Удивительно, как никто из нас не погиб, когда эта маска была у врага. Наверное, всё дело в Чемпине с Брасом. Совместная мощь отца и сына позволила не победить, но хотя бы успешно отбиваться. Никто другой на их месте не устоял бы.

– Назад! – кричит вожак Орнаса. – Назад!

Его лицо рассечено, бороду залило кровью, и это ему ещё повезло. Двуручник брата запросто расколол бы его череп, если бы не прошёл по касательной.

Вражеский отряд пятится к противоположному выходу из деревни, обходя Буга стороной.

– Преследуем их! – кричит Вардис. – Не дайте им уйти!

Четверо друзей бросаются в погоню, однако быстро понимают, что не могут преследовать лёгких копейщиков, будучи в тяжёлых доспехах. Мы отлично можем сражаться, но бегать тяжёлая пехота не умеет.

Большинство врагов осталось в живых и в данный момент убегают прочь из Дигора.

Странная вышла битва: нас восемь человек, но всю основную работу сделал Буг в одиночку. Не зря я отдал маску именно ему.

– Ничего себе, – заявляет Вардис. – Зря только оружие доставал.

– Не хотелось бы мне оказаться на стороне врагов и увидеть Буга, бегущего на меня с боевым кличем, – отвечает Арназ.

Только сейчас я понимаю, что местные жители продолжают сидеть на земле одной большой группой и смотрят на нас точно так же, как смотрели на налётчиков из Орнаса. Лира стягивает с меня скорпионий шлем и повязывает льняную тряпку вокруг шеи.

– Это же Гарн! – произносит кто-то в толпе.

Люди определённо меня узнали, но продолжают сидеть, словно ждут приказа. Первым на ноги поднимается Хуберт, неуверенно, подозрительно.

– Гарн? – спрашивает.

У меня получается лишь неловко улыбнуться в ответ. Я не то, что встать, даже говорить не могу.

– А это кто? – спрашивает мужчина, указывая на Буга. – Это – человек?

– Это наш брат, – отвечает Вардис. – Наполовину человек, наполовину великан.

Брас помогает первым жителям подняться на ноги, постепенно народ встаёт, но ведёт себя всё так же испуганно. Они всё ещё не воспринимают нас как спасителей и переминаются с ноги на ногу, словно ждут разрешения вернуться в свои дома.

– Чего вы такие тормознутые? – спрашивает Вардис. – Расходитесь, всё позади.

Из-за угла дома вылетает Майра, радостная и одновременно испуганная. Она подбегает и падает возле меня на колени с обеспокоенным лицом. Только в этот момент окружающий люд приходит в движение.

– Ох, – стонет девушка. – Ты ранен!

– Ранен, – шепчу одними губами. – Но при виде тебя стало намного лучше.

И это я ещё сильно приуменьшил. Я хотел вернуться в Дигор сразу же, как только его покинул.

– Почему ты стоял и не двигался, когда на тебя бежал тот тип с копьём?

Если бы я знал. Эх, если бы я знал.

Залечивать раны меня отправили в дом Майры.

Весь оставшийся день я лежал на кровати и ждал, пока ко мне вернутся силы. Пусть красная жемчужина и не даёт мне умереть, но действует довольно медленно, поэтому лишь к вечеру у меня появилась возможность вставать с кровати на трясущихся ногах. Организму пришлось в ускоренном темпе синтезировать литры потерянной крови.

Сразу после битвы у меня случилось ещё два провала в памяти. Это выглядит как монтажная склейка в видеоряде, словно я смотрю фильм, а не проживаю реальность. Сначала всё двигается плавно, шелестит, завывает ветер, а затем мгновение... и внезапно солнце теперь светит под другим углом, а звуки резко меняются на другие.

Чувствую себя заевшей пластинкой.

Кажется, надо очень хорошо отоспаться.

Пришлось концентрироваться на своём состоянии и настраивать себя на рабочую волну. Отдал мысленный приказ мозгу работать нормально, без сбоев. И знаете, это подействовало! До конца вечера голова больше не пыталась проскакивать секунды и минуты.

– Поправляешься, герой? – спрашивает Майра с издёвкой.

Весь день она занималась деревенскими делами, периодически заходя в дом, чтобы проверить моё состояние. Но к вечеру полностью освободилась и теперь сидит на краю моей кровати с ехидной ухмылкой. Точнее, на краю своей кровати, поскольку в доме всего одна кровать и я на ней.

– Зря смеёшься, – говорю. – Я вообще-то очень крут, пока не лежу на земле и не истекаю кровью.

– Ага, я видела. Так вызывающе себя вёл, угрожал. Я ещё не знала, кто под маской, но успела поверить, что этот человек сейчас справится со всеми одной рукой.

– Так бы и было...

– Если бы тебе в горло не воткнули копьё.

– Да, – говорю. – Зато видела, как лихо я снёс голову тому мужику?

– У которого из груди стрела торчала? – спрашивает Майра, улыбаясь от уха до уха. – Очень лихо.

У неё в доме на удивление мило и красиво. Я ещё не встречал в этом мире хорошо обставленных домов, но здесь даже находиться приятно. Одна большая комната, ещё одна поменьше, спальня, кухня и веранда. Окна большие, поэтому даже вечером очень светло. Мебель из разных пород дерева, поэтому контрастирует оттенками между собой, даже шторы есть. Ни в Фаргаре, ни в Дарграге нет такого понятия как «шторы», там пользуются исключительно ставнями.

Растения в горшках – целая куча растений.

– Спасибо, что заботишься обо мне, – говорю.

– Ерунда, – отвечает. – Тебе самому стоит позаботиться о себе. Что это за припадок случился во время битвы?

Указываю на меч и на броню, лежащую в углу на полу.

– Последние дни я только и делал, что таскал камни и закидывал их в печь, чтобы добыть немного металла. Я же знал, что у вашей деревни осталось мало охотников, поэтому хотел собраться в поход как можно скорее.

– Спасибо. Мы с Хубертом охотимся, но за добычей приходится идти далеко.

– Короче, я совсем не спал. Три-четыре часа в сутки на протяжении недели, подстёгиваемый азартом и ожиданием увидеть готовую броню.

Майра подходит к моей куртке и поднимает её вверх на вытянутых руках. Пластины ламеллярного доспеха трутся друг о друга, создавая шум от любого движения.

– Зато посмотри, какой результат: ни одна стрела и ни одно копьё не сможет её пробить.

– В Дарграге столько меди? – спрашивает девушка.

– Забудь про медь, – говорю. – Если быть точным, этот металл называется «сталь», а не серая медь. И его полно в округе.

Пришлось ей рассказать, что существует много видов металла, среди которых железо и медь – далеко не единственные. Разумеется без химической теории и атомарных чисел.

– Сделать тебе такую же? – спрашиваю.

– Она очень красивая... – тянет девушка. – Но я не хочу сражаться как вы и убивать других людей.

– Броня – для защиты. Не для нападения.

– Всё равно. Я никогда не вызывалась стоять в дозоре, поскольку даже мысли не могу допустить убить другого человека. Охотиться на животных – одно, но стрелять в людей... я так не могу.

– Но ты же стреляла в меня, – говорю.

– Я хотела взять тебя живым.

Почему-то такой ответ сильно меня расстроил. Я уважаю точку зрения любого человека, даже если она не совпадает с моей собственной. Нежелание убивать себе подобных – хорошая, положительная сторона и я ценю её за это.

Однако, я надеялся, что Майра однажды присоединится к моей группе и мы будем путешествовать вместе. Сейчас же я понял, что это невозможно: мы с друзьями поставили себе цель подчинить окружающие деревни и без кровопролития это попросту невозможно. Пока я буду заниматься войной, удел девушки – что угодно, но не сражения. Мы можем встречаться, но не сможем быть неразлучны.

– Ты расстроен? – спрашивает Майра.

– Немного, – говорю.

– Почему?

Я всегда плохо умел выражать свои чувства. Как только наступал момент поговорить по душам, тут же внутренний механизм перекрывал все слова и я тупо, молча пялился на что угодно перед собой.

– Я... надеялся... что однажды уведу тебя из Дигора. За собой.

– И у тебя получится, – говорит Майра. – С огромным удовольствием уйду за тобой. Но не прямо сегодня.