Рука Шиана дрогнула. Он потянулся к Шену, но замер, словно боясь прикоснуться.
— Я… — начал он и замолчал.
«Что не так, Шиан? — подумал хозяин Проклятого пика. — Ты столько раз обвинял Шена во всем. Удивлен, что он поверил?»
Вслух он ничего не сказал. Странно это было — так с ним разговаривать: Шен играл роль, словно бы говоря о другом человеке, но вместе с тем чувствовал слишком сильную сопричастность, чтобы можно было утверждать, что он всего лишь притворяется. Можно сказать, он так долго находился под этим аватаром, что судьба оригинального Шена стала задевать его за живое, он путался между «он» и «я».
Они долго молчали. Шиан вглядывался в его лицо, Шен чувствовал его взгляд, но предпочитал смотреть в пустоту.
— Покажи мне что-то хорошее, — нарушил молчание Шен.
— О чем ты?
— У нас же были и счастливые воспоминания. Покажи мне.
Шиан ничего не ответил. Пространство так долго не менялось, что Шен успел подумать, что тот не хочет. На самом деле, Шиан не мог решить, что показать.
Это был солнечный летний день. Они втроем находились на цветочной поляне, расположенной на возвышенности. Шен ни разу не был в этом месте, хотя виды гор вдалеке показались ему знакомыми — они определенно находились где-то в ордене РР. Шен с Рурет сидели на траве и изучали какую-то книжку, время от времени толкаясь плечами и пытаясь вырвать книгу друг у друга из рук. В какой-то момент они принялись перетягивать ее, как канат.
Они казались такими юными.
Не выдержав, Шиан встал и подошел к ним. Остановившись перед ними, он потянул книгу на себя.
— А ну отдайте! Я буду читать вслух!
Хоть идея была здравая, Шен и Рурет не собирались так просто соглашаться. Теперь они перетягивали книгу втроем. В какой-то момент та выскользнула у них из рук и, совершив затяжной полет, упала в пропасть. Шиан, Шен и Рурет озадаченно уставились друг на друга. Шиан возмущенно заметил:
— Этот трактат дядя написал лично! Кто из вас хочет месяц заниматься уборкой всего ордена?
— Вообще-то, это ты его уронил! — возмутилась Рурет.
— С чего это я?!
Рурет подскочила на ноги и воскликнула:
— И вообще, ты раньше сказать не мог?!
— По-моему, дядя что-то такое упоминал, — заметил Шен, задумчиво смотря в сторону пропасти.
Они втроем подошли к краю и посмотрели вниз. Трактат застрял в ветвях растущей на склоне изогнутой тонкой вишни.
— Я достану, — произнес Шен, но, прежде чем успел сдвинуться с места, Рурет уже спрыгнула вниз.
Она элегантно приземлилась на ветку вишни, спокойно балансируя, вот только трактат от ее движения соскользнул с ветвей и полетел вниз. Рурет попыталась подхватить его, но лишь скользнула пальцами по страницам.
— Ой, — смущенно произнесла она и посмотрела вверх, где на нее с неодобрением взирали Шен и Шиан. — Ой-ой, — добавила она, почувствовав, что ветка под ее весом все же начала ломаться.
Шен первым рванул вперед и протянул ей руку, удерживая над пропастью. Вот только самому ему ухватиться было не за что, и они вместе стали скользить вниз. Шиан ухватил Шена за руку, останавливая от падения.
С трудом, Шиан рванул их на себя, вытягивая из пропасти. Шен упал на него, а Рурет приземлилась на колени рядом с ними. Шиан уставился на Шена, который буквально лежал в его объятиях и смотрел прямо в его глаза. Тут сверху приземлилась Рурет, обнимая их обоих, и расхохоталась.
— Дядя нас прибьет! — счастливо констатировала она. — Мы — покойники!
Шиан рассмеялся.
Шен почувствовал, как ресницы начало щипать от наполнившей глаза влаги. Он впервые видел в их прошлом нечто такое мирное и милое. Должно быть, в их жизни было очень много таких моментов. Отчего-то ему стало очень грустно, что он не может увидеть больше.
— Что было дальше? — тихо спросил Шен.
Шиан, все еще пребывая мыслями в воспоминаниях, с улыбкой произнес:
— Потом мы спустились и долго искали трактат вдоль реки. Изо дня в день, целую неделю на это потратили. Дядя хвалил, полагая, что мы усердно занимаемся с утра до ночи, а мы его не разубеждали.
Шиан помолчал и добавил:
— Правда, потом трактат выловили в деревне вниз по течению, и каким-то образом он вновь оказался в руках дяди. Ох и досталось нам тогда: Рурет пришлось переписывать трактат в десяти экземплярах, а мы с тобой еще месяц убирались и готовили на весь орден. Глупо, но я был счастлив.
— Счастлив, потому что в глубине души обожаешь уборку?
— Не совсем, — с грустной улыбкой ответил Шиан.
Он не стал уточнять, что впервые тогда не чувствовал конкуренции за внимание Шена. И впервые осознал, что на самом деле Шен очень тепло к нему относится. Просто он сам этого не замечал, погрузившись в противостояние с Рурет и проигрывая ей по всем фронтам.
— Я… Я ведь любил Рурет. Я не мог ее не любить. Просто…
Он не договорил, а Шен не стал уточнять. Долго они молчали и Шиан, наконец решившись, спросил:
— Чем я хуже других?
Шен подумал, что никогда не видел такого Шиана, как тот, что предстал перед ним сейчас. Этот казался действительно открытым и уязвимым, такой контраст — словно другой человек. В реальности он никогда не позволял себе настолько открыться, и Шен понимал, что сейчас его слова способны ранить Шиана. Казалось даже немного нечестным: Шиан был полностью открыт, в то время как Шен все еще играл роль и держал свои эмоции под контролем. Они словно поменялись местами: во взгляде Шиана он видел себя год назад, когда только появился в этом мире и был способен наивно довериться любой лжи старшего братца.
Но Шен не собирался поступать так же. Единственное, в чем он никогда добровольно не признается, — это то, что настоящего Шена больше нет, но все остальное будет правдой.
— Это так не работает, — произнес он.
Шиан непонимающе нахмурился.
— Ты не хуже других. Наверное, если вас сравнивать, ты во многом можешь превосходить. Но чувства так не работают.
— Это «нет»?
— Это всегда было «нет».
— И что же мне сделать, чтобы твое мнение изменилось?
Шен почувствовал, как его голова пошла кругом от этого вопроса. «Черт возьми, Шиан, ты вообще меня слышишь?!»
— Ничего! — раздраженно воскликнул он.
— Почему нет? Разве с Муаном вы не ненавидели друг друга? А теперь так мило воркуете!
Шен напрягся. Шиану удалось изменить положение запястья, перехваченного лентой, и, переплетя пальцы их рук, с силой сжать его кисть. Это не было больно в их призрачных телах, но ощущения были неприятными. А главное — Шен вообще не знал, что ответить. До этого момента он думал, что может даже к лучшему, если Шиан узнает об их отношениях и отстанет от него. Теперь же с тревогой осознал, что невозможно предсказать, как именно он поступит. И пусть происшествие с Рурет вышло из-под контроля и Шиан никогда не желал ей смерти, Муан — совсем другое дело, ведь он не близкий Шиану человек. Да, когда-то дядя Шеин попросил обеспечить ему хорошее будущее, но достаточно ли будет того давнего обещания, чтобы остановить Шиана от желания избавиться от очередного «неподходящего» человека рядом с Шеном?
Так что, отрицать? Или настаивать?
— Старейшина Муан здесь ни при чем. Не впутывай его в наши дела.
— Отчего же? Я просто привел пример. Если твое отношение к нему способно было так перемениться, почему со мной это невозможно?
— А ты думаешь, мое отношение поменялось на пустом месте?! — разозлился Шен. — Старейшина Муан сам оказался способен измениться в лучшую сторону, вот и мое отношение изменилось!
— Ты говоришь так, будто бы он сделал для тебя больше, чем я. Я всю жизнь защищал и оберегал тебя! Ты хоть представляешь, скольким мне пришлось пожертвовать, чтобы ты жил спокойно и беззаботно?! Как я старался все эти годы!
Лучше бы они просто подрались, право слово. Шиан так давил на него, в конечном итоге не воспринимая никаких его доводов, что Шену захотелось сбежать.
— Да тебе вообще плевать, что я думаю! Тебе даже нравлюсь не я! Тебе нравится мысль, что ты можешь полностью меня контролировать! Поэтому тебе и жилось так нормально все эти годы, пока я был одинок и несчастен! Но стоило мне что-то изменить в своей жизни, я и брат не такой, и веду себя не так! Ты же видел, что мне сейчас гораздо лучше! Но тебя не устраивает, что мне лучше не рядом с тобой! Это любовь? В твоем понимании — это любовь? Но я не очередная твоя побрякушка, которой можно просто владеть! Я живой человек, и мои чувства тоже имеют значение!
