– В этом месте мы с тобой знакомимся, – говорит.

А затем исчезает во вспышке странных мелких предметов. С удивлением я смотрю на чёрные лепестки, медленно опускающиеся на землю и собирающиеся в небольшую кучку. Поднимаю меч, оглядываясь по сторонам, но девушки больше нет. Что за херня вокруг происходит? Что с миром? Почему всё внезапно стало таким безумным?

– Ты... – начинаю говорить, но очередной провал застигает меня в середине фразы.

Мир перед глазами дёргается, дым взлетает выше.

– ... кто? – продолжаю фразу.

Чувствую себя сломавшейся деталью, которую срочно нужно отвезти механику.

Вместо ответа старик откладывает трубку в сторону, а затем происходит вовсе невероятное: он опускается на четвереньки, весь покрывается мехом, превращаясь в четырёхглазого волка, которого я видел совсем недавно. Это существо проходило мимо, когда мы готовились к битве. Тогда я решил, что это обыкновенное животное, а теперь понимаю, что то был старик, заставший нашу армию на подходе.

Тварь скалится и рычит, а затем одним большим прыжком преодолевает всё расстояние дома, перелетает через костёр и собирается повалить меня на землю. В неожиданности я выставляю вперёд меч и он проходит сквозь грудь волка.

Мы оба падаем на землю, но когда я встаю на ноги, то вижу мёртвого старика с мечом, торчащим из груди. Рисунки на его теле не светятся, значит больше не поднимется.

Всё больше странностей происходит в этой деревне.

Наступает ещё один провал... Настолько долгий, что огонь костра уменьшается в два раза, а солнце успевает приблизиться к горизонту, поэтому вокруг становится сильно темнее.

Наклоняюсь к старику, чтобы его обыскать и тут же нахожу у него на шее верёвочку с жемчужиной серого цвета. Протягиваю руку, чтобы коснуться её, как случается ещё один провал.

Костёр полностью догорел.

Солнце зашло.

Мой разум начинает давать совсем серьёзные сбои. Следом за провалом случается второй, а за ним третий. Меня качает, я падаю на землю с кружащейся головой. Четвёртый провал, мир вокруг дёргается. Пятый провал. Такое ощущение, будто я засыпаю всё чаще и однажды совсем не проснусь.

Провал... провал... провал...

Снимаю шлем, хватаю ртом воздух.

Я робот с коротким замыканием. А затем... я закрываю глаза и вижу перед собой самого себя. Зрелище невероятное, я продолжаю сидеть на земле, в полном боевом облачении, со шлемом на голове, со щитом в руке, а напротив меня стою... я сам, с точно такой же экипировкой.

Моя точная копия, мой двойник. Нас теперь двое таких.

Смотрим друг на друга в полнейшем изумлении.

Некоторое время мне кажется, что я смотрюсь в зеркало, которое странным образом появилось передо мной.

Затем мой двойник начинает двигаться и иллюзия исчезает.

– Что? – спрашиваю.

Это единственный вопрос, который я могу произнести в этой ситуации. Не каждый день встречаешь человека, который выглядит в точности как ты, одет в точно такую же одежду и при этом даже сами повадки схожи. Двойник проводит рукой по волосам точно таким же движением, как это периодически делаю я.

– Что происходит? – снова спрашиваю.

– То, что и должно было случиться, – отвечает мой двойник.

– Ты кто такой?

– Я – Гарн, – говорит.

– Нет, это я – Гарн, – отвечаю.

– Ты так в этом уверен?

Смотрим друг на друга и только сейчас я замечаю, что мой двойник не очень-то и удивлён происходящему. Более того, он смотрит на меня как-то злобно.

Принцип бритвы Оккамы гласит, что не стоит плодить сущности без крайней на то необходимости. Сначала стоит рассматривать самые очевидные решения. Если видишь перед собой человека, в точности похожего на тебя, то это либо твой брат-близнец, с которым тебя разлучили в детстве, либо это совершенно случайная встреча с похожим человеком.

Однако я нахожусь в странном мире и здесь этот принцип работает только с костылями. Насколько велика вероятность, что я сегодня встретил близнеца, похищенного в детстве Гумендом, да ещё и в точно такой же одежде.

Гораздо вероятнее, что некая странная сила разделила меня на двух одинаковых людей. Пусть это звучит странно, невероятно, но это пока самое лучшее объяснение.

– Как ты тут оказался? – спрашиваю.

– Я пришёл с тобой, – говорит. – Ты меня сюда привёл.

– Разве мы с тобой – не один и тот же человек?

Двойник смотрит на меня с пренебрежением и даже... с отвращением?

– Мы с тобой, – говорит. – Два совершенно разных человека, никак между собой не связанных. Мы не родственники, не друзья, даже не земляки. И уж точно, определённо, решительно разные люди.

Очень странно слышать свой собственный голос со стороны. Смотреть в своё лицо.

– Так кто же ты? – спрашиваю.

– Я – Гарн.

– Нет, – говорю. – Ты что-то путаешь. Это я – Гарн. Брат Буга, Вардиса и Цилии. Сын Илеи и Холгана. Я живу в Дарграге и никогда не слышал о человеке в точности похожем на меня. И мы с тобой – один и тот же человек, разделённый на две части.

Как бы странно это ни звучало, но это так. Это ещё страннее, чем мой отец-младенец. Даже представить себе не могу лицо матери, когда из похода у неё вернутся четверо сыновей, а не трое. У неё, наверное, глаза на лоб вылезут.

– А вот и нет, – отвечает двойник. – Ты – не Гарн. Ты – постороннее, неизвестное чудовище, что когда-то захватило моё тело.

Чувствую, как мурашки пробегают по телу от пят до затылка. Неужели передо мной...

– Я – настоящий Гарн, – произносит двойник. – Я родился Гарном и жил им, пока ты меня не вытеснил из моего собственного тела.

Неужели это тот мальчуган, в тело которого я переместился? Грисель говорила, что я лежал на земле с заложенными за голову руками и смотрел в небо, когда на меня бежала взбесившаяся марли. Затем, внезапно, моё тело взмыло в воздух, словно подхваченное кем-то извне.

Всё выглядело так, будто мальчуган должен был умереть, но таинственная сила спасла его тело, позволив внутри него жить мне. Я даже не догадывался, что прежний Гарн мог остаться в живых. Разумеется, я множество раз думал о том, кем был тот мальчишка, но я всегда воспринимал его мертвецом.

Его растоптала марли и теперь на его месте живу я.

Он был Гарном, а затем эстафету принял я и теперь я – настоящий Гарн.

Я даже отказался от своего настоящего имени, данного мне в родном мире, и стал зваться новым именем в знак принятия моей новой жизни. И, чёрт, мне очень нравится моя новая жизнь.

– Так ты не умер... – шепчу.

– Я не умер, – отвечает. – Я всё это время был рядом с тобой, смотрел твоими глазами и слушал твоими ушами, но не мог управлять своим собственным телом. Все эти годы я был взаперти внутри твоей головы.

Ни разу за всё прожитое в этом мире время, я не почувствовал наличия постороннего человека в своей голове. Никто ни разу со мной не заговорил, не издал ни звука, не попытался перехватить управление рукой или ногой.

Разве что с появлением бордовой жемчужины...

– Ты даже не представляешь, какая это была пытка, – продолжает двойник. – Смотреть как ты разговариваешь с моими братьями, притворяясь мной...

– Я и есть ты! – говорю. – Я принял твою жизнь как свою после твоей смерти.

– Но я не умер! – кричит двойник.

На его лице – ненависть, которой я не встречал ни в этом, ни в родном мире. Несколько раз его лицо дёргается от кипящей внутри злости. Похоже, он сильно тронулся умом, пока сидел у меня в голове и наблюдал за происходящим.

Что же это значит? Я не был наедине, когда был с Майрой? Я не был один, когда предавался страсти с Эндарс? Этот человек подглядывал за происходящим через мои же глаза?

Чем бы ни была странная сила, которая разделила нас, она не создала дубликат меня. Мы с ним – два совершенно разных человека. Я – лёгкий, жизнелюбивый парень, а этот, другой – озлобленный, помешанный и какой-то... тёмный.

Может быть раньше изначальный Гарн и был нормальным человеком, но сейчас в нём чувствуется жажда причинять страдания. Пусть вся его ненависть направлена на меня, но что-то мне подсказывает, что она не утихнет даже после моей смерти. Этого человека нельзя выпускать в мир.