Тот, что схватил ее - явно иноземец, в кафтане до пят и войлочном колпаке, похотливо осклабился. Тонкие черные усики, похожие на мохнатых червей, змеились на его лице, карие глаза маслянисто блестели.

- Добра добыча! - вымолвил он.

- Бес с ней! - произнёс человек с фонарем. - У нас дела!

По голосу Лавена поняла, что он и есть "сударь". В широкополой шляпе и плаще, он выглядел приличней остальных. Женщина разглядела глаза с хитринкой и большой нос, похожий на клюв южной птицы. Он показался ей смутно знакомым.

- Но-но-но! - воскликнул чужеземец. - Ласка многозлатна, а тут дар такой!

- Да мы, что ее таскать с собой будем? - возразил "сударь".

Тут Лавена внезапно вспомнила его, да это же Ностан с Уврата, тот самый, к которому Этли ходил утром!

- Явно! - чужеземец осклабился. - Огуляю ее и сторгую. Вон, какая ядреная!

Лавене показалось - иноземец только что не облизнулся. "Сударь" попытался возразить, но вмешался один из подельников чужеземца - обладатель черной неопрятной бороды, воняющий дешевым пойлом. Изодранные поля шляпы бросали тень на его лицо, лишь глаза мерцали в свете фонаря.

- Сударь, тебе придется смириться, - просипел он, - мой друг - спакаец, а они ведут дела своеобразно, зато он знает, как справится с орком.

- Ненавижу, тварей! - прошипел иноземец.

- Просто придержишь бабу, пока мы разберемся с орком, - добавил бородач.

Затем, обращаясь к своим подельникам спросил:

- Верно говорю?

Четвертый из шайки - долговязый, с каким-то дебелым выражением лица, часто закивал, повторяя:

- Угу, угу, угу.

Спакаец одним рывком поставил Лавену на ноги.

- Внемли, сука, будешь юркать я тебе личину срежу, ясно?

Обомлевшая от страха Лавена кивнула.

- Ладно, идем! - произнёс Ностан.

На мгновение Лавена поймала его взгляд, показалось даже, что в нем мелькнуло сочувствие к ней, но мужчина отвернулся и зашагал, освещая путь фонарем.

***

Дождь не прекращался. Холодный, мелкий, он бесконечно моросил, грозя превратить Язык в непролазное болото. Хлюпая промокшими ногами Аскель раздумывал - неплохо бы по возвращению выпить подогретого вина, от простуды. Если, конечно, вернется.

Он уже не на шутку замерз, когда добрался до трактира Кела Самоэя. Кутаясь в плащ, Аскель протопал по мокрым ступеням и ввалился внутрь. Трактир встретил его теплом и полумраком. По сравнению с трактиром Оттика, заведение Кела было сущей дырой. Грязные, истоптанные половицы соседствовали с обшарпанными стенами. Воняло перекисшей капустой, немытыми телами и Триединый знает, чем еще. Под ногами шныряли крысы.

Аскель двинулся к стойке, пристально вглядываясь в окружающих. За грубо сколоченными столами, на лавках сидели десятка два посетителей. Докеры и грузчики соседствовали тут с ворьем и головорезами, многие совмещали эти профессии, причем в любом порядке, но вот орка он не увидел.

За стойкой сидел Кэл Самоэй - косматый бородач, с мясистым лицом и крупным, как картофелина носом. Этли подошел и бросил монету на прилавок. Бородач, глянув на него исподлобья, спросил:

- Пиво, похлебка?

- Где орк? - без обиняков задал вопрос Этли.

- Какое тебе дело до него?

- Ты что, у него на службе?

Кэл заворчал, попытался подняться, но поймав взгляд Этли остался сидеть.

- Хлопот от вас, любопытных, много, - ответил хозяин таверны.

- В каком это смысле?

Бородач помялся и понизив голос, нехотя произнёс:

- Вчера хлыщ какой-то с Уврата прицепился к нему, сегодня тебе чего-то надо, а Таштаг не любит, когда его беспокоят. У него, эмм, настроение от этого портится.

По имени понятно, Таштаг - орк. Видать, буйный, раз хозяин таверны почти шепчет его имя. А вот насчет кто к кому прицепился - не совсем понятно.

- Что за хлыщ? - спросил Этли. - И чего это он вздумал к зеленорожему цепляются.

Кэл вздрогнул, глянул куда-то в глубь трапезной и еще тише, чем прежде продолжил:

- Не знаю кто такой, их тут трое было - торгаши с Уврата. Пьяный, увидел Таштага и давай его по-всякому поласкать. Думал он по-нашему не понимает. Ну, Таштаг ему рот и заткнул, приходи, говорит, завтра на Пустырь. Тот храбриться начал. Пьянь! Да дружки увели.

Вот так Ностан! Овечка невинная. Налакался, да за языком не следит, а ему-то рассказывал - дикарь, мол, не понравилось, как смотрел. Гнилая душонка!

- Где Таштаг этот, дело у меня к нему.

Бородач страдальчески выдохнул:

- Ты это, не устраивай здесь ничего, а то вчера он всех тут разогнал, вон видишь народу мало. Я так по миру пойду.

- Постараюсь.

- Да вон он, в углу сидит.

Этли повернулся, куда указывал Кэл и увидел орка, за отдельным столом у окна. Как он его сразу-то не увидел?!

Пока Этли пробирался между рядами столов, он просто чувствовал, как зеленокожий буравит его взглядом. Когда до орка оставалась пара шагов, из-за соседнего стола поднялся один из посетителей, невысокий и щуплый.

- Господин Таштаг не любит, когда его беспокоят, - слабым голосом произнёс он, обращаясь к Этли.

Тот не ответив прошел дальше, но краем глаза успел заметить, как щуплик поспешил ретироваться из таверны. Хорошо этот орк их всех выдрессировал!

Добравшись до орка, Этли бесцеремонно уселся напротив и уставился на зеленокожего. Плечистый, с широкой грудью, он явно обладал чудовищной силой. Да, что б этому Ностану пусто было! Как надо напиться, чтобы задираться к такому громиле? Одет зеленокожий был вполне по-местному, в такую же, как у Этли бежевую рубаху и стеганый жилет. Прямая спина, горделивая осанка, узкие для орка ладони выдавали в нем знатное происхождение. На поясе висел скимитар*. Тяжело придется!

В одном Ностан не соврал - Таштаг был лыс, между остроконечными ушами, по бритой макушке, плясали отблески очага. Лицо орка, словно из иссеченного ветрами и непогодой камня, застыло пугающей маской, лишь желтые, как у змеи, глаза безотрывно следили за Этли. В черных зрачках плясали искорки безумия. Темно красные губы разомкнулись, обнажая острые клыки, и орк насмешливо произнёс:

- Я вам тут не мешшаю, ссударь!

На людском языке зеленокожий говорил хорошо, лишь слегка растягивая шипящие и свистящие звуки.

- Я лишь хотел спросить, где у вас в Оркейне самые сильные ветра?

- Ты - ветрун? Или как это по-вашему, бздун?

Орк сохранил серьезное выражение лица, но глаза весело засияли, он был уверен, что отмочил знатную шутку.

- Мой друг - цирюльник, я собираю для него волосы, твои судя по всему, где-то сдуло. Хочу найти их.

Веселье в глазах орка пропало. Сам Этли тоже, тот еще шутник, но бритая башка зеленокожего явно говорила, что тот пытается скрыть свое происхождение.

От стойки раздался отчаянный выкрик Кэла Самоэя:

- Что?! Опять?

Но ни Этли, ни орк не обратили на него внимания.

- Может твой друг придет сам, а не будет присылать меченных шавок, - змеиные глаза орка сузились.

- Шаиг спакайа эга, - выдал Этли.

Раб спакайца! В тех местах Оркейна, где он был, это считалось страшным оскорблением.

- Я понял тебя, но мимо, - рассмеялся орк.

- Значит с востока, - улыбнулся Этли, - мне этого достаточно.

Он встал и двинулся к выходу, в полной уверенности, что орк последует за ним. Кого бы зеленорожий не опасался, он захочет остановить "шавку" таинственного «Цирюльника».

***

Намотав волосы женщины на руку, спакаец держал Лавену словно на привязи. Он и Ностан остались ждать на улице, пока бородач и долговязый отправились вынюхивать - здесь ли орк. Когда хватка спакайца причиняла боль, Лавена вскрикивала, на что тот цедил сквозь зубы:

- Не шуми, целой будешь.

Ностан стоял рядом, бледный, но с неизменной хитринкой в глазах. Не смотря на плачевное положение, Лавена и не думала говорить торговцу, что узнала его. Сам Ностан, может быть и отнесется к ней по-человечески, а вот спакаец с дружками прирежут сразу. Кого бы они там не собирались убивать, свидетели им не нужны.