— Хм, справедливо. Меня Харгард зовут, кстати.

— Элл...

— Я знаю твоё имя. Просто хочу, чтобы и ты знал имя того, кто убьёт тебя.

— Давай уже... Илмир... ждёт.

Тяжёлый шаг, хруст под сапогом, топор медленно поднимается над головой.

— Ты не серчай, но за глаз и правда помучаешься. Отрублю стопы, кисти, а закончу парой ударов в пах. Тебе уже всё равно, а Виксо порадуется.

Хруст усилился, что-то под ними тяжело прогнулось и треснуло. Эллион ощутил, что падает. Харгард вскрикнул, ухватился за край образовавшейся ямы. Пальцы левой руки скользнули, срывая слой земли и мха. Обнажился металл, покрытый пятнами коррозии и рытвинами. Гигант удержался на правой, выронив топор. С натугой перекинул через край левый локоть. Вытянул себя наверх и рухнул на спину, озадаченно глядя на провал. Ровный прямоугольник. В закатном свете видны свисающие вниз створки люка.

На противоположной стороне ржавая железная лестница.

— Гром и сталь! — Прорычал северянин, поднялся, отряхивая штаны и кольчугу, заглянул в пропасть. — Да чтоб мне срать в стеклянной пустыне! Откуда это?

Виксо отпихнул напарника и пошатываясь подошёл к главарю, зажимая глаз ладонью. Шлем с него сняли и рыжие патлы обрамляют вытянутое лицо, сливаются с медной, курчавой, бородой. Единственный глаз сверкает радостной яростью, что граничит с безумием.

— Это Боги вмешались! — Прорычал он, хлопая Харгарда по плечу. — Месть должен свершить я!

— Должно быть. — Пробормотал главарь, отступая от края. — Только он наверняка сдох от удара.

— Это не помешает мне сделать ему кровавого орла. — Рыкнул одноглазый, обходя яму и ставя ногу на первую ступень.

Ржавый металл жалобно скрипнул, но выдержал.

— Будь осторожен, не нравится мне это. Без глаза ещё сам себя рубанёшь.

Виксо фыркнул и начал спускаться во тьму. Харгард повернулся к оставшемуся товарищу.

— Его глаз... что скажешь, Флоки?

— Без шансов, вождь. — Покачал головой наёмник. — Почти весь вытек.

— Вечно с илмиритами проблемы. — Вздохнул Харгард, отходя от ямы. — Надеюсь, он хоть мой топор там найдёт.

— Ну, с его харей повязка на полрожи только лучше сделает. — Хохотнул Флоки, широко улыбаясь.

Снял шлем и с наслаждением зачесал макушку пятернёй. На землю посыпались белые хлопья омертвелой кожи. Харгард поднял взгляд к поднимающейся над лесом Старшей Сестре. Младшей не видать, хороший знак. Ведь Младшая благоволит нечисти.

— И всё-таки, что там в той яме?

— Кто ж знает? — Флоки пожал плечами. — Старики всякое гуторят у костра, а им гуторили их старики и так далее. Может там просто погреб, а может... вход в подземные города древних?

— Это же насколько оно должно быть древним?

— Ну... явно старше Младшей Сестры.

— Не нравится мне это. — В очередной раз вздохнул северянин и поправил шлем.

Ладонь хлопнула по петле топора на поясе и не найдя привычной рукояти, скользнула к огромному ножу.

Падение медленное, как погружение в воду. Квадрат света удаляется, уменьшаясь до размеров точки. Эллион подтянул ноги, перекидывая центр тяжести и придавая телу вращение… попытался. Ударился об пол с отчётливым металлическим шлепком, как кусок мяса на сковородку. Внутри нечто лопнуло, а из глаз брызнули искры.

Холодно. Перед смертью должно быть холодно?

Перевернулся, чувствуя, как обломки костей трутся друг о друга. Боль ослабла, будто щадя человека перед гибелью. За ним остаётся влажный след, а сам он скорее скользит, как улитка.

Должен жить. Должен… доставить… любой ценой. Дожить до доставки.

Как это странно и глупо. Внутренний голос, не мешавший ему со времён послушничества, проявил себя.

"Ты мог быть фермером, как отец, как дед. Завести жену, детей, быть достойным человеком. Полноценным. Но что ты выбрал? Доставлять письма, искать информацию и всё ради бога, которому плевать на тебя?"

— Нет… Илмир коснулся меня, тогда, в тумане… Я узнал ВСЁ!

"Узнал и забыл. Толку от этого? Ты мальчик на побегушках в тридцать семь лет. Ха, какого это? Подумай только все эти тренировки, убийства… ах да, кары, так ведь ты их называл? Ради чего?"

— Знания… информация… должны течь… Илмир защищает мир от…

"Отчего? Да ничего он не защищает, кроме пропахших потными ладонями писем похотливых аристократов! О да! Ты ведь помнишь ту самую, первую доставку? Когда ты убил парнишку лет семи? Просто за то, что он коснулся конверта!"

— Он надорвал, он видел…

"И понёс справедливую кару. Да, так ты говорил себе в той келье, принимая наказание за оплошность. Справедливая кара! Гнев божий!"

— Заткнись…

Эллион цепляется за пол и ползёт, холодный металл выпивает остатки тепла, остатки жизни из тела. А он ползёт за призрачной надеждой.

"Столько лет верности, покорности и беспрекословности, даже в мыслях! Какой итог? Отравлен любящей женщиной, брошен единственными друзьями. Ха, друзьями! Девка лет шестнадцати и парнишка, которому едва исполнилось восемнадцать! Твои единственные близкие люди, дети! Ты жалок! Твои собственные дети уже могли быть старше них!"

— Заткнись…

"Аргументы кончились? Как будто они были. Ты жалкий фанатик, выкинувший собственную жизнь в отхожее место."

Тьма окружает его, давит на плечи и затылок, вминает лицом в гладкий металл. Боги, сколько же здесь металла! Зачем? Почему он не проржавел за столько лет в земле близ моря?

"Вот и всё."

Эллион осознал, что не может двигаться. Последние капли сил остались позади. Он больше мёртв, чем жив. Смерть процесс не мгновенный, так или иначе. Всегда, что-то в тебе умирает первым. Зачастую первой уходит доброта.

— Хм… ты хочешь жить?

Новый голос зазвучал отовсюду, мягкий, как бархат, вкрадчивый.

— Да… — Выдохнул курьер.

Впереди вспыхнула точка. Чёрная. Нечто, что чернее самой темноты и освещает помещение чёрным светом. Расширилась и зависла над головой Эллиона.

— Замечательно. — Точка покачивается в воздухе, и он видит, что это крошечный бриллиант. — Только это не бесплатно. Ты готов заплатить?

— Готов.