Вскоре огонь разросся, дал сухой жар. Курьер протянул руки, наслаждаясь чувство тепла, пронизывающего плоть. Блаженно сощурился. Теперь он лёгкая цель для ищущих, если они сейчас рыщут в ночном лесу. Плевать, зато тепло.

Отогревшись, принялся за еду, с трудом и нехотя отрывая зубами кусочки сушёного мяса. Есть не хочется, но без еды тело точно не протянет и двух дней.

Вытянув ладонь, набрал дождевой воды. Глотнул и скривился от резкой боли в горле. Не хватало ещё и простыть. Ладно. Ладно. Он жив. Роан и Тишь ушли далеко вперёд и это хорошо. Умирающий курьер только мешает и замедляет, а парню надо как можно быстрее оказаться в долине.

Эллион вновь набрал воды и умылся.

Посмотрел в чёрное небо, гадая, скоро ли рассвет? Надо идти за ними, на всякий случай... догнать не догонит, но... просто будет спокоен, что не бросил доставку до самого конца.

Рассвет застал Эллиона свернувшимся калачиком, с кровавой коркой на губах. Его не нашли, не убили в спящего, яд не выгрыз вены. Вот оно, доброе утро. Постанывая, поднялся, схватился за обломанную колонну беседки и зашёлся кашлем. Корка лопнула и на ладонь полилась кровь. Брезгливо сплюнул и отряхнул кисть.

— Ох, Илмир, дай мне сил.

Бог не ответил. Илмир, как и весь пантеон, не отличается болтливостью.

С Тишь говорила сама Луниса, а в результате теперь их путь устлан трупами её последователей. Беседа с божеством всегда влечёт за собой проблемы. Так или иначе.

Эллион оттянул ворот и оглядел грудные мышцы, под бледной кожей бугрятся чёрные вены. Пульсируют готовые лопнуть. Времени осталось мало.

Вместо завтрака бросил в рот остатки трав и начал жевать, глотая горькую слюну. За ночь море отступило и на пляже валяются тёмные ленты водорослей. Обломки досок, покрытые ракушками стволы деревьев и остатки ящиков. По песку степенно перебегают мелкие крабы, спасаясь от кружащих чаек. В стороне лениво ползёт огромная черепаха.

Курьер углубился в лес, шатаясь и ударяясь плечами о деревья. Тело едва слушается, и он не уверен, что сможет победить в следующей схватке. А она неотвратима. По его следам пройдёт даже слепой. Ладонь стиснула рукоять трофейного кинжала, потянула из-за пояса.

Лезвие радостно сверкнуло в лучах солнца. Кокетливо изогнутое, с широким кровостоком и круглой выемкой у гарды. Рукоять вырезана из тёмного дерева, с углублениями под пальцы. Навершие утяжелено для баланса. Эллион с недоумением покрутил кинжал в кисти, гадая, зачем так было заморачиваться.

Видимо, бывший владелец был из той породы, что из кожи вон лезет, лишь было получить лучшее. Черта, конечно, хорошая, но порой доводит до крайностей. Однако теперь у него есть прекрасный кинжал и это повышает шансы на победу. Жаль яд нельзя вырезать...

Сырая земля чвакает под ботинками, плещут мутные струи и капельки грязи оседают на штанинах. С ветки за илмиритом наблюдает толстая белка. Будто прикидывает полакомиться падалью. Хм... интересно, белки едят падаль? Птиц едят, Эллион сам видел, как белка поймала синицу и жрала, как орех. А может стая белок загрызть косулю?

В кустах кричит тетерев, а под деревьями скачут мелкие птицы с цветастыми спинками. Купаются в лужицах, смешно топорща перья.

Эллион перелез через поваленное дерево, срывая животом застарелые пласты мха. Рухнул с обратной стороны и долго сидел, повесив голову. Сил почти нет. Он чувствует, как яд заменяет кровь и разрушает печень, как стонут остальные органы. Он должен ненавидеть Ринзару за это, желать её убить, но не может.

Их отношения столько лет пляшут на грани отточенной лезвия, где по одну сторону ненависть, а по другую страсть. Даже сейчас, умирая от её яда, Эллион благодарен. Она могла использовать другой, мгновенный, а так у него есть шансы дожить до выполнения доставки...

Очнулся от голосов на тропе за спиной. Ожесточённый спор трёх мужчин, бряцание кольчуг и тяжёлые шаги. Эллион встрепенулся, затравленно огляделся и пополз вдоль брёвна. Нашёл крупное дупло, заглянул внутрь. Время и жуки выгрызли сердцевину дерева, возможно, ещё до падения. Протиснулся внутрь и замер, накрыв рот ладонью. Всё бежать некуда. С тремя вооружёнными и крупными мужчинами он сейчас не справится...

Кто-то пнул ствол. Курьер сдавил рот и задержал дыхание.

— След пропал!

— Чего? Он что, улетел?

— Да сам смотри!

— Щас гляну, ты ведь слепой, как тетерев зимой!

Тяжёлые шаги приблизились. Ладони грохнули по дереву.

— Хм...

— Я же говорил! Он точно колдун! Где это видано, чтобы за одного илмирита столько платили? Не надо было браться за это!

— За илмиритов и больше дают, так что заткнись. Я видал, как один из них голыми руками в таверне компанию раскидал, а там лбы были похлеще меня. Тут от курьера всё зависит, есть такие, за которых никакие деньги брать не стоит.

— Ага, конечно, так куда он делся? След ведь свежий!

— Погоди, хм... а вот оно.

Эллион стиснул рукоять кинжала и вперил взгляд в выход из дерева. Дырка крупная, но едва заметная, у самой земли. Занёс оружие для стремительного тычка. Завалить одного, выбраться и попытать счастье с оставшимися... Эх, будь он здоров...

— Где?!

— Да вот же, вдоль дерева.

— А...

— Хитрый гад попался, перелез, а потом по стволу в чащу прыгнул. Скотина такая, ищи его теперь, как зайца в зарослях.

— Н-да, что делать будем?

Впервые голос подал третий, густой и бархатистый с пивными переливами.

— Я туда не полезу. Я не обезьяна в чаще бегать.

— Да ничего, мы теперь примерно знаем, где искать. Щас прикинем. Так... дальше по дороге руины, озеро, а в лесу... тоже руины, может спрятаться в них. Там и плодовые деревья, пусть и одичавшие. Хорошее место.

— Есть другой путь?

— Да, парочка. Если поспешим, то обгоним гада.

— Ну, значит, так и сделаем.

Эллион выждал, когда шаги удалятся и осторожно высунулся из дупла. Ожидая увидеть скалящиеся бородатые лица и блеск металла. Земля вокруг бревна вытоптана. Судя по следам, преследователи носят сапоги с шипованными подошвами и в снаряжении весят не меньше быка. Крупные ребята.

— Ладно, пусть ищут в лесу. — Пробормотал курьер, направляясь дальше по тропе.

***

Тишь плакала во сне. Роан, не спавший до утра, красуется на солнце глубокими синяками под глазами. Девочка плетётся за ним, часто оглядываясь и сверля спину друга тяжёлым взглядом. Лес остался позади и впереди простирается холмистая степь. Преддверие долины Мардока, что раскинулась меж гор на горизонте. Сегодня до неё не дойти, завтра... тоже. Дня четыре пути. Роан, сжал губы в тонкую линию. Они должны смочь. Обернулся на подругу и поймал испепеляющий взгляд... Вздохнул и сказал, перебарывая колючий ком в горле:

— Так надо было!

Поток яростных жестов, которые он не может понять, но выражение лица и скорость намекают на смысл.

— Он сам согласился! Давай поторопимся, иначе он...

Роан умолк, отвёл взгляд, нервно коснулся шрама под левым глазом большим пальцем. Провёл до губы. Слабая боль, застарелая и привычная. Немного отрезвляет, позволяет отвлечься от более сильной. Он не мог оставаться с Эллионом! Умирающий курьер двигается едва ли быстрее черепахи, а преследователи наседают на пятки.

Тяжёлое решение, но верное. Будущий правитель обязан научиться принимать их, иначе грош ему цена. Жалость, боль, страх и симпатии, всё должно остаться в прошлом.

Роан поправил плащ, коснулся колчана на поясе. Лук притаился в чехле, расправленный и довольно убогий, тетива лежит на дне, смотанная в клубок.

— Так, давай я подстрелю зайца или кролика, или что тут водится? А ты поможешь приготовить?