— Да, моя леди?

Делия приблизилась к Ришусу, натянув на личико самую невинную из улыбок.

— Слышала у вас есть чудесная дочь моего возраста.

— Да, она не так умна, как вы, моя леди, но очень любит цветы. Собирает чудесные букеты и… — Рушус сам не заметил, как поддался уловке.

Делия смотрела на него со спокойным лицом. По спине главы рыцарей прошел холодок.

— Леди, зачем вы спрашиваете меня об этом в таком месте? Ведь теперь…

Не успел он договорить, как голоса духов явили себя.

— Папа! Папа, помоги мне!

Ришус обернулся на знакомый голос и увидел среди темноты окутанное лианами детское тело. Там была его дочь и, конечно же, она держала в руках цветочный букетик.

— Простите меня, сэр Ришус, но я хотела, чтобы вы своими глазами узнали о силе ноанов. Теперь вы видели это. Представьте, что случится с герцогом, если он увидит того, кто сейчас находится в этом лесу. Вам ни за что нельзя отходить от моего отца. Если он сделает хоть шаг за границу, обозначенную флажками, сразу тресните его по затылку и оттащите в сторонку.

— Леди Делия, вы крайне жестоки.

— Это вопрос жизни и смерти, сэр Ришус. Кому как не вам знать об опасности леса. Те духи, что сейчас собрались рядом с нами, не особо сильны, однако стоит им заполучить хотя бы одного рыцаря под свой контроль и они тут же захотят полакомиться жизненной силой вас и моего отца. Нужно оставаться внимательными и собранными вплоть до рассвета!

Делия достала конфету и протянула ее растерянному мужчине.

— Когда все закончится, я велю отцу помимо жалования дать вам редких цветов из питомника матушки. Думайте об этом, а не о том, что только что видели.

Она отвернулась и внимательно посмотрела в сторону, куда Ришус ранее направил глаза. Выходит, там находился ноан, что физически был сильнее нее. Нужно заставить всех сохранить позиции до выхода мальчиков из чащоб. Нужно только дождаться рассвета. Если уж сэр Ришус, сильнейший главнокомандующий, не сумел сдержать язык за зубами, то чего следовало ожидать от рядовых рыцарей.

Отвернувшись от леса, Делия вновь отыскала глазами отца. Копна его золотистых волос в свете факелов напоминала ее волосы, в них проглядывался рыжий, дикий огонь. Теперь он и впрямь выглядит как отец. Приподняв кончики губ в неказистой ухмылочке, Делия запустила руку в сумку с конфетами и достала очередной леденец. Яблочный — сладкий, но в меру. Такие ей нравились. Она засунула сладость за щеку и отвернулась. В ту же секунду случилось то, чего она так боялась. Голову как ударили, в нее тут же проникла противная песнь.

Колыбельная.

Леденец на палочке выпал из рук.

— Они что издеваются? — прошипела Дели сквозь зубы.

Колыбель доносилась не от рыцарей, она звучала из леса ноанов.

Герцогский сад даже осенью был наполнен пылающим цветом: здесь все еще не отцвели астры, петуньи и хризантемы, все еще полыхали всеми оттенками теплых цветов листья клена и тополя. Зимний сад был в разы ярче, но и это место, не заточенной под стенами и стеклом, продолжало радовать глаз. В нем было проще дышать, потому-то Розанна и выбрала его для беседы с молчаливой Сильфидой.

Уже смеркалось, в саду зажгли искусственные огни, насекомых совсем не осталось, но бутоны под действием магии не закрывались и благоухали. Место чудесно напомнило сказочный лес.

— Спасибо, что пригласили меня в такое чудесное место, — произнеся это вполголоса, императрица оглядела сад и посмотрела на звезды. Казалось, она смущалось тому, что ее вывели на прогулку, потому прятала взгляд и старательно все разглядывала.

— Ваше Величество, этот сад не достоин вашего внимания, здесь нет ничего примечательного, но лучшего места для нашего с вами времяпрепровождения я найти не смогла, — ответила герцогиня. — К тому же, уже довольно поздно, вы не против, что гуляете со мной в это время?

На самом деле Розанне хотелось бы позвать императрицу в Залы Покоя, но подобная встреча привлекла бы немало внимания. Лучше выйти в вечернее время в сад, глаз и ушей здесь не будет, а растительность и полумрак смогут расположить к себе даже самую молчаливую женщину.

— Я говорила не только про ваш сад, ваша светлость, — робко сказала Сильфида. — Я по достоинству оценила весь Таутен. Даже мне, такому далекому от путешествий человеку, сразу видно, что герцогство процветает, оно однозначно находится под присмотром мудрых и сильных правителей.

Розанна слегка улыбнулась. Таутен считался цветком Итевы, ее садом и главным полем для посевных культур. В то время как столица была местом, куда стекалась роскошь и сильнейшие из народа, Таутен можно была назвать грядкой или скорее императорским огородом. Приятно слышать, что императрица воспринимает эти земли всерьез.

— Благодарю вас за такие добрый слова и благодарю, что приняли приглашение и прибыли на день рождения моего сына.

— Таутен напомнил мне мое королевство, и ваше имя, Розанна, оно тоже напоминает о моем доме. Я люблю цветы, поэтому отказываться от визита совсем не хотела.

Сильфида была родом из давно покоренного королевства, третьего койма — Трэса. Она привлекла императора своей красотой, поэтому уже в восемнадцать стала его первой женой. Розанна слышала истории о Сильфиде, о ее таланте к танцам и пению, о ее любви к живописи и архитектуре. А еще Розанна слышала о ее ненависти к собственным детям, именно по этой причине герцогиня и решилась поговорить с императрицей наедине. Ей хотелось узнать, за что Сильфида ненавидела дочь и сына. Если их следует опасаться, то нужно об этом узнать.

— Ваше Величество, если желаете, я распоряжусь отправить в столицу зачарованные цветы из своего питомника. Они смогут вас радовать круглый год.

— Нет, что вы, в этом нет нужды. Цветы хороши, когда растут на своем месте. Цветы в вазе или горшке не так прелестны, как цветок, выращенный в поле или хотя бы на клумбе.

«Может, она и себя считает цветком?» — промелькнула в голове Розанны мысль, однако она ее приглушила.

— Если передумаете, напишите мне, Ваше Величество. В Таутене выращивают много цветов, а еще здесь имеются очень сильные маги. Мы можем вырастить и привезти во дворец любое растение, даже то, что росло только в теплых краях.

Сильфида еле заметно поморщилась, но тут же кивнула, пряча негодование за улыбкой.

— Спасибо вам, Розанна. Я надеюсь, что дружба между мной и вами будет такой же крепкой, как у наших мужей.

Отношения Аллана Тимея и Рауля Эмедит граничили между дружбой и поддержанием договора. Конечно же, было бы лучше, связывай герцогиню с императрицей что-то большее, нежели дружба. От этого было бы куда больше гарантий. Стертые границы дарят больше возможностей.

— Да, отношения наших мужей особенно крепкие. Настолько, что Его Величество Рауль даже планирует отдать одну из наших дочерей замуж за вашего сына.

Сильфида снова поморщилась, но в этот раз улыбаться не стала. Было видно, ей хотелось что-то сказать, но она не решалась открыться. Розанна продолжила:

— Хотя, если быть откровенной, я считаю, что ни одна из моих дочерей не достойна считаться опорой империи. Феония и Делия не смогут жить ради других, они слишком эгоистичны. Не думаю, что они смогут поддерживать императора, вес короны их ослепит, они могут погубить множество жизней только ради…

— Нет, именно такой человек и нужен! — вырвалось у Сильфиды. Она покраснела и тут же закрыла свои губы рукой.

— Что вы имеете в виду, Ваше Величество?

Сильфида огляделась по сторонам, а после, склонив голову, прошептала:

— Тионарис… Не стоит верить ему. Он чудовище. Это он не достоин ваших дочерей, а не они его. Он проклятое дитя. Я не знаю, как так вышло, что я породила такое на свет, но его кровь осквернена, его нельзя допускать к власти.

С каждым словом голос Сильфиды становился все тише, в конце она подняла голову и посмотрела на герцогиню. В глазах императрицы проглядывал страх, она по-настоящему опасалась. Боялась собственного ребенка, боялась одного факта, что он жив, что он дышит. А ведь это она дала ему жизнь…