Эмма

В итоге я заснула в кресле и проснулась от темного камина, который давно погас. Я проснулась раньше него и не могу не упиваться каждым дюймом его лица. Его волосы взъерошены моими пальцами, перебирающими их, его темные ресницы, которые так красиво изгибаются, обрамляют его спокойные глаза. Щетина покрывает его подбородок, и я едва касаюсь кончиками пальцев его острого края.

Когда я дотягиваюсь до его губ, мои пальцы зависают на волосок от них. От него просто захватывает дух. И он мой.

Мой взгляд скользит по его лицу, чтобы посмотреть на пронзительный блеск его бровей и на то, как все резкие складки разглаживаются, когда он спит, выглядя таким умиротворенным.

— Видишь что-нибудь, что тебе нравится?

Я вздрагиваю при звуке его голоса, подпрыгивая у него на коленях, но он протягивает руки, чтобы сильнее прижать меня к себе. Его глаза приоткрываются, и, клянусь, я таю, когда все внутри меня теплеет от того, как он смотрит на меня.

Наклоняясь, я улыбаюсь ему в шею, прежде чем запечатлеть там долгий поцелуй.

— Нет, — отвечаю я, приближаясь к его подбородку и запечатлевая еще один поцелуй на его коже. — Я вижу кое-кого, кто мне нравится.

Его рычание вибрирует в его груди и распространяется по моему телу, посылая мурашки по моей коже. Он протягивает руку, хватает меня за затылок и прижимается моими губами к своим в обжигающем поцелуе. Покусывает и высасывает воздух прямо из моих легких.

Я чувствую, как он твердеет подо мной, и это вырывает стон из моих легких, заставляя меня прижаться к нему. Засасывая его язык себе в рот, я посасываю его, прежде чем с ухмылкой поймать зубами.

— Ты такой маленький гребаный демон, — рычит он, и то, как он это говорит, вызывает прилив тепла к моему сердцу, я чувствую, как между моих бедер становится мокро.

Я собираюсь снова прижаться губами к его губам, но он запутывается пальцами в прядях моих волос, оттягивая мою голову назад. Легкое покалывание заставляет мою киску сжиматься, и я вынуждена сжать бедра вместе. Взгляды прикованы друг к другу, наши груди двигаются вместе в жестком ритме.

— Я ничего так не хочу, как, черт возьми, раздеть тебя догола и наклонить над этим креслом, погрузив свой член так глубоко в тебя и никогда не покидая, — его глаза темнеют, когда он смотрит на мои припухшие губы. — Но если мы пойдем дальше, я не остановлюсь. Мне требуются все мои силы, чтобы сдержаться прямо сейчас, когда твое тугое, маленькое тело прижато ко мне, влажное и готовое.

Его челюсть сжимается, когда он грубо сглатывает, затем утыкается головой в изгиб моей шеи, глубоко вдыхая.

— То, что я планирую сделать с тобой, займет несколько дней. Потребность наполнять тебя своим членом снова и снова — это все, о чем я могу думать.

Его зубы царапают мое горло, прежде чем слизнуть жгучую боль.

— Но ты заснула прямо на мне, и я услышал, как с твоих губ слетело невнятное обещание. Смерть, которую ты желаешь заполучить. Итак, первое, что мы собираемся сделать, это нанести кое-кому визит.

Дрейвен отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза. Мне не нужно спрашивать, чьей смерти я добиваюсь, потому что я планировала это уже несколько недель. Он уже подозревал это, когда последовал за мной в ту ночь, когда я встретилась с теми, кто является частью восстания.

Еще не рассвело, когда Дрейвен доставил нас в Асов. Хотя я могла бы переместить нас тенями, но он сказал, что ему нравится та часть, когда он обнимает меня.

В данный момент мы стоим снаружи, уставившись на нетронутые двойные двери. Две белые колонны возвышаются с каждой стороны на вершине ступеней, когда я поднимаюсь наверх, Дрейвен следует за мной. Он расправляет крылья, выставляя напоказ всю свою измененную форму, и то, что он не прячется, наполняет мое сердце радостью.

Вместо того, чтобы врываться внутрь, я не тороплюсь. Каждый шаг уверенный и медленный, потому что Кэллоуэй никогда не убежит. Он слишком жаден до власти и слишком высокомерен, чтобы бояться меня, даже если почувствует мое присутствие. Неосознанно позволяя смерти войти в парадную дверь.

В тот момент, когда мой ботинок переступает порог, я позволяю тьме проснуться во мне. Он клубящимся туманом стелется по каменным полам цвета слоновой кости, распространяясь во всех направлениях, взбираясь по стенам и перекрывая свет из окон.

Стражники, наконец, впадают в панику, когда понимают, что я здесь не как союзник и не с дружеским визитом. Но их предупреждающие крики замолкают, когда Дрейвен душит их своими тенями. Недостаточно, чтобы убить их, но достаточно, чтобы они потеряли сознание и упали на пол, как мешок с камнями. Я уверена, что они почувствуют это утром.

Один из охранников случайно падает на другого, его лицо приземляется на зад другого, прямо между ног. Я слышу, как Дрейвен хихикает позади меня, и быстро оборачиваюсь, чтобы ударить его в грудь, прежде чем подняться по винтовой лестнице.

Оказавшись в широком коридоре, я поворачиваю налево и направляюсь прямо туда, где, как я знаю, должен быть Кэллоуэй. Он всегда там прячется.

Наши ботинки бесшумно ступают по полированному полу, когда мы подходим к угрожающей двери, которая всегда приводила в такой ужас. Но на этот раз контроль на моей стороне. Дрейвен целует меня в щеку, подмигивая, а затем направляется обратно тем же путем, которым мы пришли по коридору, собираясь сделать то, о чем я его просила, пока он доставлял нас сюда.

Выпрямив спину, я поворачиваюсь назад, чтобы без стука повернуть обе ручки и широко распахнуть двойные двери, отчего они с грохотом ударяются о стены.

Кэллоуэй сгорбился над своим столом, но при моем вторжении вскидывает голову. Его рубашка расстегнута, волосы растрепаны, бумаги разбросаны по столу и полу.

Кровь приливает к его лицу, когда он стремительно обходит свой стол и приближается ко мне.

— В своем последнем видении я видел своего сына с тобой, а теперь я вообще не могу видеть его!

Прежде чем он успевает сделать еще шаг, я бросаю на него свои тени и хватаю за горло. Я сжимаю его достаточно крепко, чтобы удержать в своих объятиях и дать ему достаточно воздуха для дыхания.

— Т-ты убила моего сына?! — слюна вылетает у него изо рта, когда он дергается, сопротивляясь моей силе.

Медленно склонив голову набок, я поджимаю губы.

— Похоже, он сам этого добивался.

Если раньше я думала, что лицо Кэллоуэя красное, то сейчас оно темнее, чем кровь, текущая в его венах.

— Т — ты чудовище! — рыдает он. — Я должен был убить тебя при первой же возможности.

Мое лицо морщится от запаха несвежей выпивки, исходящего от него.

Я цокаю, качая головой и кружа вокруг него.

— Думай что хочешь, но в одном ты ошибаешься.

Он пытается повернуть голову, чтобы посмотреть на меня, но я приказываю своим теням схватить его сильнее, чтобы он не перебивал.

— У тебя не было шанса. Ты слаб.

Я обхожу его сбоку, прежде чем остановиться прямо перед ним. Лицом к лицу.

— Труслив, и недостоен трона, не говоря уже о том, чтобы иметь возможность дышать еще хоть мгновение.

— Они готовы, — доносится от двери голос Дрейвена, заставляя глаза Кэллоуэя расшириться, когда он смотрит через мое плечо.

— А — а принц… — он не может закончить свои слова, поскольку я душу его сильнее, заставляя закашляться, и краснота на его лице приобретает глубокий фиолетовый оттенок.

— Ты боишься его, и все же тебе будет жаль, что это не он убил тебя.

Поворачиваясь на каблуках, я разгоняю тени настолько, чтобы воздух наполнил его легкие, пока тащу его по коридорам и наружу перед дворцом.

Море людей ждет у подножия ступеней, окружив двойные деревянные столбы, которые я велела им держать под рукой, чтобы вбить в землю. Несколько фейри тянутся к цепям и надевают их на запястья Кэллоуэя, прежде чем прикрепить их к крюкам, вделанным в верхние части столбов.