Роан медленно поднялся, упираясь в колено, вскочить попросту нет сил. Голова гудит и к горлу поднимается завтрак. Челюсть болит нещадно, а зубы на левой стороне, кажется, сместились и торчат в разные стороны. Сплюнул кровь и посмотрел на соперника, тот поднял руку в знак поражения. Торопливо отвернулся, а на арену под одобрительный гомон вбежали лекари.

Яркое осеннее солнце еда греет, а с севера мчится стадо серых туч. Холодный воздух обжигает разбитые губы, леденит лёгкие. Парень пощупал зубы, повёл большим пальцем по кромке и внутренне поморщился, нащупав старый пробел в ряде. Когда он потерял этот зуб? В детстве упав с лестницы или во время тренировки с отцом? Да какая разница...

Фестиваль идёт к концу, и дела складываются хорошо. Подозрительно, пугающе хорошо!

Ему помогать выйти, никто не стал. Роан прошёл через калитку, сплюнул кровь и пошёл по ступеням вверх, покачиваясь от хлопков по плечам. Опустился на скамью рядом с Тишь, девушка с тревогой осмотрела лицо. Смазала начавшую запекаться кровь влажной тряпицей, нанесла на ссадины жирную мазь. Дурно пахнущую, но у парня нет сил перечить, да и желания.

С некоторой тревогой осознал, что стоит ей попросить, и он исполнит, что угодно. Какое счастье, что Тишь немая.

— Завтра финал. — Сказал Роан, наблюдая краем глаза, как на арену выходит новая двойка претендентов.

Участников осталось десять, включая его. К концу дня отсеются ещё пять. Остальные стали зрителями, так что в храме-крепости полно народу. Кто-то остался из любопытства, а кто-то набирается опыта, наблюдая за схватками. Победитель получит шанс на аудиенцию с Мардоком и только от божества зависит, станет ли счастливчик избранным.

Вместе с Роаном в финал прошёл и треклятый дворянчик. Это и тревожит и радует. Будет шанс поквитаться. Парень сполз по лавке, сцепив зубы и шипя от мерзкой боли в новых шрамах. Прошедшая неделя щедром наградили ими.

«Ты справишься!» — Тишь, улыбаясь, быстро складывает пальцами.

— Да, куда я денусь. — Ответил Роан и пальцем приподнял уголок рта.

В стороне от них сидит наёмник, вышедший из соревнования два дня тому. По собственной воле, как и говорил в самом начале. Поняв, что на него смотрят, старик показал большой палец. Роан кивнул, принимая похвалу и чувствуя, как в груди теплеет. Друзьями они не стали, но хэй, может он наймёт старика, когда пойдёт войной на Осколки. Хотя после получения очередной чёрной лычки этот меч стоит очень дорого.

Схватка завершилась после первого обмена ударами. Мужчина с красными волосами пропустил прямой в челюсть и осел на песок, как тряпичная кукла. Зрители, позабыв про Роана, взорвались криками, чествуя победителя. Крепкого, черноволосого южанина с орлиным носом.

В стороне двое мужчина в полголоса обсуждают планы.

— Через два дня прибудет караван, с ним и отбудем. Так всяко спокойней и быстрее.

— Так ведь тракт сломан, как же он прибудет?

— Дурак? От моря, конечно же. А там или кораблём, или вдоль берега.

— Да я б лучше тем же путём вернулся, места-то уж знакомые. Присмотрел красивую такую рощицу...

— Угу, ты учти, что скоро сезон дождей и в твоей рощице мы околеем.

Дальше слушать Роан не стал. Задумался сам. А ведь и правда, как ему с Тишь добираться до ближайшего города? Даже если он получит благословение, бог войны крыльев не даёт. Одежда, пусть и починена монахами, скоро развалиться. На море его не ждут и велик риск нарваться на луннитов или илмиритов.

За стенами храма-крепости их охраняет культ мардонитов, ни один культ в здравом уме не решится пойти против них. Да и в принципе, культы хорошо устроились. Каждый, даже кирионцы, вплетён в саму структуру общества Осколков. Выступи против одного, и жизнь твоя станет горькой, как трава. Да и такой же короткой.

Одни культы держат всю связь, другие исполнительную власть, а другие... другие просто убивают кого захотят. Непонятно только, чем заняты последователи Луннисы. У той и храмов в городах нет, даже алтарей в подворотнях, как у Аргантоса. Что такое она предлагает последователям?

Ну, видимо, это очередная тайна луннитов.

Похоже, ему следует навестить не столько знать, сколько видные церкви. Мардониты последуют за ним, стоит получить благословение. Никуда не денутся. А вот если вкупе заполучить в союзники тирионцев или, ещё лучше, слуг Ортуса-торговца... Но что он может им предложить, кроме призрачных обещаний?

В задумчивости не заметил, как закончился и следующий поединок. Вместе с ним и турнирный день. Пострадавших из палаток переносят в лазарет, а остальные собираются в группки и торопятся в трапезную. Война войной, а обед по расписанию.

Тишь за время фестиваля заметно округлилась где надо. Волосы блестят, как отполированный металл, как крыло ворона. Только с едва уловимым оттенком красного. Сама девушка выглядит счастливой, а на щеках играет розовый румянец. Роану начинает казаться, что это совершенно другая Тишь. Ничего общего не имеющая с той тощей, как спичка, замухрышкой, которую встретил, едва спасшись от палача.

Удивительно, какие чудеса с телом творит наличие хорошей еды каждый день.

***

После трапезы двое монахов отвели Роана в келью целителя. Седой старец поправил очки на носу, разглядывая пациента в свете масляной лампы. Единственное окно плотно занавешено чёрной тканью. К стенам жмутся забитые книгами шкафы, будто это не храм-крепость Мардока, а университет Кириона. Остро пахнет неизвестными лекарствами и травами.

От первого вдоха у Роана закружилась голова, стоило больших усилий не упасть. Лекарь вздохнул и указал на стул.

— Раздевайся и садись.

— Зачем? Я здоров!

— Кто здоров, а кто нет, решаю я. — Скучающим тоном ответил собеседник. — В здоровом теле — здоровый дух. Моя же задача определить, насколько же здоровым может быть твой.

Роан нехотя скинул свитер и поплёлся к стулу, замер под пристальным взором.

— Что?

— Я же сказал, раздевайся.

— Но я...

— Одежду сними. Всю. Болезнь и раны, увы, поражают не только торс.

Роан с неловкостью стянул штаны, зашипел, когда босая ступня коснулась голого каменного пола. Вопросительно и с некоторой издёвкой посмотрел на лекаря.

— Так?

— Нет. Бельё тоже.

Железная рука лежит на столе, пальцы расправлены и блестят от тонкой плёнки масла. Вирз склонился над протезом с кисточкой и тщательно протирает подвижные механизмы. В келье кроме него только медик, проводивший обследование Роана. В узкое окно льётся холодный свет и разбивается о широченную спину настоятеля.

— Знаешь, Марсен, порой я поражаюсь тому, как всё в мире взаимосвязано. — Сказал Вирз, ведя кисточкой по металлическому запястью. — Вот хотя бы этот протез. Его создали кириниты, а служит он богу войны. Хотя, казалось бы, знание должно уменьшать его силу. Но нет, знание порождает новые орудия кровопролития, как говорил один киринит, однажды они создадут воина целиком из металла.

— Как же он будет воевать?

— Разум и душу они тоже создадут.

— Ха, звучит... странно. Если им удастся, то зачем нужны будем мы?

— Обучать железных воинов и наблюдать, как они доводят войну до идеала. Но собственно, что скажешь про юного Сквана?

Медик заговорил, следя за движениями кисти:

— Здоров, крепок и по всем признакам репродуктивен.

— Хорошо. Что ещё подметил?

Тренирован хорошо, без щита, видимо, не успели обучить. Хорошо развиты мышцы ног, в коленях патологии нет, что не удивительно в его возрасте. Небольшие проблемы с кишечником, но не существенны.