«Что? Нет». — Быстрый ответ.

Чересчур быстрый. Или ему чудится то, чего нет? После Хэфаня и Кушона Админ решил замахнуться на сердце государства? Неужели ему больше нечем заняться, кроме как захватывать мир?

В его случае, предположение не было таким уж абсурдным.

«Мы не в столице, — помолчав, произнесла Летис Лис. — Но ты можешь ориентироваться на нее. Свяжись со мной, когда доберешься до Ланъя».

Ланъя? Еще бы иметь представление, где это находится.

Шен решил уточнить это у Муана, когда тот вернется. Летис Лис оборвала связь, не прощаясь. Он вернул сферу в карман, прикидывая, сколько времени прошло с начала их разговора. Казалось, они перекинулись всего парой фраз, разве нет? Тогда почему у него такое пугающее ощущение, что Муан исчез слишком давно?

Он ведь ушел не больше получаса назад? Или не больше часа? Что можно делать так долго? Он мог бы пролететь комнаты за пару минут!

Шен почувствовал, что в комнате не хватает воздуха. Он открыл окно, но дождливая хмарь снаружи, казалось, только мешает вдохнуть полной грудью. Он со злостью хлопнул ставнями и резко развернулся, согнувшись и запустив руки в волосы. Сердце колотилось как бешеное, и было трудно дышать. Что это, если не приступ неконтролируемой паники? Его тело и чувства явно сошли с ума, ведь он не переживал так сильно, даже когда Муан был жив! Так какого черта сейчас, когда он обязан контролировать каждый свой шаг, эти эмоции не дают ему покоя?

Он с силой сжал ладонями виски, словно намереваясь раздавить свою глупую голову.

Время шло, медленно тянулась секунда за секундой, застывали в вечности вдохи и выдохи. Шен сидел на полу, положив руку на согнутое колено и склонив голову. Темная аура пульсировала вокруг него. Вернувшийся Муан, увидев это, несколько озадачился.

— Что-то случилось? — уточнил он.

Шен поднял на него взгляд. К этому моменту он не был до конца уверен, не задохнулся ли, стал ли воздух настолько густым, как ему казалось, и не стекли ли эмоции черной жижей вокруг него. В любом случае, он больше не чувствовал паники, и вообще ничего не чувствовал, кроме боли в груди, и начинал думать, что, возможно, это самое нормальное состояние.

В отличие от него, Муан был вполне уравновешен все это время. Это потому, что призраки чувствуют по-другому? Хотя Шен сказал бы, что и сам стал чувствовать по-другому: его чувства были обострены, как наточенные клинки, и постоянно кололи его самого. Если в этом крылась часть проклятья того, кто «выжил после того, как умер другой», то это было даже забавно. Разве это походило на жизнь в мучениях?

Он усмехнулся и покачал головой, отвечая на собственные мысли и оставляя Муана в недоумении.

— Где ты был так долго? — поднимаясь, спросил он.

— Долго? — удивился Муан. — Прошло от силы пятнадцать минут.

Шен с удивлением посмотрел на него. У него не было причин не доверять суждению Муана на этот счет. Пятнадцать минут?

Оценив произошедшее, Шен прикинул, что, должно быть, в самом деле умрет, если Муан уйдет в белый свет или что-то такое. Похоже единственное, что не дает его чувствам окончательно добить его, это то, что призрак мечника все еще привязан к нему и кружит рядом.

Он никогда не признается в этом.

— Узнал что-нибудь полезное?

Муан еще несколько мгновений пристально смотрел на него, но решил пока не акцентировать внимание на его странном виде, и перешел к делу:

— Они в комнатах, сидят или лежат, будто куклы, срезанные с веревочек, — произнес он, имея в виду четверых их знакомых. — Хозяин постоялого двора тоже сидит, уставившись в одну точку, словно без новых постояльцев утратил смысл жизни.

— А та женщина в розовом?

— Ее я не видел. Однако я не смог приблизиться к третьему этажу.

— Третьему этажу? — недоуменно переспросил Шен.

Он не помнил, чтобы видел где-либо лестницу на третий этаж.

— Ты уверен, что не ошибся?

Муан фыркнул, делая уязвленный вид.

— Хорошо, ты покажешь мне лестницу?

— Ты в самом деле ее не заметил? — поразился Муан.

Шен отрицательно покачал головой. Прославленный мечник ощутил некое нелепое удовлетворение. Наконец-то наступил момент, когда он обошел Шена, обычно видящего то, что недоступно для глаз! Это было по-детски, и Муан понимал, что в этом нет особой его заслуги, но все равно не мог не порадоваться.

— Идем за мной! — Сказав это, он решительно вышел сквозь закрытую дверь.

Шен так впечатлился, что чуть не врезался в дверь, рванув вперед быстрее, чем та успела открыться.

Прошагав по коридору, Муан указал на пустое пространство неподалеку от лестницы, ведущей вниз.

— Я все еще ничего не вижу.

Старейшина пика Славы озадаченно замер.

— Может, если я дотронусь до тебя… — начал он, протянув руку к Шену, но тот резко отскочил в сторону и громко воскликнул:

— Нет! Даже не думай!

Муан опустил руку, пытаясь скрыть свое разочарование.

Какое-то время Шен настороженно смотрел на него, а затем, уверившись, что тот больше не станет пытаться, вновь приблизился и произнес:

— Лестница прямо здесь? — он взмахнул рукой. — Вот здесь передо мной?

— Да.

Шен сделал шаг вперед. Глаза подсказывали, что он должен был с силой врезаться в перила, ограждающие террасу, но этого не произошло. Мгновение казалось, будто он стоит в пустоте, а затем глазам предстала лестница, ведущая наверх.

— Похоже, наваждение снято.

Шен обернулся и посмотрел на Муана.

— Я не могу пройти дальше, — произнес тот. — Точнее, я могу попытаться, но ощущение странное, воздух словно становится более вязкий. Мне кажется, если я продолжу идти вверх, то могу не выбраться обратно.

— Лучше жди меня здесь.

Радость от того, что смог увидеть больше Шена, быстро сменилась беспокойством за него. Муан недовольно замер у подножия лестницы, с трудом сдержавшись, чтобы не попросить Шена не задерживаться.

— Будь поаккуратнее, — все же напутствовал он.

Шен хмыкнул и стал подниматься. Он не верил, что Муан сможет почувствовать то же самое, что он чувствовал несколько минут назад, но даже обычное его беспокойство казалось удовлетворяющим. Это было абсурдно, они явно не играют в игру «кто о ком переволнуется». Хотя, если бы играли, Шен бы уверенно шел впереди.

Он тихо поднялся на третий этаж, ощущая нарастающее давление негативной энергии. Вместе с этим ощущением он стал улавливать неприятный запах, а затем услышал тихое пение. Напев был без слов, просто мелодия, отчего-то беспокоящая не меньше, чем если бы он услышал слова проклятья. Однако эта мелодия прекрасно указывала нужное направление.

Шен аккуратно ступал по деревянному полу, готовый в любой момент рвануть вперед, если пол заскрипит под его ногами. Однако добротный пол не издал ни звука, позволив ему незамеченным подобраться к приоткрытой двери, из-за которой доносился голос. Запах стал сильнее, и теперь отчетливо ощущался мерзкий сладковатый смрад разложения, смешивающийся с солоноватым ароматом свежей крови.

Стараясь не делать глубоких вдохов, Шен взялся за дверь и потянул ее на себя. Картина, представшая его глазам, в первое мгновение выбила весь воздух из его легких и чуть не лишила чувств.

Просторное помещение казалось грязно-бурым от крови. Справа бесформенной мясной кучей были свалены свежие, лишенные кожи тела. Весь пол был усеян пластами кожи, бывшими недавно телесной оболочкой. Можно было различить лица, пустые глазницы, волосы, руки, ноги и гениталии. Кое-где даже сохранились куски одежды. Здесь были мужчины и женщины. Если б Шен был здесь днем ранее, то узнал бы в некоторых из них тех дам и господ, что играли в «Сто страшных историй» вместе с Ером и остальными.

Посреди этого ужаса в кресле сидела женщина. Та самая распорядительница, только уже не в розовом платье, а будто в рабочем переднике. Она напевала незатейливую мелодию и большой иглой сшивала кожу в одно сплошное полотно. Ее «работа» продолжалась явно не первый день, ведь часть полотна за спиной громоздилось горой почти до самого потолка.