Они дрались долго и упорно. Марна гордилась тем, что успела научиться многому и у Олега, и у Райана, и у Паука за все те месяцы, что она готовилась стать воином. Эта битва могла бы быть бесконечной, если бы кто-то не ударил Аскольда табуреткой по голове.

— Иттан… — простонала в сердцах Марна, увидев свою любимую подругу. Иттан тут же бросилась в ее объятия, и они долго целовали друг другу щеки, мокрые от слез.

— Где мой сын? Как Глеб?

— Все живы. Они ждут тебя. Викинги. Они знали, что ты придешь. Прости меня, Марна.

И тогда Иттан ударила той же табуреткой и Марну.

— Они сказали, что убьют Тору, — расплакалась Иттан и уложила тело Марны поудобнее, чтобы викинги застали ее в более потребном состоянии, когда придут за ней.

Вёльва очнулась привязанной к стулу за трапезным длинным столом. По другую его сторону сидели Аскольд, Бьерн, Рёрик, Синеус и Эрик. Все они выглядели довольными и дружелюбными.

— Она сама должна выбрать, с кем остаться и какому конунгу помогать.

— А я считаю, что она принадлежит мне! Ибо я был первым, кто ее нашел, — доносилось до ушей Марны, пока она приходила в себя и в глазах ее двоилось.

— Я уйду с любым, — вдруг ответила она тихо-тихо. Ее голова была разбита, и по лицу текла кровь из виска. — С любым, если вы оставите крепость и моих людей в живых.

— А ты стала ловким воином, Марна, — с ней заговорил Рёрик, сидевший слева от Бьерна. — Ты ушла от меня, ушла от Бьерна, Аскольд не смог победить тебя. Только доброе сердце подвело, и вот ты здесь. Зачем ты воскресила меня, Марна?

— Я не делала этого, это было ошибкой, — съязвила Марна, и улыбка с лица Рёрика тут же пропала. — Ты должен был умереть!

— Неужели ты желала мне смерти? После всего, что было между нами?

— А между вам что-то было? — встрял в разговор Бьерн.

— Неудивительно, — усмехнулся Синеус. — Она даже передо мной не устояла.

— Это ложь! — заорала Марна и задергалась на стуле.

— Получается, я здесь один тот, кому не повезло, — прошептал с издевкой Аскольд. — Может, позволите это исправить?

Рёрик тут же дал Аскольду подзатыльник, и тот застонал: его голова тоже была пробита Иттан.

— Чего вы хотите? Ну? Чего вам всем нужно от нас и от нашей земли? — Марна говорила сквозь стиснутые зубы.

— Каждому из нас здесь нужна вёльва, — отвечал Бьерн. — Но мы никак не можем решить, кому именно ты достанешься.

— Тому, кто сильнее из вас, очевидно, — Марна подначивала их. — Тот и достоин вёльвы.

— Разве она может хоть что-то без этого дирхама? — вставил свое Синеус, который уже знал секрет вёльвы. — А? Где же он? Этот медальон?

Тогда Синеус встал со своего места, подошел к вёльве и разорвал платье, обнажив ее груди. Она укусила его за руку, и Синеус отвесил ей пощечину.

— Кто тебя уже не видел обнаженной⁈

— Хватит! — Бьерн соскочил со своего места. — Не смей трогать ее.

— А то что⁈

И так случилась первая перепалка между Бьерном и Синеусом, которую Марна очень ждала, но эти двое тут же были утихомирены Эриком. Казалось, Эрик имел очень огромную власть над своим собственным хозяином. Бьерн подошел к Марне и соединил куски ее платья обратно, прикрыв груди.

— Скажи, что ты хочешь остаться со мной, и я выполню любой твой каприз, — шепнул он ей на ухо. — Остальные будут использовать тебя, пока ты сама не убьешь себя от безысходности.

— Я просто хочу, чтобы мой сын был в безопасности.

— Я делал все, что мог, ради его блага все эти дни. Не беспокойся о Святославе.

На том Бьерн похлопал вёльву по плечу и вернулся на свое место.

— Я бы хотела остаться с Бьерном, — тут же громко ответила Марна, и Синеус рассмеялся.

— Боюсь, что это невозможно, — смеялся он еще громче. — Я отравил их вино, и как только они поднимутся со своих мест…

Аскольд, Рёрик, Эрик и Бьерн тут же поднялись.

— Обнажат свои мечи…

И они обнажили.

— То упадут и заснут крепким сном. Не бойтесь, братья, тот яд не смертелен. Он просто вас усыпит.

Все трое тут же по очереди попадали на стол, ударившись головами.

— Я не они, — Синеус потирал руки. — Я не буду петь тебе любовные серенады, вёльва. Я просто сделаю все ради того, чтобы ты ненавидела тот день, когда родилась, — он встал со своего места. — Сначала ты отняла у меня трэлла, затем поссорила с собственным братом, затем… воскресила его, чтобы отнять у меня любовь всей моей жизни!

— Харальд, все совсем не так, как ты говоришь… — она качала головой и пыталась развязать руки, пока Синеус приближался к ней.

— Сколько дней у нас есть, пока крепость стоит против вашей осады? Сколько дней я могу мучать тебя, наслаждаясь этим⁈ — Синеус схватил Марну за волосы и запрокинул ее голову так, что был виден «кадык». — Я начну с того, что сделаю тебе дитя. Чтобы ты осталась такой же неприкаянной, как Ефанда, у которой теперь нет мужа. Затем я найду твоего любимого Райана и вновь сделаю его своим трэллом. Он будет на нас смотреть каждый раз, когда я буду тебя иметь. Затем я отдам его собакам или лучше… доделаю то, что когда-то не дал доделать Рёрику… он будет распят на кресте! Следом за Димитрием! Этого тебе будет достаточно, вёльва⁈

Он ударил ее по щеке, и Марна сжала зубы от боли.

— Какая же ты тварь! — он плюнул ей в лицо, а затем опрокинул стул. Марна ударилась головой о пол и потеряла сознание. — Ах да, совсем забыл про твоего сладкого сынишку…

Когда Паук нашел маленького Святослава в спальне Бьерна, младенец спал счастливым и спокойным сном, посасывая палец. Рядом с колыбелью была кормилица и, увидев Паука, она тут же проснулась и закричала о помощи. Пауку пришлось слегка придушить девушку и уложить ее на кровать Бьерна.

— Паук! — за его спиной раздался голос Иттан, и он расслабился, зная, что это свои. — Ты здесь! Ты вытащишь нас!

— Иттан! — он обнял девушку, и она тут же убила его ножом, вонзив его в шею. — Прости меня, что ты умрешь не как герой. Прости меня, Паук! Синеус заставил меня сделать это, а я не могу… не могу не слушаться его, поскольку у него моя Тора и мой Глеб…

Окровавленными руками Иттан взяла маленького Святослава на руки и помчалась со всех ног к Синеусу.

Райан подошел к воротам. Пятнадцать охранников стояли у них, и он знал, что не справится с ними в одиночку. Что же, решил он, это вышло хотя бы неплохой разведкой. Тогда он, как и было оговорено, направился обратно в трапезный зал, чтобы пересечься с Пауком или с Марной, которые должны были закончить свои дела, но нашел только следы крови возле стула, на котором сидела все это время Марна. Следы вели в другой зал, а значит, ее тащили за шкирку или за ноги. Райан тут же обнажил свой меч, но потом передумал идти. Он боялся рисковать, боялся, что потеряет Марну, если решит, что сможет геройствовать, и тогда вернулся обратно к своей армии через потайной ход.

— Ворота охраняют пятнадцать человек, — сообщал Олегу бывший трэлл. — Если мы войдем в том же количестве через потайной ход, легко откроем ворота. Остается только решить, как пройти ров и колья, чтобы не попасть под обстрел.

— Может, придумать какой-нибудь мост? — думал Олег.

— И стена щитов? Как обычно делают это сами викинги? Расчистим одну часть, положим мост и пройдем? — добавил свою мысль Мстислав.

— А где Паук? — вдруг спросил Олег, и Райан только пожал плечами.

— Значит, так… остаемся в лагере и сооружаем перекладины, которые понесем с собой, чтобы перейти ров! На все это даю вам сутки! — ушел с приказом Мстислав, и он тут же разлетелся по всем остальным племенам.

Олег продолжал смотреть на Райана грустным взглядом. Оба они чувствовали, что с Пауком приключилось что-то неладное.

— Подождем еще, — прошептал князь. — Если не вернется к вечеру, я ночью сам за ним пойду.

— Это может быть опасно. Ты князь, и не должен так рисковать собой.

— Он мой любимый и милый сердцу друг! А еще там моя жена!