Лежу на ковре посреди комнаты, голый и весь в крови.

Где-то там, позади, раздаются удары в дверь, её пытаются выломать уже полчаса, выкрикивают моё имя, а я лежу неподвижно и мечтательно смотрю в потолок, заложив руки за голову.

Произошедшее несколько минут назад я буду вспоминать долгие ночи. Девушка с серой кожей и ослепительными фиалковыми глазами. Настоящая машина для убийств, но при этом чувственная и нежная. Одно из тех чудесных мгновений, которые происходят сами по себе. Ты не можешь их спрогнозировать, ты никак на них не влияешь, они просто есть и происходят вследствие множества обстоятельств.

Так и случилось.

Я был с ней, а затем она ушла.

И это не повод грустить, скучать или бросаться в погоню. Просто прими случившееся как сон, произошедший наяву.

– Гарн! – голос Хоба, доносящийся с другой стороны двери.

Не хочу вставать, не хочу идти навстречу друзьям, пусть они и беспокоятся обо мне. Хочется продолжать лежать и вкушать ощущение минувшего волшебства.

С каждым ударом металла о дерево, дверь поддаётся всё сильнее. Она оказалась на удивление прочной, раз смогла выдержать разгневанную толпу в течение такого промежутка времени.

– Гарн! – кричит Хоб. – Мы уже почти.

С треском дверь вылетает и бряцает о пол. В этот момент я понимаю, что не хочу делиться произошедшим с друзьями. Этот момент – мой и больше ничей. Не надо никому знать о девушке, что выскользнула в окно.

Сжимаю в руке жёлтую жемчужину и время останавливается, всё вокруг становится чёрно-белым. Разноцветные подушки превращаются в серые, занавески больше не такие яркие, картины на стене сливаются в непонятную мешанину.

Я поднимаюсь на ноги и рядом со мной зависает маленький платочек. Парит на уровне груди и даже не думает опускаться вниз. Иду к своей одежде и чувствую сопротивление воздуха, он стал густым и ощущаемым физически. Не настолько вязким, как вода, но и не бесплотным. Кажется, я даже могу зачерпнуть его ладонями.

Надеваю штаны, накидываю через голову стёганую куртку. Жемчужина перестаёт действовать раньше, чем я ожидал.

– Гарн! – кричит Хоб и врывается внутрь.

За ним – яростные лица соплеменников, ожидающие жестокой битвы, а я стою посреди комнаты, один и без оружия.

– Гарн? – спрашивает Хоб. – С тобой всё в порядке?

– Да, – говорю. – Всё пошло не по плану, но закончилось хорошо.

Хоб переводит взгляд на труп мужчины с расплющенной головой, на брызги крови по всей комнате.

– Кто это? – спрашивает.

– Староста. Оказывается, он был не таким крупным и мускулистым, каким казался. Он снял свою маску и его мышцы исчезли. Это – своего рода артефакт, который делает тебя неуязвимым. По крайней мере до тех пор, пока ты её носишь.

Затем Хоб переводит взгляд ниже.

– А почему ты босой?

На этот вопрос у меня точно нет ответа, соврать убедительно не получится. Не говорить же другу, что я снял обувь, поскольку боялся испачкать ковёр – оправдание, хуже не придумаешь.

– Неважно, – говорю. – Главное, что староста убит и наша работа завершена.

Надеваю сандалии – обычные, кожаные, но со стёганым передом для защиты ступней. Хоб не сводит с меня подозрительных глаз. С его точки зрения всё выглядит очень странно: дверь захлопнулась, отрезав их от меня. Затем из комнаты не раздаётся ни криков, ни звуков скрещённых клинков, тишина. Но стоит выломать дверь и войти – внутри море крови и труп с разбитой головой. А я ещё и босой.

– Пойдём наверх, – говорю. – Надо сделать объявление для местных.

Выходим на улицу и я сажусь на горячий камень.

Наступает минута полнейшего расслабления. Ты выполнил всю работу на день, ты возлежал с любимой женщиной, и теперь ты можешь просто выйти из дома и позволить себе немного времени наедине с собой.

Солнце медленно клонится к горизонту. В Дарграге нормального заката не случается – солнце прячется за горами и потом ещё час мы наблюдаем светлое небо. Здесь же оно сменяется огненно-красным заревом, заливая облака цветами.

Сижу на камне и смотрю на закат.

Это был очень долгий, очень тяжёлый день. Мы проснулись в горах с рассветом, несколько часов шли с оружием и припасами на плечах. Мы столкнулись с вражеским войском. Мы стреляли, кололи, рубили, резали и топтали. Мы кричали, угрожали, подначивали, терпели удары и боролись с паникой. Мы радовались победе и грустили по погибшим. Мы перевязывали раны и переливали кровь, чтобы спасти жизнь.

Мой отец превратился в младенца.

У нас состоялся странный диалог с покойным старостой.

Я повстречал невероятно ослепительную девушку, с который был совсем недолго, и получил от неё жёлтую жемчужину.

Никогда прежде со мной не случалось так много в один день. Теперь он закончен и я, наконец, могу расслабиться. Могу сидеть на камне и мечтательно смотреть на закат.

И как же он красив!

– Хоб, – говорю. – Ты когда-нибудь думал, что будешь сидеть в Фаргаре вот так?

– Так – нет.

– А как ты себе это представлял?

– Существовало всего две возможности: либо меня похитили и держат тут рабом, либо я пришёл сюда как мститель, поэтому стою на краю деревни и смотрю, как горят все дома до единого.

– Да, – говорю. – Никто в нашей деревне не представлял себя здесь. Победителем.

Я много чего узнал за сегодня, хоть эта информация и обрывочная. Прежде мой мир состоял всего из нескольких деревушек, воюющих между собой. Никто из местных не знает, что находится на востоке или на западе. Они живут своей маленькой жизнью и не интересуются далёкими землями.

Мы находимся в таком захолустье, что остальной мир для нас не существует. А мы не существуем для него.

Но я повстречал девушку с серой кожей и это означает, что где-то там, далеко на западе, могут быть целые города подобных, серокожих людей. Если их вообще можно называть людьми. Она была наёмной убийцей и это снова отсылает нас далеко на запад. Значит, там есть наниматели, исполнители, и жертвы.

Трудно судить по настолько разрозненной информации.

Я повстречал человека, упоминавшего некий орден, вроде как борющийся против Даров, их хранителей, и существ, что их дарят. И этот орден теперь полностью уничтожен.

Как бы там ни было, есть лишь одна истина: этот мир не заканчивается Дарграгом и Фаргаром. Там, далеко на западе, что-то есть. Какая-то цивилизация. Не знаю, как она выглядит, но однажды я это выясню.

Вскоре к нам подходят первые местные. Сначала старухи, а затем женщины и дети. Мужчин пока нет.

– Собирайтесь, – говорю. – Подходите ближе.

Дом старосты стоит на скале, поэтому возвышается над остальной деревней. Смотрю сверху вниз на испуганных жителей. Под нами собирается толпа из нескольких десятков человек, остальные не решаются выйти из домов.

– Слушай, Фаргар! – кричу. – Вы все теперь рабы! Все до единого! Вы – наша собственность и ваша жизнь больше не имеет значения! Меня зовут Гарн и мы пришли из Дарграга, чтобы поработить вас!

– Не слишком ли жёстко? – спрашивает Арназ.

– Это ещё ерунда, – отвечает Хоб. – Я бы спалил всю эту деревню.

– Вы будете жить в своих домах! – продолжаю. – Заниматься своими ежедневными делами! Но помните, кто теперь ваш хозяин! Вы в подчинении у Дарграга и мы запросто вас раздавим, если вы посмеете взяться за оружие снова!

Люди внизу молча слушают мою речь. Ещё утром они даже представить не могли, что на них кто-то нападёт, и уж тем более не могли представить, что их кто-то победит. У нас было всего две сотни бойцов, а у них пять. Но мы их разгромили и уничтожили само понятие «мощного» Фаргара. Смяли как гнилой фрукт под тяжёлым ботинком.

– Вы годами терзали нашу деревню, – кричу. – Сжигали наши дома, убивали наших жителей! Мы могли бы поступить с вами точно так же, но мы проявили милосердие! Не заставляйте нас пожалеть об этом! Если я узнаю, что вы шепчетесь по углам и скрытно делаете оружие, мы сожжём ваши дома дотла, а головы насадим на ваши же пики! Надеюсь, всем всё понятно! А теперь возвращайтесь домой и передайте остальным, что я сказал!