— И правда проснулась?! — Делия привстала с кровати и чуть было не опрокинула на себя маленький столик, приставленный к краю постели.

На столе стояла ваза с цветами, они источали запах и дурманили голову.

— Белые лилии? Да она издевается! — Дели швырнула вазу на пол, тут же втиснув ноги в мягкие тапочки. — Неужто умнейшая женщина Таутена способ просить прощения лучше не придумала? — по пути запричитала она, обходя осколки и двигаясь по направлению к выходу.

Стоило дочери смерти выйти из спальни, как ноги понесли ее в библиотеку. Боан обязан вернуть ее в мир души, он просто обязан! Ведь если она не узнает самую важную часть воспоминаний, то к чему все это было? Не могла же Розанна специально вырвать Делию из мира души, чтобы Делия сама искала ответ на вопрос, для чего умерла и ожила?

Влетев наспех в библиотеку, Делия закричала изо всех своих сил:

— Смотритель! Я не увидела последнее видение до конца! Оно было самым важным! Верните меня в мир души! Смотритель! Эй! Выходите!

Голова Боана показалась в проходе. Старик держал в руках стопку книг и, кажется, был удивлен видеть Делию.

— С пробуждением, моя юная госпожа. Как вы себя чувствуете? У вас ничего не болит? Я могу…

— Прекратите! Я не намерена обсуждать свое состояние! Повторяю, верните меня в мир души!

— Извините, но вы не сможете продолжить смотреть те сновидения, — он снял очки. — Мне искренне жаль.

— Дайте угадаю, это очередная загадка, которую мне предстоит разгадывать несколько месяцев?! — она засмеялась. — О, или может несколько лет?!

— Нет, мисс, никакая это не загадка. Просто… Извините, но живые могут видеть память только живых.

Делия застыла на месте. Сердце пропустило удар, а в голове и в груди засаднило.

— Что? — голос сорвался. — Что это вы говорите?!

Боан оторвал взгляд от пола и взглянул в глаза Делии, его морщины стали выглядеть намного глубже обычного.

— Мне жаль, мисс, но позавчера герцогини не стало.

— Что значит «не стало»? — переспросила Делия Боана.

Она прекрасно осознавала значение этих слов, как и понимала, что ответ на этот вопрос, сколько его не задавай, останется неизменным. Тем не менее, понимание не принесло бы дочери смерти ни капли смирения, потому она была готова переспросить Боана сотню, а может и вовсе тысячу раз.

— Она что, совершила самоубийство, пока я бродила у нее в голове?! Так стыдно стало?! — она в истерике засмеялась. — Решилась умереть, пока дочь была в дреме? Как дитя мудрости могла пойти на такой глупый шаг?!

Боан покачал головой.

— Извините, что не сказал, мисс, но время в мире души идет несколько… — Боан самую малость замялся. — Кхм, оно идет иначе, чем здесь. Вы спали куда дольше, чем думаете.

Делия посмотрела на свои руки. Они показались обычными, разве что… Она присмотрелась, повертела их в разные стороны. Погодите-ка, пальцы стали длинней? Взгляд упал на пол, Делия увидела свои ноги, обутые в тапочки. Пятки торчали, а пальцы ног отчего-то гудели. Им было тесно?

— Сколько? — лицо ее исказилось от гнева. — Сколько я проспала?!

Боан неутешительно хмурился. Он какое-то время молчал, не решаясь сказать ни единого слова. Наконец старик прошептал:

— Чуть больше года и пяти месяцев, мисс Делия. Розанна в этот раз продержалась дольше положенного, видимо, это был своего рода подарок ей от Аммонии. Богиня даровала Розанне еще один год жизни.

Делия впилась ногтями в тонкую кожу, повертела головой в разные стороны, а когда поняла, что все сказанное Боаном, хоть и напоминает шутку или ошибку, таковым скорее всего не являлось, тут же выбежала из библиотеки и помчалась к кабинету Розанны.

Почти полтора года сна? Что это за сон такой? Феонию тоже погрузили в подобный? Что за глупости?!

Оказавшись у дверей кабинета, Делия изо всех сил принялась дергать ручку и тянуть ее на себя. Вход не отворялся. Как и раньше, эта дурацкая дверь скрывала от Делии правду, которую так пытливо прятала от дочери герцогиня. Как и прочие двери в коридорах воспоминаний Розанны, эту дверь по-прежнему было трудно открыть.

Делия ударила по ней кулаком и обессиленно опустилась на корточки. Теперь она и правда чувствовала — с телом явно творилось что-то не так. Ноги ее совсем не держали, руки ослабли настолько, что того и гляди могли начать сотрясаться от дрожи. Мутная дымка и пелена в голове медленно исчезали, приводя разум в чувство, но оттого все и казалось болезненней и трудней. Если все это правда, то в нее не хочется верить. Это Делия убила Розанну? Но в видении говорилось, что она может спасти мать! Только ей, только дочери смерти, такое под силу! Вот только почему же тогда Розанна решилась запереть дочь в мир души, чтобы у той не осталось возможности хоть как-то вмешаться?

— Ты могла мне все рассказать, но вместо этого заперла… Это уже не смешно, зачем каждый раз меня запирать? — Делия вытерла раскрасневшиеся глаза и, чуть смирив стучащее и дрожащее сердце, наконец услышала шум. До ушей донеслись голоса.

«Позавчера герцогини не стало», — вспомнила Делия слова Боана.

Она приподняла свое потяжелевшее тело с пола и наспех приблизилась к подоконнику, на который раньше так любила взбираться. Взгляду тут же предстал летний сад, из-за этого в голову ворвалось очень старое, давно позабытое воспоминание. В этом страшном воспоминании этот сад, прямо как и сейчас, был наполнен разодетыми в черный гостями и тигрового цвета лилиями.

Делия тут же выбежала на лестницу, спустилась по ней, чуть несколько раз не упав, и вышла во двор. Ветер ударил ее по лицу мягкой летней прохладой. Нос почувствовал ядовитый запах тех стоящих на столике белых гадких цветов.

— Я и правда проснулась в день похорон… — прошептала дочь смерти. Она поняла: даже выход из мира души занимал собой время. А значит, прах Розанны уже захоронили.

Делия заметила золотую макушку с длинными прядями и роскошный черный пиджак, развевающийся на ветру. Все как тогда.

Не думая ни секунды, Делия приблизилась к Ивтеилу, и он, будто чувствуя это, тотчас обернулся. Он наклонился и в ту же секунду его одарили пощечиной. Звук удара был так силен, что привлек к себе все внимание всех присутствующих.

Голоса в тот же миг зашептались:

— Этот ребенок… Когда она была младенцем, прокляла горничную своими слезами. А теперь что? Пробудилась в день похорон матери?

— Не к добру это…

Делии было наплевать на галдеж, она смотрела на Ивтеила и жаждала двух вещей: объяснений и скоропостижного вознесения этого мелкого божества! Ремеус — бог судьбы, бог, что был вознесен, как думали люди… Делия негодовала. Как так вышло, что он оказался жив, да и к тому же обитал все это время в поместье? Он стирал ее память! Будучи в мире душе, она это наконец поняла. Ивтеил был на похоронах вместе с Делией в прошлой жизни, это он вложил в ее руки сообщение от матери — ту проклятую белую лилию!

— Вы проснулись, мисс Делия, я очень рад, — не обращая внимание на пульсирующую боль в покрасневшей щеке, Ремеус стянул с плеч пиджак и накинул его на плечи ребенка.

— Как многое вы с Розанной спланировали?!

— Не лучшее место для разговора.

— Не лучшее место?! Вы думаете сейчас о «лучших» местах?!

Люди все продолжали шептаться.

Ивтеил поднял голову, обвел взглядом толпу и, по всей видимости, что-то сделал. Все разом отвернулись в разные стороны и продолжили говорить о своем. Ивтеил в это время приобнял плечи Делии и повел ее дальше, пряча от глаз толпы. Как и тогда, в прошлом, они двое сошли с мощеной тропинки и спрятались в тени старого древа.

— Она должна была уйти, ее срок жизни истек, — сказал он, когда они достаточно отошли.

— Как можно подобное говорить? Аммония же сказала, что мне под силу спасать от смерти! Я могла спасти мать!

Ивтеил покачал головой.

— Роза сама выбрала это. Каждый человек и даже бог вправе решать сам, как ему жить и как умирать. Ты должна с этим смириться, Делия.