Возле Одинокой башни воины отчитались Харальдсону об обстановке и поблагодарили за щедрые дары, что помогли пережить им зиму. Крестьяне одалов при виде нашей процессии кланялись и тут же начинали молиться, прося о долгой жизни для конунга и его семьи. Бонды, снимая шапки, приветствовали хирдмана и Сигурда, предлагая задержаться на кружку эля и добротную трапезу, но всякий раз получали отказ.

Каждое поселение ничем не отличалось от другого: деревянные ворота с узорами Тора, палисад, что окружал пару-тройку жилых домов, а за его пределами расстилались возделываемые земли. Мужчины в разномастной одежде трудились над верстаками, точильными камнями, пока женщины стирали вещи в бочках, гордо развешивая чулки на ветру. Свиньи разгуливали меж домов, хрюкая на всю округу, коровы жевали запасы сена, равнодушно моргая. Дети носились по грязи, не обращая внимания на брань матерей, а старики затяжно кашляли, сидя на скамьях близ порога.

— Уныло и серо, — заметила я, проезжая рядом с Сигурдом, стоило миновать очередное поселение.

— Но даже в такой глуши можно найти прекрасное, — мечтательно протянул Харальдсон, покручивая в руках подснежник, что дала ему одна из девиц, сверкая хитрой улыбкой. — Ты просто не прониклась атмосферой: крестьяне неприхотливы, добры и щедры. Они как этот белоснежный подснежник…

— Да-да, — я закатила глаза. — И они совершенно не хотели задобрить сына конунга, что проехал тут мимо без предупреждения. А ещё никто не плевался за нашими спинами и не толкал девиц шутки ради искать подснежники средь навоза, как бы намекая, где бы они хотели тебя видеть.

Сигурд тут же выбросил цветок и брезгливо осмотрел руки, а после принюхался, заставляя меня засмеяться:

— Что, больше цветочек не нравится? — и, чуть хлопнув лошадь, ринулась вперёд под отменную брань Сигурда.

Реки отмёрзли от зимней спячки и бурным потоком омывали берега, стремясь к морю. Гора Тролльтинд хмуро маячила впереди, сверкая в лучах выглянувшего солнца снежной вершиной, будто говоря, что она не намерена сдаваться наступлению весны и будет вечно принадлежать зиме.

Дорога петляла по холмам и брала то вверх, давая возможность полюбоваться на морскую гладь, то спускалась вниз, заставляя брести под скрипящими ветвями голых деревьев. Узкий мост затрещал под копытами лошадей, переходящих шумную реку, бегущую от Края десяти водопадов. Недалеко от них находились горячие источники, на которые Вальгард обещал меня однажды отвезти. Ели качались от порывов ветра, а мы ехали дальше, минуя озёра, исходившие паром, и взбирались по крутым склонам, пока наконец впереди не показалась смотровая башня, возвышающаяся над окрестностями. Дальше дорога разделялась: одна вела по скалистой местности к Утёсу, вторая уводила вниз к небольшому поселению.

— И где мы остановимся? — окликнула Лив хирдмана. — Поедем вперёд? В сумерках как-то страшновато спускаться.

Харальдсон довольно хмыкнул:

— На то и расчёт. Даже если враги сумеют пробраться через поселение внизу, то большинство сорвётся с горных троп.

Рефил, перебросившись парой слов с главой хускарлов, проговорил:

— Мы спустимся вниз, там для нас должны были приготовить постели. Здесь, кроме самой башни, оставаться негде.

Я огляделась: солнце почти село, окрашивая небо в густой фиолетовый оттенок, на фоне которого башня выглядела пугающей. Ветер усиливался, а рядом не было ничего, кроме скал и камней. Дурное предчувствие сковало грудь, и я прикрыла глаза, пытаясь понять, что не так, но интуиция молчала.

— Эй! Ты в порядке? — окликнул Сигурд, пристально глядя. Остальные уже начали спускаться, а он ждал меня. — Что-то не так?

— Неспокойное место, — пробормотала я и толкнула коня вперёд. Ноги ужасно затекли, а живот заурчал — надо было послушаться Этну и взять побольше лифсе.

— Ты ещё в поселении не была, вот там точно мрачно и тоскливо, — отозвался Сигурд.

— Почему? — я надеялась развеяться в поездке, а не впадать в большее уныние и тоску, которым тут смердел каждый уголок.

Проехав узкий участок, Сигурд двинулся со мной вплотную:

— Само поселение небольшое, и живут там только одни воины. Занимаются рыбалкой, постоянно тренируются и ничего больше. Их обязанность задержать врагов в случае опасности и зажечь сигнальные огни, чтобы потом подали сигнал со смотровой башни на Утёсе. Убогая мелкая кузница, скудные огороды на жалких клочках пригодной земли и постоянный запах тины. Иногда к ним приезжает телега из ближайшего одала, чтобы снабдить припасами, но это, пожалуй, единственное их развлечение. Хотя раньше здесь было более шумно и веселее.

Я недоумённо посмотрела на друга, ожидая пояснений. Вальгард рассказывал, что на границе жили разорённые бонды со своими семьями, мелкие преступники, которые решили искупить злодеяния службой на окраине, и те, кто лишился семьи, и теперь предпочитал уединение — сложно было представить их за шумными пирами до рассвета.

— А ты разве не знаешь? — удивился Сигурд и, восхищаясь моим замешательством, протянул с видом знатока: — Вот и показался настоящий уровень знаний прославленной Астрид, которая не знает даже истории родных земель. Позор и только на головы её наставниц, а ещё брата, сердце которого точно будет разбито, если он узнает. Ох, бедная ледышка! Как же он это переживёт!

Я резко обернулась, буравя Харальдсона взглядом:

— Ещё одно слово про брата, и я навсегда зашью твой рот. И будь уверен, колдовства и ниток мне хватит.

То ли он действительно боялся моего колдовства, то ли учёный Сигурд припомнил историю о коварном Локи, которому однажды пытались зашить рот, но болтун побледнел и примирительно поднял руки:

— Ладно-ладно, Златовласка. Я не хотел обидеть, прости, — протараторил он. — А что до поселения, то Линн наверняка не хотела вспоминать прошлого. Отсюда, — Сигурд указал рукой на восток, — проклятые Орлы начали своё наступление на нас. Они сожгли прошлое поселение дотла, не оставив в живых никого, а после двинулись к стенам Виндерхольма.

Медальон на шее вдруг пугающе завибрировал, а сердце точно пропустило удар, и я настороженно спросила:

— Орлы высадились здесь?

Сигурд остановился посреди дороги, откуда виднелось побережье:

— Слева наш остров окружают одни скалы и горы, а в воде сокрыты рифы — подобраться негде. Справа Утёс, и дальше тоже одни сплошные камни. Единственное место, где можно высадиться не замечено — именно здесь. Поэтому было организовано поселение-защитников, которые стерегли границу. Однако Орлам как-то удалось пробраться, уничтожить всю округу и напасть на нас. Утёс Слёз потому так и прозвали: в память о тех, кто погиб тогда.

Перед глазами пронеслись образы из кошмара: красные знамёна Орлов, пожар, упоминание предательства и Оли с Ротой — неужели это случилось здесь? Взявшийся словно из ниоткуда Ауствин вдруг опустился на руку, будто подбадривая и утешая. Медальон обжёг кожу, голова закружилась, и я пошатнулась, но Сигурд удержал меня в седле:

— Тише-тише, дыши глубоко, — запричитал он. — Забыл, что ты такая впечатлительная. Потерпи, горный воздух на всех давит. Мы почти приехали.

Скалистый берег встретил нас ветрами и мелким дождём. Горная тропа петляла меж каменных маленьких домов, спускаясь к морю. Здесь не было ни палисада, ни врат, а оградой поселения служила сама природа. Чайки кричали в высоте, волны угрожающе хлестали берег.

Хускарлы разгружались подле ближайшего длинного дома, Лив с Рефилом маячили возле конюшни в сторонке. Местные недовольно зыркали и стремились поскорее спрятаться за стенами собственных обителей, лишь бы только не возиться с нами. Гуси вальяжно расхаживали по грязи и снегу, однако, подобно хозяевам, воротили клювы и отходили в сторонку. Я наконец-то слезла с лошади, которую Сигурд тут же передал подскочившему хускарлу, и поудобнее устроила сокола на руке, благодарно поглаживая: он всегда был рядом в трудный момент, будто слышал мысли.

— Сигурд Харальдсон, давно не виделись, — пробасил сзади невысокий коренастый мужчина с окладистой бородой, заставляя обернуться. Руны покрывали его шею и виски, придавая вид бывалого воина. — А эта юная госпожа, полагаю, и есть дочь хэрсира Дьярви?