– Возможно. – Лала погладила зверя. – Сколько ты за него хочешь?

Старик оценил хорошего коня и добротный плащ покупательницы и важно назвал цену.

– Пятьдесят давров?! – Тик вмешался в торг. – Дедушка, ты в своем уме? Лучший конь стоит сорок! А этот уродец вообще неизвестно для чего сгодится!

Лала открыла было рот возразить мальчику, но он незаметно наступил ей на ногу.

Старик нахмурился.

– А с каких пор мальцы указывают благородным дамам, что и как им покупать?

– С тех самых, как благородные дамы снизошли до вашего вонючего рынка по пути в свой новый замок! С тех пор, как у благородной дамы есть помощники, которые не позволят обмануть ее высочество! С тех пор, как благородная дама может рассердиться на обманщика и обратить всю мощь и силу диковинного зверя против тебя, злодей!

Зеваки рассмеялись. Кто-то из толпы выкрикнул:

– И то верно! Ты своего зверя который день продать не можешь, никому такое добро не надобно!

Старик вздохнул:

– Ну, хорошо! Давайте сорок, и зверь ваш.

– Двадцать пять! – Слова Тика вызвали новый приступ веселья у присутствующих.

– Тридцать семь, и ни давром меньше. – Старик скрестил руки на груди и отвернулся, давая понять, что торг окончен.

Лала вздохнула и стала шарить по карманам, но Тик схватил ее за плащ и потащил прочь, тихо шипя:

– Верь мне, он почти наш!

Через три шага в спину им прилетел крик торговца:

– Ну, хорошо, ни вам, ни мне – тридцать!

– Двадцать пять! – парировал Тик не оборачиваясь.

– Двадцать восемь!

Тик резко развернулся:

– По рукам!

– Тик, у нас есть разве такие деньги? – шепнула Лала, пока они возвращались к старику с диковинным зверем.

– Нет, но один конь нам уже не нужен, так ведь? Просто молчи и смотри.

Тик подвел своего коня к торговцу.

– Этот добрый конь стоит тридцать давров. Молодой, породистый, с хорошим норовом. С ним отдаем всю упряжь. И в придачу пять давров, если ты скажешь честно, откуда у тебя этот зверь.

Старик попытался сделать вид, что недоволен, но ему это не удалось. Одна только добротная упряжь тянула еще на два десятка давров. В толпе снова зашушукались: мальчишка явно проторговался.

– По рукам! – поспешно сказал продавец, пока странные чужаки не передумали.

Зеваки потеряли интерес к представлению и быстро создали новую толпу около голосящего на весь рынок продавца невиданных птиц. Тик с помощью старика снял со своего коня нехитрую поклажу и перевесил на Урагана. Лала молча гладила чудо-зверя по морде и слушала разговор мальчика со стариком.

– Откуда зверь? – деловито, по-взрослому интересовался Тик.

– Из-за моря.

– Это и так понятно. У тебя он откуда?

– Хозяина его убили. Никто не объявился. А мне он на что? – Старик пожал плечами.

Тут Лала оторвалась от своей новой собственности, сняла капюшон и наклонилась к старику, глядя в упор.

– Скажи, он был похож на меня?

Старик задохнулся и выпучил глаза, а потом упал на колени.

– Я не виноват, госпожа! Тот человек первым начал драку в кабаке, я не видел, люди рассказали! Я не трогал его вещи, их и не было почти. Но зверя-то кормить надо, а еще он воняет, мои козы его боятся. Не убивай меня, госпожа, забери коня обратно!

– Конь твой. Убивать тебя мне нет интереса. Где тело? – сурово спросила Лала.

– Знамо где, безродных мертвецов с северной стены в море отправляют, там всегда есть кому прибраться.

– Откуда он приехал?

– С запада. – Старик махнул рукой куда-то вбок. – Из Пустыни Самоцветов.

– Как туда добраться?

– На корабле, вестимо. Вроде завтра капитан Рурк туда собрался, найди его в порту. Но… почему ты спрашиваешь? – Он перешел на подозрительный шепот. – Разве ты не оттуда?

– Я туда.

Лала отвернулась и повела за собой огромного зверя, который всю свою спесь забыл и плелся послушным теленком.

В порту Тик бегал и расспрашивал моряков, где найти капитана Рурка, а Лала сидела под стеной, смотрела на горизонт, и ей казалось, что она видит в дымке белые дюны, начало Пустыни Самоцветов. Но это были всего лишь облака.

Капитан Рурк наотрез отказался брать пассажира, а когда Тик решил настоять, то получил подзатыльник. Тик ушел. И вернулся к Рурку с высокой рыжей девушкой, за которой шел огромный горбатый зверь. И злорадно ухмылялся, пока капитан раскланивался с госпожой, которую с удовольствием отвезет домой за одно лишь слово рекомендации у себя на родине.

Всю ночь перед отплытием корабля Лала с Тиком просидели на стене Этолы. Море было на удивление спокойным, лунная дорожка почти не шевелилась. Они болтали ногами, грызли вяленую рыбу и бросали куски скандальным портовым чайкам.

– Тик, что ты будешь делать теперь? – спросила Лала, когда рыба кончилась.

– Папку поищу, может, кто его знает. – Тик мечтательно улыбнулся. – Ну и город большой, дела найдутся.

– Мне… нужно признаться тебе… кое в чем… – с усилием выдавила из себя Лала, не глядя на мальчишку.

– Ты пугаешь меня таким голосом, госпожа Лала.

– Да, я скажу тебе ужасную вещь. Простить меня ты не сможешь, но так уж вышло…

– Говори же! – воскликнул он.

– Тик… – она выдохнула, – отца ты не найдешь.

– Почему это? – Он недоверчиво прищурился.

– Потому что ты куришь трубку капитана Ростера.

– Врешь!

– Хотелось бы…

– Докажи.

– Ты похож на него. Родинка, амулет, твоя история. Все сходится.

Тик достал кисет. Повертел его в руках и убрал обратно в карман. А потом совсем не детскими глазами посмотрел на Лалу.

– Расскажи. Все расскажи. Я не маленький.

Когда Лала закончила рассказ, предрассветное море уже набирало свой сочный цвет. Тик все это время смотрел куда-то вдаль, на запад, куда отправится корабль капитана Рурка и увезет далеко-далеко странную девушку, которая бесцветно пересказывала ему свою горькую, как плохой табак, историю.

– Почему ты меня не убила? Ты имела на это право.

– Не смогла. Ты другой. Совсем другой.

– Нет, госпожа Лала, я сын своего отца. И когда вырасту, меня тоже все будут бояться. Но ты не бойся. Когда я стану капитаном собственного корабля и приплыву в твою страну, чтобы ограбить и вывезти все самоцветы, я пощажу тебя. Клянусь.

Тик проворно вскочил на ноги и пошагал прочь.

Когда огромная шхуна «Восход» выходила из порта, все свободное от труда население города пришло поглазеть на прекрасный парусник. Бравый капитан Рурк подкручивал усы и рассказывал своей дорогой пассажирке, какие трудности ждут их в пути, но она его не слушала. Она разглядывала маленького всадника, стоящего в отдалении от толпы. Слишком велико было расстояние, чтобы понять, куда именно смотрит мальчик на породистом скакуне, но Лала это и так знала. Она отвернулась.

Ветер увлек шхуну на запад. Туда, где Лала найдет дом, друзей и, возможно, семью. Тех, кого она будет любить и защищать. Ее странные способности перестали казаться проклятием, теперь она знала, что это дар, который нужно использовать во благо тех, кого любишь. Она научится им управлять, и когда маленький Ростер вернется в ее жизнь, она будет готова.

Белые стены Этолы долго не отпускали Лалу. Даже через неделю пути, лишь стоило посмотреть на восток, ей мерещился оставленный город. Радостное возбуждение улеглось. Лала чувствовала себя как в ту первую ночь в лесу, когда вырвалась из лап Ростера, отдышалась и поняла, что совершенно не знает, что делать дальше. Мир, в котором она прожила почти двадцать лет, был недобрым, но понятным. Теперь же впереди, раскрашенная сумасшедшими морскими закатами, маячила неизвестность. И чем дальше на запад продвигался корабль, тем быстрее таяла ее решимость. Расспросить кого-то о Пустыне Самоцветов она не могла. Никто, кроме капитана и юнги, который приносил ей еду в тесную каюту, с ней не общался. И только чудной зверь, ее единственный багаж, радовался, когда она заглядывала к нему в трюм, заставленный аккуратными тюками.