она стоит перед зеркалом с ошеломленным выражением светло-карих глаз.

Руки скользят по ее рукам, я отступаю от нее. В другом конце комнаты стоит стопка пластиковых стульев. Взяв из стопки самый верхний, я ставлю его посередине комнаты и ставлю верхом. Устроившись, я достаю из кармана пульт.

Подведя большой палец к кнопке увеличения вибрации, я ухмыляюсь ей.

— Хорошо, бабочка, покажи мне, как ты летаешь.

Пози

Неослабевающие вибрации смывают все мои основные мысли, а вместе с ними уходит и вся заученная хореография, которую я хранила годами. Он заставил меня снова включить музыку, и я ее едва слышу. Если бы Рафферти дал мне секунду подумать и прийти в себя, я уверена, что смогла бы вспомнить один из многих танцев, которые знаю, но этот ублюдок не сдается с тех пор, как затеял все это.

Мой единственный выбор — позволить своему телу взять на себя управление и позволить ему вести меня через комнату различными прыжками и поворотами. Я на цыпочках, другая нога вытянута далеко позади, а руки подняты по бокам, когда он увеличивает интенсивность. В тот же миг обе ноги оказываются на земле, а мои колени крепко сжаты.

— Боже мой, — шиплю я сквозь зубы, склонив голову к вздымающейся груди. Я была довольно близко, прежде чем он сказал мне начать танцевать, и если я постою еще хоть мгновение, то упаду через край.

— Я знаю, что это еще не все, что у тебя есть, — отчитывает Рафферти со стула, на котором он небрежно сидит верхом. Его массивные руки скрещены на спинке стула, а ледяные глаза ни разу не отошли от меня. С каждым движением я чувствую, как они с одобрением скользят по моему телу. — Ты можешь продержаться дольше.

Он думает, насмехаясь надо мной, что сможет пробудить во мне конкурентоспособность, и он досадно прав. Я хочу кончить, мне нужно, но я не хочу сдаваться слишком быстро.

Покачивая головой, я пытаюсь развеять туман удовольствия и перефокусироваться, когда песня меняется на следующую в моем плейлисте. Низкий, ровный бит «Edge Of The Dark» Эммита Фенна говорит со мной, вызывая во мне исполнителя. Тексты также идеально подходят для нашей нынешней ситуации.

Сделав ровный вдох, я поднимаюсь на цыпочки в пуантах и возобновляю танец, уже более сконцентрировавшись. Я поворачиваюсь к нему так элегантно, как только могу. Вероятно, он не ожидал, что я буду использовать его в качестве опоры, но он ошибался.

Стоя позади него, его глаза встречаются с моими в зеркале, когда я держу руки ему за плечи и поднимаю ногу прямо над головой. Форма вибратора и плотное прилегание моего наряда удерживают его на месте, но мои внутренние мышцы тоже сжимают его как тиски.

Уголки губ Раффа приподнимаются, когда я опускаю ногу и обхватываю ею его грудь. Я отдергиваю его тело назад и держу там, пока запускаю пальцы в его волнистые волосы. Когда я тяну за пряди, у него вырывается дыхание. Опустив ногу, я поворачиваю его голову к себе и наклоняюсь, как будто собираюсь его поцеловать. Его подбородок поднимается навстречу мне, но прежде чем мои губы успевают коснуться его, я отворачиваюсь от него.

Он грязно борется и меняет обстановку. Низкая постоянная вибрация превращается в быструю пульсацию, из-за которой я сбиваюсь с места. Руки, выгнутые над моей головой, падают в стороны, и мои шаги сбиваются.

— Дразнить меня неразумно, детка, — мрачно предупреждает он, как будто он злой вдохновитель. Хотя во многом я думаю, что это именно то, кем он является.

Глаза почти закатываются, я пытаюсь не дать коленям подкоситься. Мои мышцы трясутся, и вполне возможно, что я упаду на пол Марли. Втягивая воздух, я смотрю на него через плечо.

— Я не знаю, такое ощущение, будто ты дразнишься, что ты можешь дать мне именно то, что я хочу.

— Ах, да? И чего ты хочешь? — его темные брови изогнулись. — Скажи мне своими словами, и я, возможно, почувствую желание передать это тебе.

Ответ прост, или, по крайней мере, так должно быть. Я хочу, чтобы ты заставил меня кончить. Я знаю, что он ожидает от меня этого, и я знаю, что мне следует сказать именно это, но скажи мне, почему я говорю не это.

Мое дыхание сбивается, и кожу начинает покалывать, когда внутри нарастает тепло, прежде чем я позволяю словам вылететь из моего рта.

— Я хочу, чтобы ты сказал мне, что это реально, и ты не собираешься отталкивать меня завтра, когда вдруг вспомнишь, что ненавидишь меня.

Я знала, что жажду от него утешения, но не осознавала, насколько сильно, пока он не заколебался мне ответить. Он сидит с пустым лицом и напряженным позвоночником. Я так близка к тому, чтобы мечтать, чтобы пол поглотил меня целиком и помог мне избежать смущения, в котором я только что вальсировала, когда увидела смену.

Это небольшое изменение, и я очень сомневаюсь, что оно будет заметно кому-то, кроме меня. Я выросла, ища подобные изменения на его каменном лице, потому что мне всегда хотелось знать, что происходит у него в голове. Только когда он позволил мне зайти за свои стены, я научилась свободно говорить на его немом языке. Я обнаружила, что громче всего кричат небольшие изменения в языке его тела и выражениях.

Они также часто являются самыми важными, которые ему нужно услышать, но их почти всегда упускают из виду самые близкие ему люди.

Мое сердце застревает в горле, когда лед тает в его глазах, и он встает с низкого пластикового стула. Сочетание моего удовольствия от строительства и бурных эмоций, когда он идет ко мне, наносит ущерб моему телу. Как будто меня тянут изнутри в разные стороны.