Олег зажег лучину и сопровождал Марну вдоль всей конюшни, пока она проходила мимо каждого стойла и заглядывала каждому жеребцу в глаза. Наконец, она остановилась у последнего, белого, как луна, мускулистого и совсем не чесаного — из гривы его можно было плести длинные толстые косы.

— Этот отличается от остальных, — заключила Марна. — Он краше и стройнее.

— Правду говоришь, — весело согласился Олег. — Это милостная лошадь.

— Милостная?

— На таких только князья ездят и самые богатые люди града. Копытом стучит — словно песнь выстукивает. Такие есть не у всех. В граде же передвигаемся на сумных лошадях, да и для длинных военных походов они сподручнее. Ну а третьи — товарные… их купцы очень любят, да и не жалеют.

Марна еще раз посмотрела на жеребца. Он был слишком высок для нее — на такого забираться только с ножной табуреткой.

— Это и есть твой конь, Марна. Ты угадала. Почувствовала сердцем.

Девушка только мило улыбнулась и не стала говорить Олегу, что вовсе она ничего не почувствовала, а только логически рассудила, выбрав самого красивого и мускулистого коня в стойле.

— Как назовешь жеребца?

— Мне нужно подумать… Я и не знаю, что делать с ним теперь.

— Ты была права. Паук нашел некоторые следы за пределами города. Некто был в лесах. Чужаки разбивали лагерь, но ушли в другое место. Будь осторожна, Марна, до тех пор, пока все не станет ясно, и не покидай крепости.

— Кто это мог быть? Думаешь, люди Рёрика?

Марна не на шутку разволновалась. Теперь, когда Райан покинул Новгород, не окажется ли он в лапах варягов? Не станет ли снова трэллом?

— Я слышал, что некто по имени Бьёрн Железнобокий сейчас идет с юга через наши земли домой. Но был ли это он? Мы обязательно все разузнаем. Если это так, он должен был явиться к нам в крепость и получить право на проход. Драккаров мы не видели.

— Бьёрн? Тот самый Бьёрн? — ахнула Марна.

— Тот самый? Ты знаешь его?

— Не совсем. Нет, не знаю. Он идет мстить за отца? Значит, Рагнара уже убили?

— Рагнар… я много слышал о нем от Рёрика за его пьяными разговорами. Откуда тебе столько всего известно?

— Конунг Рёрик был бы рад, что он не единственный, кто умер так бесславно. Вечные соперники.

— Марна, — Олег вдруг стал говорить тише, а голос еще стал обеспокоенным. — Ты слишком много знаешь того, чего обычным людям знать не дано. Однажды ты обещала и мне рассказать. О моей смерти и о моей судьбе?

— Но будет ли это уже твоя судьба, если я тебе расскажу о ней? Ты будешь следовать ей, а не своему сердцу.

И тогда она подумала о себе. Вот почему ей казалось, что она не в своей тарелке. У Марны не было своей судьбы — Рузи Кара писал ее для нее, а она должна была следовать.

— Однажды ты говорила о Киеве… И вот теперь там сидит мой враг. К чему бы это? Должен ли я идти туда? Марна? Ты слушаешь меня?

Марна покачала головой, чтобы опомниться.

— Ты будешь великим человеком, Олег. Настолько великим, что тебе будут ставить памятники.

— Памятники?

— Идолы, — Марна нашла подходящее слово.

Олег слегка поморщился, не понимая услышанного и пугаясь его.

— Я замерзла. Идем в терем.

В ту ночь Олег привел Марну в свои покои.

— Ты теперь мне жена будешь… надо бы привыкать спать вместе. Правда, сердце мое неспокойное. Люди знать должны. А как же они будут знать без празднеств и клятв?

Марна укуталась в медвежью шкуру и уступила место Олегу с краю.

— Когда ребенка увидят, — ответила Марна тихо. — Мне не нужны никакие гулянья, не трать свои силы и средства на это…

— Ты действительно хочешь подарить мне сына?

— Или дочь.

Олег повернулся к ней лицом и положил свою руку на ее шрам.

— Я не знаю, как обращаться с тобой. Я никогда не лежал с женщиной, подобной тебе.

Тогда Марна сама повернулась к нему спиной, чтобы не видеть его лица.

— Тогда делай то, что знаешь, — шепнула она ему, сжала подушку кончиками пальцев и закрыла глаза.

Руки Олега заскользили по ее бедрам, и Марна видела перед собой Райана, стоящего за стенкой в хмельной. Олег уперся в нее твердой частью своего тела, и Марна изо всех сил старалась представить, что то был Райан. О нет, Олег не был противен ей. Быть может, во всех тех параллельных мирах, где Райана не было, Олег бы имел все шансы стать суженым Марны. Он мог бы ей понравиться. Княжеский сын был мужественен, силен телом и добр сердцем. И мог бы приглянуться любой девушке. Но Марна уже любила Райана, и теперь, будучи в постели с другим, кто был ей все же физически приятен, она чувствовала себя изменщицей. Она боялась, что ей будет хорошо. Особенно потому, что ее женское тело давно истосковалось по мужской ласке. Несколько лет к ней не прикасался никто вот так. Даже муж.

И ей было хорошо, когда Олег вошел в нее. Марна противилась наслаждению, молчала, стискивала зубы. Словен был нежен и пуглив.

— Дай мне посмотреть на тебя. Мне не по себе так, — он остановился и положил ладонь на ее подбородок, чтобы повернуть к себе лицо Марны. — Я противен тебе?

— Вовсе нет.

Марна все же повернулась к Олегу. Его красивое славянское лицо с правильными чертами. Его локоны, которые казались теперь золотистыми в свете лучин. Его мужественный подбородок. Его твердый живот, чуть ли не тверже щита. Олег был слишком хорош для того, чтобы не чувствовать себя виноватой.

— Ты очень красивый мужчина.

— Ты все думаешь о нем? Твои глаза, они…

Марна молчала.

— Я не хочу, чтобы мой сын был как я. Чтобы его родители ненавидели друг друга. Я хочу, чтобы он был рожден в любви.

— Я ненавидела тебя только в тот день, когда ты отдал меня варягам и отвез в крепость.

— Марна… — удивленно воскликнул Олег. — Я сделал все, чтобы спрятать тебя, а после вернулся к варягам и притворился, что иду с ними в лес на поиски, зная, что тебя там не будет. Но ты была там. Ты не послушала меня. А после я заключил союз с Иттан, чтобы она доложила мне обо всем, доложила мне в самый лучший момент, чтобы я смог вызволить тебя из крепости.

— Правда? — Марна подняла брови и положила свою ладонь на правую щеку Олега. — Спасибо…

Он потянулся к ней, чтобы поцеловать, и тогда Марна сдалась и пошла на поводу у своей природы. В ту ночь она любила не Райана, а Олега. В ту ночь Олег видел, как глаза Марны блестели тем блеском, какой он мечтал увидеть все эти дни. В ту ночь он оставил в ней свое семя, и приказ Рузи Кара был выполнен.

Неделя шла за неделей, а от Райана все не было никакой весточки. Его побег был встречен негодованием. Вадим все больше не доверял Марне, а Олег переживал, что если теперь что-то случится с трэллом, то погибнет и Марна. Потому целый отряд был отправлен в леса на его поиски. Вадим допрашивал Марну целыми днями, а она только пожимала плечами и говорила, что скорее всего Райана выкрали варяги, которые были здесь, и снова сделали его своим трэллом. Тогда пытали и Димитрия. Бедного монаха лишили крова и еды, запретили ему исповедовать христианство.

— Скорее всего, он пошел на север, — твердил Димитрий, зная, что Райан пошел на юг. — Наверное, он отправился домой, в Ирландию.

Показания Марны и Димитрия разнились, и от злости Вадим бросил второго в темницу, прямо напротив клетки Синеуса, ведь с первой он ничего сделать не мог.

И каждый раз, когда Марна находила себя в беспокойствах за жизнь Райана, она шла к Волхову и смотрела на свое отражение в его водной глади.

— Если я еще жива… значит, жив и ты. Я жду тебя, Райан. Эбигейл ждет Давида…

Мало что могло скрасить томное ожидание любовника. Марна училась верховой езде на своем коне, которому до сих пор не дала имени, и звала его просто конем. От скуки она знакомилась с местными крестьянами и училась у них некоторым навыкам земледелия. От той же скуки заходила в языческий храм, который на деле был лишь небольшим хлипким строением. Именно там собирались старейшины города и приносились жертвы богам. После языческого храма, бывало, она посещала Димитрия в его темнице и вела с ним христианские беседы. Вадим обещал отпустить его, коли он скажет, куда на деле отправился Райан, ведь славяне прочесали все окрестности на лошадях и даже не напали на след.