К счастью, с этим духом у нас сложились хорошие отношения. Достаю из трусов красную жемчужину, сжимаю её в кулаке рядом с бордовой.

– Я хочу войти, – шепчу.

Нечто хватает меня за руку и тянет внутрь. Поддаюсь этому ощущению и меня засасывает в царство Хоса, в его личный мир, который он сам же и построил.

Вокруг снова тронный зал с многочисленными колоннами и красным ковром посередине. Меня окружают мрачные тона, в сочетании с красными гобеленами. А на троне сидит он, хозяин этого мира, смотрит на меня с улыбкой до самых ушей.

– А вот и мой любимый покоритель небесных вершин, – произносит.

Его голос сиплый и тянущий. Когда он разговаривает, то кажется, что он в любой момент закашляется.

– Привет, дружище! – говорю.

С удовольствием, дух запрокидывает голову. Ему не нужно подчинение и раболепствование, уж точно не от такого незначительного существа, как я.

– Ты, наконец, пришёл ко мне в гости на экскурсию? – спрашивает. – С тех пор, как ты был тут в последний раз, я возвёл целое новое крыло и здорово его обставил. Тебе точно понравится.

– Нет, дружбан, – говорю. – Прямо сейчас я по самому прикладному вопросу из всех возможных.

– Не спеши, подумай, это очень увлекательная экскурсия. Поверь, я далеко не каждому её предлагаю.

– Очень сильно увлекательная?

– Ты будешь в восторге.

Может, и правда прогуляться по округе? У меня есть куча свободного времени, было бы неплохо прогуляться по другому миру и посмотреть, как он устроен. Наверное, стоит согласиться, но сначала первоочередные вопросы.

– Конечно, я согласен, – говорю. – Но сначала мне бы узнать пару вещей. Видишь ли... Я скоро хочу напасть на Гуменд, поэтому спрашиваю себя, не будет ли Хосо против, если мы истребим множество его почитателей? Я этого не хочу делать, но подчинить их по доброй воле не получится.

– На здоровье, – отвечает Хосо со смешком. – Грабь, насилуй, убивай. Гуменд полностью в твоём распоряжении. Можешь сделать из их костей музыкальные инструменты.

– Правда? Я слышал, там чуть не у каждого жителя твой Дар.

– И поэтому тебе предстоит непростая задача.

С этим разобрались, теперь к основному делу. Шарю по карманам, однако в этом зале у меня с собой нет ни одной жемчужины. Здесь лишь я и моя одежда.

– Не мог бы ты мне помочь с одной вещью? – спрашиваю.

– Конечно, дружочек. Мы же с тобой – самые близкие люди на свете. Ну как люди... существа. Или правильнее будет сказать... сущности.

– Не так давно я обзавёлся Даром от одной краснокожей старухи...

– Да-а? – тянет с удивлением.

– Он бордового цвета и я понятия не имею, что это. Не мог бы ты объяснить мне, в чём его суть?

С невероятно довольным видом Хосо поднимается с трона и подходит ко мне. Он наклоняется, чтобы наши лица оказались на одном уровне. Теперь я отчётливо могу рассмотреть рисунок черепа белыми красками. Его красные глаза, кажется, заглядывают прямо мне в душу.

– Да, – говорит. – Я знаю, что делает этот Дар.

– Поделишься?

С ухмылкой Хосо выпрямляется и идёт обратно.

– Помнишь, какой у нас был уговор? – спрашивает. – Ты пользуешься частичкой моей силы, а взамен меня развлекаешь.

– Да...

– Я не скажу тебе, что делает этот Дар. Я хочу насладиться твоим лицом в тот момент, когда ты поймёшь его природу. А ты поймёшь, в чём его секрет, это я тебе гарантирую.

– Может, хотя бы намёк?

– Это было бы слишком просто. Ты всё выяснишь. Ты всё-всё-всё выяснишь.

А затем Хосо начинает смеяться и эхо от его хохота многократно отражается от стен. Такое ощущение, будто я в подземном туннеле.

– А теперь лети-лети, птенчик, у тебя впереди много странных, но очень интересных вещей.

И меня буквально выбрасывает наружу. Я оказываюсь в пустыне рядом с Дарграгом и падаю на землю, не удержав равновесие.

– Что случилось? – спрашивает Вардис. – Ты только что стоял, говорил со мной. А потом внезапно дёрнулся и упал. Это жемчужина?

– Не совсем, – говорю. – Но теперь я точно знаю, что она имеет силу.

Краснокожая старуха дала мне не пустышку. Бордовый Дар делает что-то так же, как остальные Дары, но при этом в нём есть какая-то изюминка, из-за которой Хосо хочет понаблюдать за моей реакцией.

Я бы тоже хотел посмотреть, как реагируют аборигены на пролетающий над ними самолёт.

Кажется, я – абориген.

Обыкновенный полдень, время наименьшей активности в Дарграге. Работа в этот час обычно полностью прекращается, если ты не находишься в тени. Люди толпятся у колодца, периодически набирают воду, пьют и поливают ею голову.

– Представь, – говорю. – Что где-то есть такое количество воды, что ты не сможешь увидеть противоположный берег.

Рядом со мной сидит Буг и смотрит куда-то вдаль. На вид – весь нервный и дёрганый.

– Что с тобой? – спрашиваю.

– А?

Брат резко вздрагивает. Он смотрит на меня с таким видом, будто ожидал увидеть на моём месте гремучую змею.

– Забыл, что я сижу рядом с тобой? – спрашиваю. – Я всё это время был тут.

– Точно, – говорит.

И продолжает смотреть куда-то вдаль.

– Представь, что где-то есть такое количество воды, что её больше, чем суши.

Мои соплеменники уже видели озерцо неподалёку от Фаргара, но это лишь небольшая заводь между ручьём, что идёт с гор, и рекой, уходящей на запад. Дарграговцы плескались на мелководье с видом, будто оказались в сказке. А мне приходилось стоять по пояс в воде и следить, чтобы никто не утонул.

Забавно, люди привыкли к гигантским скорпионам, колоссальной змее, что может одного за другим заглотить каждого жителя и даже не почувствует, а небольшой водоём – чудо.

Если бы они увидели настоящее море, у них бы дух захватило.

– Представь, – говорю. – Что где-то есть настолько много воды, что её не обойти и не переплыть самостоятельно. Придётся связывать деревянные брёвна в кучу и на них передвигаться.

Однако брат полностью игнорирует моё присутствие. У каждого из нас наступает такой момент, когда хочется посидеть в тишине и насладиться одиночеством. Но это что-то другое – он неестественно напряжён.

– Давай уже, признавайся, – говорю. – Что тебя гложет. Лира бросила? Рано или поздно это должно было случиться, но так даже лучше. У нас в деревне слишком много одиноких девушек, чтобы одна забирала себе сразу двух парней. Это попросту нечестно по отношению к остальным.

Мои слова обходят его стороной. Облетают вокруг головы и не желают проникать в уши. Буг периодически сжимает челюсть, словно думает о чём-то неприятном. Только сейчас я замечаю, что на нём вместо обычных льняных штанов – стёганые.

– Почему ты в доспехе? – спрашиваю. – Жарища же такая, расплавишься.

– Мне в них хорошо, – говорит и встаёт, чтобы уйти.

Похоже, кто-то здесь не в настроении. Но я не собираюсь его преследовать и задавать ещё тысячу вопросов. Захочет – сам поделится.

Продолжаю сидеть в тени и обливаться потом. Когда чуть-чуть похолодает, наношу воды в бочку, чтобы вечером смыть с себя дневную грязь и усталость. В такие жаркие дни только и хочется, что сидеть неподвижно, да поливать себя водой. Если я такой великий изобретатель, то почему до сих пор не изобрёл кондиционер?

В этот момент подбегают Хоб и Брас с самым возбуждённым видом.

– Там это, – говорит Хоб. – Моя марли сдохла...

– Я знаю, – отвечаю. – Печально.

Мы забрали из Фаргара всех марли, что они у нас когда-то отняли. Это примерно половина от общего числа скота, что у них было. Животным по эту сторону хребта приходится гораздо хуже, чем среди зелени и дождей, но мы всё равно привели их сюда, поскольку желания животных не учитываются. Никогда за всю историю человечества не учитывались.

Мы их любим, конечно, но молоко доить тоже хотим. Да и от мяса со шкурами не откажемся.

Вот и таскаем их по жаре, прикрывая от солнца как можем. И это ещё только начало лета: скоро станет совсем жарко.