Ушаш снова разрыдался, и Лала с болью смотрела, как морщится пустая глазница, в то время как из оставшегося глаза текут ручьем мутные слезы. Она снова погладила Ушаша по плечу и вышла. Он даже не заметил этого.

Тик ждал ее на палубе.

– Ну, что скажешь? Судьба смеется над вами, ашайны.

– Нет, это ты смеешься, и смех у тебя плохой. – Лала неприязненно поморщилась. – Не ожидала от тебя такого.

– Да брось, чего я сделал? Он научил нас, как разрушить Маяк и каким ядом сдобрить стрелы, в обмен на то, что мы его отвезем в город, которому он хочет отомстить. Все честно. Я ведь всяко сюда собирался. Кто ж знал, что ты защищаешь этот ваш Шулай. Ладно, что дальше-то? Заберешь этого сумасшедшего? Нам он уже не нужен. Вам, я так понимаю, тоже. Но ты ведь жалостливая и умная. Придумай что-нибудь. Убивать его вроде как грешно.

– Ты хоть понимаешь, что не только твой отец, но и мы с тобой виноваты во всем, что случилось с ним?

Тик злобно сверкнул глазами, но потом вздохнул:

– Не тупой. Но ты смотри на это так, что, если б не Ушаш и его будто бы убийство, гнила бы до сих пор в рабынях, а? Разве нет?

– Ты прав. Но сделанного не вернуть.

Лала смотрела поверх головы Тика на вечерний Шулай, будто притаившийся в ожидании конца переговоров. К берегу шло несколько ашайнов, которых сложно было разглядеть в сумерках, но Лириш должен быть среди них. Скорее всего, он уже беспокоится и продумывает действия на случай неудачи. Словно в подтверждение ее мыслей одна из фигур выпустила сокола, и через несколько мгновений Джох опустился на плечо Лалы.

– Они ждут, Тик. А мы пока ничего не решили.

– Решили. Те, кто не хотел охранять подступы к вашим землям и торговать вашими товарами, уже ничего не скажут. Мы с Жайасом уведем корабли и всех выживших, но сама понимаешь, нужны припасы на обратный путь, товары, а главное – верительные грамоты, или как у вас оно называется.

– Тогда мне нужно вернуться и рассказать Совету обо всем. Но я не готова везти Ушаша туда прямо сейчас.

– Хорошо, я прикажу отвезти тебя, а завтра после рассвета надеюсь на прием. Жуть как интересно посмотреть на ваше житье-бытье. Ушаша закроем в каюте, пока вы не решите, что с ним делать.

– Тик, но как ты его нашел?

– Случайно. Мои парни спьяну трепались в кабаке, что собираются на охоту за самоцветами, а он услышал. Выследил их и пришел ко мне. Я не смог отказаться от такой выгоды.

– Это просто невероятно!

– Ага. Я везучий.

Когда лодка с Лалой мягко ткнулась носом в мелкие береговые камешки, без огня разглядеть лица встречающих ее ашайнов было бы сложно.

– Ты долго! – голосом Лириша сказала ближайшая фигура и протянула руку, чтобы помочь. Рука была прохладной, но от заботы Лале стало тепло.

– Торговалась, – устало ответила Лала и прощально махнула пирату, который почти без плеска развернул лодку и растворился в темноте.

– Наши интересы соблюдены? – Лириш продолжал держать ее за руку, хотя помощь уже не требовалась.

– Конечно. Завтра с утра Тик Ростер прибудет на заключение договора, потом возьмет припасов и уйдет, чтобы подготовить остальные свои корабли и людей для службы Шулаю. Мастер Уштир будет доволен.

– А ты довольна?

Лала не сразу ответила. Она высвободила свою руку из ладони Лириша, погладила теплого спящего анука и пошагала по влажному песку за людьми, несущими фонари. Она думала, стоит ли рассказывать об Ушаше прямо сейчас или подождать утра. Наконец решилась:

– Довольна, но есть одно невероятное обстоятельство, о котором пока не нужно знать всем.

– А мне? – Лириш чуть притормозил, чтобы впереди идущие их не расслышали.

Лала тоже замедлила шаг и коротко, без подробностей, рассказала про восставшего из праха брата госпожи Ишиндаллы.

Даже если глава Шулая и удивился, он ничем этого не выдал. Лала в который раз поразилась спокойствию и выдержке Лириша. Ровным голосом тот произнес:

– Как только он спустится с корабля, его нужно убить.

– Почему? – оторопела Лала.

– Предателям, самозванцам и лгунам один путь.

– Он не самозванец!

– И снова я убеждаюсь, что ты Мастер Смерти по ошибке Пустыни, – вздохнул Лириш. – Даже если это истинный Ушаш, что вряд ли, его вина бесспорна и безгранична. Удивительно, что ты сразу не прикончила его.

– Это несчастный калека, который несколько лет страдал так, что тебе и не снилось! И между прочим, благодаря ему одним махом исчезли все противники таких желанных тобой перемен! А еще…

Лириш перебил ее:

– Ему тут не место. Благородная Ишиндалла не обрадуется спасению братца такой ценой. И калек среди ашайнов нет, уж тебе ли этого не знать. Ты должна была его убить хотя бы из жалости. Впрочем, – примирительно добавил он, – верное решение приходит с рассветом. Ты голодна?

– Нет, у пиратов хороший повар. Я заберу Снега и поеду в Приют Мастеров.

– Могу предложить тебе переночевать в куполе Управы, чтобы завтра издалека не добираться. Обещаю не тревожить твой сон.

– Благодарю. Мне нужно побыть одной.

Больше они не сказали друг другу ни слова до самого купола Совета, где беспокойно переминался с ноги на ногу привязанный Снег.

– Добрых снов, Лала! Жду тебя сразу после рассвета! – крикнул ей в спину Лириш.

Но спать Лала не собиралась. Она гнала дрома по притихшим улочкам, удрученная воспоминаниями о сошедшем с ума Чигише и его преждевременном уходе в Пустыню. Полночи встревоженный Юшин носил ей в комнату свитки и разные заготовки для снадобий из запасников Приюта, а она читала и мешала травы, соки, ягоды и яды, потом снова читала и снова смешивала в надежде, что снадобье поможет Ушашу обрести спокойствие и ясность ума. А когда старый Смотритель уснул, она жевала перебродивший бессонник и думала, думала, думала.

Бессонник оказался слишком забродивший, и вместо бодрости мыслей на Лалу мягко свалилось головокружение. Она с трудом дошла до кувшина с водой, чтобы взбодриться, но качнулась к стене, да так и замерла. Стена ухватила ее липкими щупальцами, не давая шевельнуться. Лала стояла, как стреноженный дром, и бессильно смотрела, как тихо открывается дверь и в комнату заходит тот, кого она так хотела исцелить. Ушаш приложил палец к губам, перерезал острым кинжалом щупальца стены, и Лала упала на пол, проснувшись. Видение было таким ощутимым, что она выскочила было на улицу в надежде увидеть удаляющуюся спину, но проходящий стражник уверил ее, что никто не выходил из купола.

Свиток толкований легко и просто объяснил сон наяву. Того, кто освободил ее от плена щупалец стены, нужно охранять, иначе не добиться удачи в поисках важнейшего. Лала впервые не согласилась со свитком, но времени на то, чтобы обдумать ошибочное толкование, у нее не было. Новая тревожная мысль ударила ее, как Кинжал Смерти: события предыдущего сумасшедшего дня совсем вытеснили из головы наступление страшнейшей Хвори, которая когда-либо угрожала Пустыне.

Первые лучи солнца только подбирались к краю Стены, а Лала уже что есть сил колотила в двери купола Управы.

Сонный Лириш не сразу понял ее сбивчивые речи, а поняв, усмехнулся:

– Неужели ты считаешь меня таким легкомысленным? Ты случайно не заметила, что в городе нет соколов?

Лала замерла, а потом облегченно выдохнула:

– Ты их отправил.

– Конечно, сегодня еще до заката Сайшон и все оазисы будут знать, что нужно готовиться к Хвори, которую они вряд ли переживут. Но предупрежденный вооружен. Будешь завтракать?

Это был странный завтрак. Они не издали ни звука. Важность и неотвратимость наступающего дня словно придавила Управу Шулая, а заодно и весь мир. Только когда служители убрали со стола, Лириш негромко спросил:

– Ты хочешь просить помилования для предателя, кем бы он ни оказался, так?

– Да. – Лала не удивилась вопросу.

– Почему?

– Потому что он не виноват. Более того, он стал первым звеном цепи, которая привела к разрушению старого мира ашайнов. И он пострадал как никто. Разве что Мастер Дакш с его преждевременными мечтами объединения миров. Но Дакш ушел, и его новая жизнь наверняка станет белой, хоть мастера в это и сами не верят. А Ушаш еще молод, он искалечен и забыт. Прошу тебя, – Лала впервые сама взяла Лириша за руку и посмотрела ему в глаза, – разреши мне помочь несчастному.