Он неторопливо приближается ко мне. Это самое дерзкое, что я когда-либо видела у этого мужчины, когда он пробирается, чтобы встать у меня между ног.

— Угу. Он приподнимает мой подбородок, встречая мой рот своим. — Судя по тому, как ты ощущалась на моих пальцах, я бы сказал, что у тебя золотая киска.

Он находит край моей рубашки, стягивает ее через голову, прежде чем одним движением расстегнуть лифчик. Его глаза расширяются, он недоверчиво качает головой. — Иисус. И сиськи с золотом.

Мои руки пробегаются вверх по всей длине его бедер. — Мой рот тоже можно оценить.

Его шея вытягивается назад с мучительным стоном. Кай смотрит в потолок в течение трех ударов, прежде чем присесть на корточки, пятки к заднице, и его глаза оказываются на одном уровне с моими. Как настоящий джентльмен, он заправляет мне волосы за ухо и смотрит прямо на мои губы.

Его ладонь скользит по моей челюсти, пока большой палец не прижимается к складке моих губ, и это движение совсем не джентльменское, когда он проникает в мой рот.

— Дай мне посмотреть, — говорит он, медленно вдыхая и выдыхая.

Его льдисто-голубые глаза полны тепла и задумчивости.

Внутрь и наружу. Внутрь и наружу. И когда он снова толкается, я посасываю, обводя языком кончик его пальца, прежде чем провести вверх по длине.

— Блядь.

Он встает, с разочарованным рычанием убирая руку, возвышаясь надо мной, когда я сажусь на край кровати. — Просто попробую.

Он едва приспускает штаны и трусы, ровно настолько, чтобы вытащить свой член.

И. .

— Твою мать, — слышу я свой голос, глядя прямо на него.

Он распухший и толстый, пульсирует в его кулаке, когда он поглаживает себя один раз. Второй. Капелька стекает с кончика, и я совершенно загипнотизирована тем, как его большой палец проводит по ней, перекатывая вокруг головки.

Рост мужчины 6 футов 4 дюйма, и кажется, что его член обхватывает рука среднего размера.

— Оближи свои прелестные губки и открой рот.

Сглатывая, я делаю, как он говорит, высовываю язык и широко открываю рот.

Кладя руку мне на затылок, он вводит себя внутрь.

Мне требуется мгновение, чтобы привыкнуть к тому, что он немного душит меня, но в конце концов я прихожу в себя, дыша через нос.

— Вот и все, Миллер. Блядь.

Вовлекая в процесс свой язык, я касаюсь нижней стороны его головки. — Так идеально, — хвалит он. — Так хорошо. Боже, ты собираешься довести меня до смерти, не так ли?

Я глажу и сосу, прикрывая рукой то, что не помещается у меня во рту. Он дает мне полный контроль, хотя и держит одну руку на моих волосах, лаская и хваля меня, в то время как другая опускается ниже, теребя мою грудь в своей руке.

Он впивается в мой рот, непроизвольно двигая бедрами с самым сексуальным звуком отчаяния, который я когда-либо слышала. Это эхом отдается в моих ушах, уговаривая меня, когда я просовываю руку, которая была на его члене, в его трусы, обхватывая его яйца.

Кай отскакивает назад, вырываясь из моего рта. Теперь он еще более набухший, сердитые вены украшают его член. — Господи. Ладно, я понял. Рот с золотом. Пожалуйста, не смущай меня прямо сейчас.

Удовлетворенная улыбка появляется на моих губах, когда я наблюдаю, как он приходит в себя, заправляя себя обратно в штаны, что является полной противоположностью тому, что я хочу, чтобы он сделал.

Но затем он выдыхает и смотрит на меня сверху вниз, обводя взглядом мое почти обнаженное тело. Он блуждает, изучая мою грудь, бедра, мои татуировки.

Кай качает головой — его любимое занятие, когда дело касается меня, но на этот раз это не раздражение, а недоверие. — Ты такая шикарная, Миллс.

Его тон такой мягкий и искренний, что это почти заставляет меня покраснеть. Я не из тех, кто стесняется секса. Но Кай смотрит на меня так, словно я самое прекрасное, что он когда-либо видел, и то, как он произносит эти слова, как будто благодарит меня за то, что я здесь.

Что действительно так абсурдно.

Воздух снова колышется, когда он приближается и захватывает меня в эгоистичном поцелуе. Он наклоняется, чтобы соответствовать моему росту, и проводит губами по моей обнаженной ключице и груди. Его язык кружит вокруг моего соска, из его горла вырывается стон, прежде чем он берет его в рот.

Кай сосет, моя спина выгибается, и когда он повторяет это с другой стороны, я почти падаю с края кровати к нему на колени.

— Иди сюда.

Его голос хриплый, он хватает меня за задницу и тянет оседлать его.

Он сосет меня сильнее.

— Черт, — стону я. — Ты собираешься довести меня до оргазма, снова играя с моими сосками.

Он улыбается, касаясь моей кожи, покачивая моими бедрами, потирая меня о свою эрекцию. И я клянусь Богом, если он заставит меня снова кончить после трения, я действительно не смогу посмотреть ему в глаза. Он подумает, что я тот, кто переживает засуху и кончает на месте, едва к нему прикоснутся.

Кай еще раз проводит языком по моему соску, прежде чем встретиться с моим ртом. — Мне нужно попробовать тебя всю.

Да. Я определенно собираюсь повторить это снова, потому что, черт возьми, со мной еще никто так свободно не разговаривал в спальне.

Он старше, и у него нет проблем высказывать все, что у него на уме.

Здесь невероятно жарко.

— Пожалуйста, сделай это.

Он встает, неся меня к кровати. Одно колено опускается на матрас, когда он укладывает меня так нежно, как будто я драгоценный груз, который может разбиться. Затем он изучающе проводит ладонью по моему бедру. Сверху, сзади, сбоку.

— В тот первый день в Майами, когда на тебе были обрезанные шорты.

Кай целует меня в шею. — Все, о чем я мог думать, это о твоих ногах. Предполагалось, что я пытаюсь придумать способ уволить тебя, но все, что я хотел сделать, это придумать способ обернуть их вокруг моего лица.

Я трусь об него, как нуждающаяся кошка. — Похоже, ты нашел способ.

Он покусывает и вылизывает дорожку вниз по моей груди и животу. — Я мечтал об этом. Каждую ночь, когда ты спала рядом с моим домом, я засыпал, изнуряя себя, пытаясь убедить себя оставить тебя в покое. Но я, блядь, больше не могу. Я хочу тебя. Черт, я так хочу тебя. Ты была пыткой, и я больше не хочу с этим бороться.

Я выгибаюсь дугой, съезжая с кровати только от нескольких слов и теплого дыхания, покрывающего мою кожу пылью.

Я тоже хочу его, но мы можем быть друг у друга только в таком ключе.

Взяв зубами резинку моих трусиков, он резко отпускает его. Каждый нерв в моем теле чувствителен настолько, что даже от щелчка ткани у меня по спине бегут мурашки. С такой плавностью он ползет вниз по моему телу, используя свои сильные ноги, чтобы удержаться, пока спускает мои трусики вниз по бедрам.

Я лежу перед ним полностью обнаженная, с разметавшимися по плечам волосами, наблюдая, как Кай Роудс встает во весь рост, мое нижнее белье болтается на одном пальце, а другой рукой он восхищенно потирает подбородок.

— Черт возьми, — выдыхает он, качая головой.

После этого я немного шире раздвигаю ноги.

Сегодняшний вечер — это большой толчок для самоутверждения, и я здесь ради этого.

Он засовывает мои трусики к себе в задний карман, прежде чем снять очки и безопасно положить их на маленький столик в углу комнаты.

Всегда такой ответственный.

— Как много ты можешь видеть без них?

Спрашиваю я.

Его внимание приковано ко всему моему обнаженному телу.

— Поверь мне, я вижу все, о чем мечтал.

Его шаги большие и повелительные, он тянет меня за лодыжки, чтобы подтолкнуть к краю матраса. Он стоит надо мной, проводя ладонями вниз, к изгибу моих бедер.

— Я так сильно хочу тебя, Миллер.

Это заставляет мои глаза метнуться к нему, отвлекая мое внимание от того места, где он прикасается ко мне. Его слова такие ясные, такие искренние. Они звучат так, словно пронизаны смыслом, который выходит за рамки сегодняшнего вечера. Но я отгоняю эту мысль. Мы не перейдем эту черту. Мы просто немного развлекаемся, и он это знает.