– Ты ничего обо мне не знаешь!

– Ну так расскажи, – неожиданно для себя попросила Лала. – Мне интересно. Правда интересно.

Лириш задумчиво посмотрел на нее, потом на море, потом снова на нее и сел рядом.

– Я родился не в Шулае. Мать моя местная, но ее выдали за хозяина Края Неба. Это самый дальний оазис, отсюда дальше, чем Сайшон. И до восьми лет я не видел ничего, кроме Пустыни. – Он вздохнул и замолчал.

– А потом? – нетерпеливо спросила Лала.

– А потом ее ударил взбесившийся дром. Целительница ничего не смогла сделать, – в его голосе послышалась боль. – Хорошо, что как раз из Сайшона ехал Мастер Смерти, он завернул к нам и проводил мать в Пустыню. Иначе ее новая жизнь не стала бы белой.

– А отец?

– Отец женился второй раз очень быстро. – Лириш горько усмехнулся. – Он был хорош собой, обеспечен и неразборчив в желаниях. Мачеха родила ему одного за другим двух сыновей и настояла, чтобы меня отправили к родне в Шулай, подальше от наследства. Да… Она умела им управлять. И это был мой первый урок взрослой жизни. Деду по матери я не очень пришелся ко двору, и он спровадил меня в приют для благородных сирот при Управе. Мы сутками учились и работали в приютском саду. Считалось, что это вырастит из нас крепких, трудолюбивых управляющих. Но нас было больше, чем нужно городу. Поэтому пристроились к службе в Управе только самые хитрые и угодливые, готовые на все. В общем, вместо тайных уголков окрестностей я с детства изучал скрытые закутки человеческой природы, чтобы стать лучшим управляющим.

– Ты очень высоко поднялся за то время, что мы не виделись. Скольким людям это стоило жизни и благополучия? – не удержалась Лала от каверзного вопроса.

– Ну, ты уже совсем из меня чудовище делаешь, – осуждающе покачал головой Лириш. – И если говорить про жизни, то за тобой точно больше мертвецов числится. Я просто сделал служение городу единственной целью. Городу, а не людям. Как и вы.

– Что – мы? – не поняла она.

– Мастера Смерти служат Пустыне, возвращая ей материю, потраченную на детей. И вас не очень волнует благополучие людей.

– Меня волнует! – воскликнула Лала.

– Потому что ты по сути своей целительница, а не Мастер. Ты ошибка Пустыни, уж прости.

Лала вспыхнула, резко встала и отошла к обрыву. Мощный ветер тотчас ухватился за ее плащ и стал трепать, как боевой стяг. Лириш подошел сзади и приобнял ее за плечи.

– Прости, не хотел обидеть. Может, это я ошибаюсь, а у Пустыни на тебя великие планы. Вдруг твои догадки про Хворь верны?

Стоять вот так вдвоем и смотреть на море было приятно до головокружения, но она резко повела плечом, освобождаясь от рук Лириша и от сладкого тумана в голове. Толкование сна было слишком прямым и не давало надежды. Лала уже открыла рот, чтобы раз и навсегда провести черту между ними, но Лириш вдруг подался вперед и прищурился:

– Что это?

Она проследила за его взглядом и ахнула. Горизонт был усыпан крошками еле различимых кораблей. Ветер, довольно сильный здесь, над прибоем, в море казался вообще ураганом и гнал паруса с устрашающей скоростью. Крошки крупнели на глазах, и вот уже их можно было сосчитать. Двенадцать кораблей шли строго на Иглу-скалу, приближаясь с каждым биением сердца.

Лала и Лириш не сговариваясь повернулись к Маяку.

– Как думаешь, что сейчас делает Смотритель и все прочие?

– Открывает Гнездо Луча, конечно же. Они даже сомневаться не будут. Спалят все корабли, – вздохнула Лала. – И загубят здоровье нескольких учеников или молодых мастеров.

Лириш немного помолчал, прикидывая что-то в уме, потом решительно потер руки.

– Отлично! Значит, они будут заняты только этим. Заморские гости своими смертями облегчат нам жизнь.

Лала печально усмехнулась:

– А я ведь помню, каково это – ждать на корабле, пропустит тебя Луч или сожжет. Мне жаль тех людей.

– Говорю же, ты не Мастер Смерти! Пошли, попробуем испортить им жизнь со стороны города.

– Иди, я догоню.

– Хочешь еще раз это увидеть? Не насмотрелась?

– Слишком много кораблей. Они не просто так идут на смерть. Они что-то знают. Как тот чынгырский.

Лириш недоуменно поднял брови, и Лала коротко пересказала ему историю с тремя сожженными шлюпками.

– Я слышал причитания Смотрителя, но не вникал в подробности. – Он снова уселся на камень. – Ну, тогда давай смотреть.

Когда первый небольшой корабль поравнялся с Иглой, Маяк послал Луч прямо в основание мачты, превратив паруса в гигантский факел, сгоревший быстрее, чем люди успели прыгнуть за борт. Мгновенно почерневший остов развалился на части и затонул, но за ним следом спешил второй корабль, остальные стали обходить Иглу и выстраиваться полумесяцем.

– Как думаешь, успеют всех спалить? – азартно спросил Лириш, вглядываясь в новую жертву Маяка.

– Да… – вздохнула Лала. – Но зачем? Чего добиваются капитаны, отправляясь на гибель?

– Отсюда плохо видно, но мне кажется, на палубе нет людей…

В этот момент ударил второй луч, раскроив бочкообразный корпус, и тут же мелькнул третий, поджигая следующий корабль. Лириш только восторженно выдохнул.

Четвертый корабль шел строго позади третьего, будто пытался укрыться за ним. Но в отличие от предыдущих на нем были люди, крошечными блохами скачущие по реям. Матросы возились с парусами необычной формы. Лала напрягла зрение до рези в глазах и ахнула:

– Зеркальный парус!

– Что? – повернулся к ней Лириш и выпучил глаза, осознав ее слова. – Нет!

Красный луч ударил в парус и отскочил от него, как детский мяч от стены купола. И не просто отскочил, а вернулся к Маяку. Оглохшие и онемевшие от потрясения, Лала и Лириш не слышали грохота, но прекрасно видели, как разлетелся вдребезги стеклянный купол, а внутренность башни занялась огнем, отчего белоснежные стены пошли жирными трещинами, заметными даже на расстоянии. Маяк стал оседать, как не вовремя вынутый из печи праздничный воздушный пирог.

– Быстро! – заорал наконец Лириш и кинулся вниз по тропе, рискуя сломать ноги об острые камни.

– А Маяк? – отчаянно крикнула Лала в серую спину.

– Хворь с ним! Это не торговцы! Шулаю конец, если они пройдут!

Прежде чем спуститься за Лиришем, Лала последний раз обернулась к морю и на миг обмерла – палубы стремительно приближающихся кораблей кишели людьми. Разглядеть всех и каждого она не могла, но металлические блики не оставляли сомнений – оружия у нападающих более чем достаточно.

Встревоженные дромы мгновенно легли при их появлении и с готовностью бросились прочь от зарослей, будто там зашевелился хищник.

– Давай к Стене, к Центральным Вратам, они ближе! – задыхаясь, скомандовал Лириш, когда они добрались до крайней улицы. – Гони всех лучников в порт, а я к Совету, придется мастерам Смерти потрудиться не в Пустыне!

Лала кивнула, но когда Лириш приказал дрому поворачивать, вдруг не сдержалась:

– Будь осторожен!

Он чуть притормозил и улыбнулся, словно услышал что-то приятное.

– А ты пообещай, что даже не приблизишься к неприятностям. Должен же кто-то потом меня исцелить.

– Не могу ничего обещать.

– Я так и думал!

Он снова улыбнулся, приложил руку к сердцу, кивнул и погнал дрома в пустоту переулка.

Распугивая случайных прохожих, Снег разлапистым галопом понес Лалу к Главным Вратам. Глухой стук дромьих копыт отзывался в ее голове тревожным эхом, которое смешалось с мыслями и негодованием. Сколько человек на весь город подозревают о смертельной опасности, что близится со стороны моря? Что Шулай может противопоставить ордам головорезов с десяти кораблей? Сотня лучников Стены и полсотни мастеров Смерти, сильных лишь в ближнем бою, – это ужасающе мало! Неужели никто и никогда в Совете и в Управе не задумывался, что нужна еще какая-то защита, кроме Маяка? Откуда у ашайнов такая гордыня? Почему они считают всех чужаков хуже и глупее себя? Даже ее, рожденную здесь, не хотели сначала принимать! Ну и пусть тогда получат по заслугам!