— Откуда ты знаешь…
— Я наблюдала за тобой. Отсюда нет пределов тому, что я могу видеть. В конце концов, я была Богиней Света.
После этого она игриво ухмыляется, прежде чем взять мою руку в свою, проводя большим пальцем по костяшкам моих пальцев.
— Даже не подозревая об этом, ты спасла мир, пожертвовав собой ради любви. Твой принц — последнее, что было нужно Уиро. Он последний, кто остался в его роду.
Мои брови хмурятся, и комок беспокойства подкатывает к горлу. Меня сейчас нет рядом, чтобы защитить его. Я оставила его одного, и он не знает. Он понятия не имеет, зачем он понадобился моему отцу. Я проглатываю комок беспокойства и страха, ненавидя себя за то, что меня нет рядом с ним.
Ее рука указывает на всех фейри, стоящих вдоль леса.
— Все они виверны в той или иной степени. Будь то полный оборотень или наполовину, все они когда-то были избранными в своей родословной.
— Виверны… А не драконы? — я спрашиваю, потому что оба термина используются в Дейадруме, а железо, используемое против них, широко известно как Виверна.
Она только качает головой.
— Использование дракона стало хорошо известно из-за страха людей, не совсем понимающих разницу. Они знают только, что звери из их сказок на ночь похожи на виверн-оборотней, которые раньше процветали в Дейадруме. И вот, это осталось в памяти каждого рассказчика и горожан как драконья родословная.
Я понимаю, как это могло измениться со временем, потому что я никогда не видела полностью измененного дракона или виверну, чтобы заметить разницу.
Она поворачивается обратно к фейри, рядом с нами.
— Но с самого начала Уиро охотился на них, чтобы заманить в ловушку в Море Душ и забрать свою силу, которую они несут. Я много раз пыталась остановить его, — ее грудь опускается, прежде чем ее зеркальные глаза останавливаются на мне. — Когда избранный уходит, рождается другой.
— Значит, каждый раз, когда мой отец загонял кого-то в Море Душ… это удерживало их силу запертой в теле, в то время как их душа отправлялась в промежуточное состояние? Даже если они не совсем мертвы?
Она торжественно кивает.
— Море Душ действует как подобие смерти, удерживая источник силы, который становится сильнее с каждой душой, — ее рука находит мою, сжимает ее. — Твой супруг — последний, кто остался в живых, поскольку у него не родилось наследников, и судьба зависит от его рода.
Орган в моей груди замирает, пытаясь протолкнуть кровь по венам, пока я вдыхаю ее слова. Но все, на чем я могу сосредоточиться — это бесчисленные глаза, которые по-прежнему устремлены на меня. Я повторяю ее слова.
— Все они были… избранными в какой-то момент жизни.
— Да, — ее голос напряженный, с оттенком печали. — Многие из их вида были убиты из-за страха или агрессии. Но избранные были похищены, как только твой отец смог их найти.
Я сжимаю грудь кулаком, сжимая там материал своего платья. Какой смысл настолько поглощаться властью, чтобы планировать стереть с лица земли целую расу? Убивать невинных, чтобы утолить свою жажду эгоизма?
Извращенная часть меня хочет посмеяться над тем, как судьба могла быть такой подлой, дав мне в жизни двух отцов, у которых схожие взгляды. Двое мужчин, которые уничтожили бы мир, если бы это означало быть самыми могущественными. Это дурацкая шутка.
Слева от меня раздается хруст, и я обнаруживаю, что некоторые фейри раздваиваются, открывая проходящего одинокого мужчину. Он высокий, и хотя все еще молод, воздух вокруг него заставляет меня думать, что он жил столетиями. Его шаги уверенные, а поразительное лицо остается невозмутимым.
Когда он приближается, мои губы приоткрываются с резким вдохом. Эти глаза… они расчетливы, свирепы и сияют кристально-голубым цветом, точно осколок стекла, затерянный в море. Они приветливо приподнимаются в уголках, заставляя меня рассмотреть другие черты его лица. Острый подбородок, волосы цвета воронова крыла и…
Все останавливается. Я прикрываю рот рукой и прикусываю нижнюю губу, чтобы она перестала дрожать.
Стоя в полуметре от меня, он мягко улыбается, и аромат, витающий вокруг него, напоминает мне о… доме. О Темном принце, от которого пахнет кедром и кленом, и о месте, где густой туман надежно окутывает деревья.
— Вы принца Дрейвена…
— Отец? — заканчивает он за меня, но затем кивает с легким смешком. — Единственный.
Что-то мелькает в его глазах, когда он наблюдает за мной.
— Мой сын, кажется, наконец-то открыл свое сердце.
Хотя его голос насыщенный и низкий, каждое слово произносится четко.
Я теряю дар речи. Моя рука опускается, и я открываю рот, чтобы заговорить, но не могу произнести ни слова.
— Ты можешь называть меня Ирад.
Клянусь, его белые зубы сверкают, когда он растягивается в улыбке.
— Ты тоже здесь в ловушке?
Из всего, что я хотела сказать, именно этот вопрос срывается с моих губ.
Он опускает голову, слегка покачивая ею.
— К сожалению, нет. Я отправился на поиски мирного подношения во Двор Пепла, но вместо этого оказался охваченным гневом Бога Тьмы. И хотя во мне, возможно, есть кровь Виверны, позволяющая частично меняться, я не был рожден избранным с силой повелевать тенями. Так что не было необходимости держать мою душу в плену. В конце концов, ему удалось обмануть меня, вонзив меч, сотканный из теней, прямо в мое сердце.
На моих щеках появляется влага, и я вытираю ее тыльной стороной ладони.
Он смотрит куда-то вдаль, глубокая складка прорезает его брови.
— Есть так много вещей, которые я хотел бы сказать своей семье перед этим. Если бы я знал…
— Ты не мог знать, — спешу добавить я.
Его натянутая улыбка говорит мне, что он понимает, но я знаю, что это не отменяет сожаления о том, что его смерть наступила так внезапно.
Поворачиваясь, чтобы снова встретиться со мной взглядом, он нерешительно говорит:
— Но ты… Ты можешь предложить им немного покоя, сказав им слова, которые они никогда не слышали.
— К — как? Я здесь, а не там.
Успокаивающий сладкий аромат моей матери привлекает мой взгляд к ней.
— Ты держишь свет, чтобы прорваться сквозь тьму, которая преграждает путь обратно к жизни.
Руки моей матери нежно обхватывают мое лицо, тепло гордости сияет в ее глазах.
— Ты, моя дорогая дочь, спасение душ. Только ты можешь освободить души, запертые здесь.
С колотящимся сердцем я вырываюсь из ее рук и осматриваю приближающихся фейри-оборотней, пока мои глаза не останавливаются на том, кто преследовал меня в снах. По его лицу я скорбела каждую ночь, зная, что ничем не смогу заслужить его прощение. Потому что я… я убила его. Это мои голые руки отправили его сюда, в тюрьму, которая балансирует между жизнью и смертью. Даже если он не избранный, может быть… может быть, его тоже можно спасти.
Винсент. Тот, которого я украла у его пары. Тот, которого Дрейвен спас, а я уничтожила. Я даю волю слезам, не отрывая от него взгляда, и беззвучно произношу одними губами: Мне жаль.
Что-то, чего я никогда не думала увидеть, мелькает в его глазах, когда он прижимает одну руку к груди и опускает голову, моргнув одним глазом. Одно слово, произнесенное шепотом, слетает с его губ достаточно громко, чтобы мои уши уловили его:
— Прощена.
Прежде чем я осознаю это, мои колени врезаются в землю, и я разбиваюсь вдребезги. Все внутри меня раскрывается, освобождая демона, который душил меня каждый раз, когда я закрываю глаза. Такое чувство, будто что-то в моей груди трескается, так болезненно громко, и мне интересно, слышит ли это кто-нибудь. Если бы мир содрогнулся от силы этого.
Но наконец-то… Наконец-то моя грудь становится легче, и я могу дышать немного легче.
Кончики моих пальцев зарываются в грязь, я наклоняю голову вперед и медленно беру себя в руки. Ровные вдохи входят и выходят из моих легких, решимость укрепляет мой позвоночник.
С последним выдохом я поднимаюсь на ноги, глядя прямо на маму.
