Высунувшему нос из-под одеяла Коту я так пояснила свою активность:
- Хочу съездить кое-куда, пока ещё не очень поздно. А ты чем планируешь заняться?
Судя по задумчивой морде Пусика, его и тут неплохо кормят, так что он никуда не собирается.
Я быстро настрогала бутербродов, на тот случай, если придётся возвращаться поздно, положила тёплую кофту, термос с горячим чаем, после чего, слегка пометавшись по комнате, решила, что вполне готова для того, чтобы отправляться за город. Закинув странно потяжелевший рюкзак за плечо, я сбежала по лестнице.
Старенький ПАЗик уехал, на прощание обдав меня ароматом бензина из выхлопной трубы. Надо же, оказывается, что тут неподалёку имеется небольшая деревушка, до которой и ходит этот раритет. Хотя, чему удивляться – если в мегаполисе общественный транспорт был в более или менее пристойном состоянии, то тут придирчивых не водилось. Впрочем, о чём это я…
Сумерки были уже достаточно плотными, но меня это совсем не пугало. Я отлично помнила, как приезжала сюда с бабушкой. Только однажды, правда… впереди должна была быть асфальтовая дорога, медленно переходящая в гравийную, потом в определённом месте нужно было свернуть с неё в лес, и вот – я уже на месте.
Н-да. Я уселась на какую-то корягу, мало беспокоясь о сохранности своих треников, и рассматривая пейзаж. Всё так, как отложилось в моей памяти. Вон там начинается лес, дальше большая яма, словно раньше когда-то это было болото, редкая растительность подтверждала мои предположения.
Надо же, сколько лет прошло, а я помню всё, словно это было только вчера. Как нам с бабушкой позвонили с телефона сестры и сухо сообщили, что Олеся Николаевна Сергиенко погибла в ДТП на просёлочной дороге этой ночью.
- Я так понимаю, что вы родственница погибшей? – поинтересовались на том проводе – Номер телефона родителей девочки обнаружить не смогли, так что вы можете приехать на опознание.
Я помнила, как бабушка плакала, как мы ехали сначала в какие-то места, что-то подписывали. В морг бабушка пошла одна, я осталась снаружи…
А потом мы приехали сюда, на это место. Вон там стояла машина с заглохшим двигателем, я помнила, как её в этот момент отвозили на эвакуаторе, и какая-то женщина сказала, что тоже ищет свою сестру, Анну… разбитый мотоцикл к этому времени уже забрали. Как потом говорила бабуля, проводили что-то вроде опытов, выясняли причину этого происшествия. Следствие пришло к выводу, что это был несчастный случай, ведь никто не мог предположить, что ветка окажется на проезжей части. Возможно, её отнесло ветром…
Как бы то ни было, но Олеся умерла. Тут я невольно криво улыбнулась. Олесей её называла только бабуля. Для всех остальных, да и для меня тоже, она была и остаётся Шизой. Я уж не помню, с какого момента, но это прозвище надёжно за ней закрепилось. Впрочем, сама Олеся была не против. Как я помню, она вечно конфликтовала с бабулей и демонстративно уходила из дома, хлопая дверью и сообщая, что вот в этот раз это точно навсегда… Если Олеся лет с тринадцати водилась с «дурной компанией», как называла это бабушка, то я была её противоположностью – гиперопекаемой младшей внучкой. Мол, если с воспитанием старшей не справилась, то уж на младшей точно отыграюсь…
Так мы с бабушкой остались одни. Мама вспоминала о том, что мы живы, в крайне редкие моменты. В основном, только тогда, когда очередной сожитель её выгонял из дома, не забыв крепко ей наподдать напоследок. Ну, либо тогда, когда в долг больше никто не давал, а выпить было надо. Я помню, как бабушка просила её взяться за голову, бросить употребление алкоголя, говорила о том, что нужно быть более ответственной, ведь у неё осталась только я.
Мама плакала пьяными глазами, говорила, что так и будет… кричала о том, как она меня любит и боится потерять, что она непременно устроится на работу, а потом наступало утро, она сбегала в ближайший ларёк, и следующие месяца два мы её не видели.
«Ты не осуждай мать!» - говорила мне бабушка, тяжко вздыхая – «Это я её такой воспитала, значит, в том есть и моя вина»!
Мне было пятнадцать лет, но тогда я уже точно знала, что на свете худшее зло. А потом бабушки не стало.
Просто вышло так, что в одно утро ей неожиданно стало плохо, она схватилась за грудь, поморщилась, словно ей больно, и упала. Я вызвала скорую помощь, но было слишком поздно.
- Что же ты, девочка, не следила за здоровьем своей бабки? – спрашивал хмурый врач, который писал что-то на столе у нас на кухне – У неё сердце, судя по всему, было больное, но вряд ли она проходила лечение.
Деньги на похороны собирали всем миром, мама не пришла тогда проститься с ней. Наверное, была в очередном глухом запое. А потом пришли несколько человек, сказали, что я не могу жить одна, и что меня отдадут на попечение государства.
Не скажу, что мне было плохо в детдоме. Только иногда… одиноко, что ли… после того, как я стала совершеннолетней, я выяснила, что бабушкину квартиру мама продала, точнее говоря, там был как-то замешан её очередной сожитель… не знаю… у меня была доля в квартире матери, поэтому она ничего сделать с ней не могла.
Да только и я тоже. Помыкавшись какое-то время, пристроилась в общагу швейной фабрики. И тут надо девчонкам спасибо сказать…
Вот, собственно, и вся моя биография. Когда я очнулась и встала со своей коряги, была уже ночь, так что я включила фонарик на своём телефоне, так, чтобы он светил мне под ноги, и медленно пошла вперёд, рюкзак ощутимо давил мне на плечи. Полянка скоро закончилась, где-то впереди должна была быть гравийка, дальше асфальт, а там уже можно и попутку поймать. Я сегодня почти не потратилась, так что могу себе позволить добраться до дома на такси.
Я размышляла примерно таким образом, медленно продвигаясь по лесной тропинке. И только спустя некоторое время я поняла, что иду куда-то не в ту сторону. И ещё спустя какое-то время я сообразила, что я потерялась. В какой момент это произошло – сказать сложно. Я упрямо перебирала ногами, сама удивляясь собственной тупости. А как ещё назвать способность заблудится в трёх соснах? Наконец, я решила, что самое время надеть свою кацавейку, поскольку в лесу ощутимо похолодало.
М-да! Я уже говорила что-то про на удивление тяжёлый рюкзак? Причина столь заметного веса дрыхла в тёплом и уютном месте, подложив себе под пушистый зад мою кофту. Я села на пень и вздохнула. Чёрт! Как я только умудрилась уволочь с собою Кота? Нет, я нисколько не переживала, что тётка может обнаружить пропажу этой лохматой сволочи, просто…
Ох, да что теперь говорить! Я с трудом отвоевала мягкую кошачью подстилку, надела на себя и приготовилась к тому, что придётся ночевать под соседней ёлкой. Но пока упорно куда-то брела, тем более что отыскала явно хоженую тропу. А интуиция мне подсказывала, что это могло означать только одно – я всё же где-то неподалёку от местной деревушки, просто не могу найти выход отсюда. Вот, немного отдохну, совсем капельку, чуток посветлеет, и я непременно выберусь. Глядишь, и телефон сеть поймает… я села на поваленное дерево и притянула к себе рюкзак со спящим в нём котом. Он немного пошевелился, лениво лизнул меня в нос.
- Да не расклеилась я, чего ты сразу – сонно сообщила я животному – ты голодный? Хотя, кого я спрашиваю?
Достав пакет с бургерами, я поделилась с Котом. То есть, он слопал колбасу, я поела хлебушка и сыра, и запила всё это крепким чаем. Внутри разлилось тепло, и стало ещё больше клонить в сон…
Через какое время я очнулась – сказать было сложно, но я жутко замёрзла, тело затекло от неудобной позы, я медленно разогнулась и первое время не могла понять, где я и что со мной. Но сердито рыкнувший Кот вернул меня в действительность.
Точно! Я же заблудилась в Подмосковном лесу! Скажешь кому – не поверят. А пока я с трудом встала на ноги и безжалостно вытряхнула животное на землю.
- Пройдись-ка лапами, дружок! А то весишь ты, как поросёнок. И вообще, стоило бы тебя посадить на диету. Говорят, что кастрированные коты подвержены ожирению – сообщила я, с кряхтением пройдя пару шагов.
