Нам нужна вещь на голову, от которой отскочит стрела, перенаправит удар копья, и не сломает шею во время битвы. Звучит как невыполнимая задача...

Мы даже не успеваем донести камни до печи, как на глаза попадаются остатки мёртвого скорпиона, из которого вырезали всё мясо, а ненужный внешний скелет сложили в сторону, чтобы затем выбросить.

От этих тварей ведь отскакивают стрелы...

– Вы пока идите, – говорю. – Кое-что проверю.

Парни уходят, а я приседаю у сложенного в кучу хитина сразу за частоколом. Обычно деревенские оставляют его тут, а затем уносят вглубь пустыни и оставляют там. Постепенно там образовалась свалка клешней, хвостов, жал. Настоящее кладбище скорпионов. Это одно из немногих деревенских отходов, что не желают разлагаться сами по себе и продолжают лежать под солнцем долгое время.

Беру в руку чёрный кусок клешни... прочный, толстый, тяжёлый.

Неужели можно надеть эту штуку на голову и ходить с ней вот так?

Это может стать визитной карточкой Дарграга: видишь воинов в хитиновых шлемах из мёртвых скорпионов – быть беде.

Надо только подыскать кусок тела получше, подходящей формы. На спине у тварей слишком толстая защита, клешни неправильной формы, брюхо слишком мягкое. Дохожу до хвоста и почти сразу нахожу нужную мне вещь: в том месте, что соединяется с жалом находится хитин подходящей толщины и формы. Подровняй его, вырежь отверстия для глаз, получится отличный, красивый, чёрный шлем.

На макушке будет небольшая дырочка, поскольку в этом месте шёл канал с ядом, но в бою она не предоставит врагу никакого преимущества. Держу в руках кусок хитина и представляю, как может выглядеть окончательная работа. Уверен, результат получится не только красивый, но и устрашающий.

Как говорил один известный полководец, побеждают не воины, а логистика. Этот полководец – я. Приятно познакомиться.

Несу с собой камень на переплавку, а кусок хитина домой, чтобы вырезать для себя идеальную защиту. Весь оставшийся день сижу с ножом, придаю скорпионьему хвосту нужную форму, удаляю изнутри всё лишнее, чтобы можно было впихнуть голову. Работа очень трудная, поскольку материал твёрдый и не хочет резаться обычными инструментами. Приходится класть хитин на камень, упирать в него нож и бить по рукоятке другим камнем.

Под конец получается необычный шлем, чуть коротковатый сзади, но защищающий всё лицо целиком. Кривой, непропорциональный, но для первой работы – сгодится.

– Что делаешь? – звучит женский голос в стороне.

Оборачиваюсь и вижу Аделари, стоящую с луком и маленькой, серой птицей в руках. Коракс, надеюсь не тот, что был у Майры.

Шрам на голове у девушки почти зажил, но, как и сказал Брас, он на удивление ей идёт.

– Делаю одну вещь, которая тебе обязательно понравится. Если хочешь, можешь помочь.

Аделари относит добычу отцу, а затем возвращается. Вместе мы засовываем в шлем кусок сушёного скорпионьего мяса, обёрнутого тканью. Выставляем на камень за пределами Дарграга, а затем девушка прицеливается и пускает стрелу в получившийся прототип.

Мы подходим ближе и видим, что шлем улетел на добрых три метра от соприкосновения со снарядом. В его центре осталась крохотная царапина, но сам он не пробит – мясо цело и невредимо.

– А теперь, – говорю. – Выстрели в меня, пока я буду в этом шлеме.

– Шутишь? – спрашивает Аделари.

– Конечно, шучу.

Не настолько я помешанный, чтобы рисковать своей жизнью ради такого дурацкого опыта. Выстрела по стоящему на камне шлему достаточно.

Похоже, теперь у нас есть доспехи, у нас есть шлемы, совсем скоро мы сделаем баллисту.

У нас есть всё.

Настаёт эпоха подчинения. Крестовый, или точнее скорпионий поход против всех окружающих деревень. Не только ближайших, но и всех остальных.

Глубокая ночь, внезапно осознаю себя на улице.

Я стою прямо посреди нашего двора и мочусь на землю. С удивлением оглядываюсь по сторонам – не видно ни черта, Дарграг давно спит. Лишь звук струи, бьющей по песку.

– Какого? – спрашиваю.

Никогда не был лунатиком, не вставал посреди ночи и не гулял в полудрёме. Однако, именно это и произошло. Неужели события этого дня так сильно на меня повлияли, что я начал бродить без сознания?

Немного пугает.

Надеюсь, я не взболтнул ничего лишнего, пока поднимался. Братья привыкли, что я несу всякую чушь, которую выдаю за слова Ан-Чу. Но если я начну говорить про компьютеры, геостационарные спутники и автомобили с самоуправлением...

Дарграг очень быстро изобретёт дурку специально для меня.

Заправляю штаны и очень тихо возвращаюсь в свою постель. Надо меньше думать о всяких вещах перед сном – мозг не может успокоиться и отдаёт приказы телу без сознания.

Если бы на меня взглянул историк, то никогда бы не определил, из какого я временного периода и даже континента.

Самурайская пластинчатая броня, прямой, европейский меч, чёрная маска с узорами, выглядящая как результат труда мастеров с ближнего востока. И в довесок – лёгкие сандалии, как у древнегреческого гоплита.

Самая лучшая защита, которую только может создать человек в этой части мира.

– Чувствую себя непобедимым, – заявляет Вардис.

Мы стоим за частоколом и готовимся идти в Дигор, чтобы отнести нашим союзникам всю собранную еду. А ещё мне не терпится увидеться с Майрой. Как же я скучал по её яркому, улыбающемуся лицу. Не пройдёт и суток, как она снова окажется в моих объятиях.

– И я тоже, – отвечает Брас. – В этих доспехах, кажется, я смогу победить хоть десятерых разом.

Я, Вардис, Буг, Лира, Хоб, Брас и Зулла с Арназом – все стоим с рюкзаками за плечами и готовимся отправиться в многочасовой поход.

В Дарграге существуют простейшие деревянные телеги для перевозки грузов, но используются они исключительно в окрестностях, где протоптаны дорожки. Тащить их по пересечённой местности и в горы – невозможно, поэтому доставлять припасы придётся своими ногами.

В этот путь мы отправляемся небольшой группой, поскольку переход намечается безопасный – Фаргар нападать не будет, а Дигор и вовсе – ждёт не дождётся. Но броню мы надели, пусть будет – мало ли.

Чем больше мы будем её носить, тем больше к ней привыкнем и будем чувствовать себя уверенно. Монгольские воины с тринадцати лет привыкали к лошадям, чтобы много лет спустя стать грозными всадниками.

– Что, если это ловушка? – спрашивает Зулла.

– Я с ней согласен, – поддерживает Хоб. – Что, если они тебя отпустили, чтобы ты привёл им больше людей.

– И когда мы туда придём, нас схватят и отправят в пожизненное рабство.

– Успокойтесь, – говорю. – Никакая это не ловушка. Я знаю старосту Дигора и многих его жителей, все они будут рады нас видеть.

– А вдруг? – не унимается Зулла.

– Я даже не хочу представлять это твоё «вдруг». Если бы ты была на моём месте, ты бы не задавала таких вопросов.

– Но я не была на твоём месте, вот и задаю. Заметь, это хороший повод для беспокойства.

– Если ты так переживаешь, – говорю. – Почему не останешься в Дарграге?

– Нет уж, я давно решила, что буду ходить в каждый поход, куда бы он ни вёл. Дома я больше не останусь ни под каким предлогом.

У Зуллы две младшие сестры, но в Дарграге все друг другу помогают, поэтому девушка может в любой момент уйти из деревни и быть уверена, что её близкие не будут одни.

– Тогда пойдём, – говорю.

Выступаем в дорогу.

Каждому из нас мы создали индивидуальную броню, в зависимости от телосложения и силы. Брасу с Бугом достался полный комплект, защищающий всё тело. Самой худой – Лире – облегчённый вариант, прикрывающий грудь, плечи и бёдра.

Нам предстоит не только привыкнуть к весу, но и испытать, как броня ведёт себя в длительном переходе. Не истирается ли подкладка, не лопнут ли шнурки, связывающие пластины. И не натрёт ли она кровавые мозоли в неожиданных местах.