– Я сейчас!

– Нет! Стой! Нужно сразу ставить большое Гнездо – то, что у Совета было. Пока ты будешь туда-сюда бегать, они цепь опустят!

– Я уже приказал перенести все необходимое к бухте. Тебя искал.

– Умный! – бросила Лала, взобравшись на Снега, и поскакала за Лиришем.

Пока к набережной притащили полмешка красного песка, потеряли еще несколько бесценных минут, и крошечные фигурки все-таки высадились на одном из берегов. Тяжелый край цепи ухнул в воду, подняв волны, и корабль неторопливо, как уверенный в себе хищник, зашел из створа скал в бухту. За ним тут же пристроился второй, окруженный шлюпками, а дальше виднелись паруса третьего. Последняя синяя фигурка с луком возле другого края цепи вскинулась и упала навзничь. Но Гнездо Луча уже было готово.

Дрожащей рукой Лала снова достала кинжал, и в этот раз все получилось. Луч ударил красным прямо по основанию мачты, и в следующий миг огромный факел с шипением погрузился в воду.

Лириш и все, кто стояли за спиной Лалы, закричали от радости, но она даже не улыбнулась удаче. На корабле почти не оставалось людей, как и на следующем. Чужеземцы шустро гребли к берегам, и поджечь каждую лодку не было никакой возможности. А еще на Лалу обрушилось страшное осознание: Маяк с бесчисленными запасами шулартов уничтожен. Совет Семерых со всеми помощниками, а также ашайны, защищающие бухту, погибли не в песках Пустыни. И еще многие умрут. Всего через день после отступления Хвори расход шулартов и новые смерти превысили все мыслимые размеры! Даже если удастся остановить врага, новая Хворь уничтожит Шулай. Тьма затопила ее изнутри, и Лала рухнула на песок, остатками сознания чувствуя, что кто-то пытается ее поднять.

Когда чернота поблекла и звуки пробились к ней через гул в ушах, Лала услышала резкие окрики и поняла, что лежит на заботливо свернутом сером плаще. Она с трудом повернула голову. Мастер Ишр стоял у Гнезда Луча, рядом корчился от боли кто-то из молодых мастеров, а в бухте догорал третий корабль.

– Нет… погодите… – сухой язык плохо слушался Лалу.

Она села, охватив голову. По обе стороны бухты в скалах мелькали красные и синие плащи вперемешку с черными маленькими человечками. Красные двигались быстрее, оставляя после себя круги из павших черных. Но стрелы нет-нет да достигали цели, и красные тоже падали. Лала застонала, и наконец Ишр ее услышал.

– Вставай, сестра! Их слишком много! – Он протянул ей руку и рывком поднял на ноги.

– Где Лириш? – спросила она первым делом.

– Собирает всех, кто может держать в руках лук с отравленными стрелами. Это было хорошо придумано, но Луч надежнее.

– Не надо Луч. Вы не знаете… у Лириша свиток… нельзя тратить шуларты!

– Как потратим, так и получим, – бодро сказал Ишр. – Я уже отправил двоих в купол Совета, там достаточно песка, если нужно будет немедленно. Ну и к Стене поехали мастера за шулартами.

– Нет! – Лала крикнула так, что даже стонущий от боли молодой Мастер испуганно замолчал.

Ишр поднял брови:

– Рассказывай!

Сбивчиво и торопливо Лала выложила все, что узнала и что додумала.

– Это настолько невероятно, что похоже на правду, – прошептал Ишр так, будто они обсуждали страшную тайну. – Кто еще знает?

– Лириш. Хранитель городского архива. Все.

– Хорошо, – улыбнулся Мастер Ишр и резко выхватил кинжал, уже налитый жадной чернотой.

Лала успела схватить его руку, только когда острие уже коснулось ее груди. Коснулось и скользнуло вдоль ребра, воткнувшись рядом с сердцем. Тик тоже успел, золотой молнией метнувшись в запоздало удивленное лицо Мастера Ишра. Оба упали одновременно, но на этот раз сознание Лалы было четким. Она не позволила слабеющей руке убийцы вытащить клинок из раны. Оттолкнув хрипящего Ишра и придерживая рукоятку его кинжала, она перекатилась на бок и увидела белого, как новый купол, молодого Мастера, забывшего напрочь о своей распоротой ладони.

– Быстрее… мой хурджин… мазь… – едва шевеля губами, приказала она.

Парень метнулся прочь и довольно быстро вернулся, дрожащими пальцами сжимая пузырек со смесью соков шака и змеецвета.

– Оно?

– Это не мазь… но тоже давай… открой…

С помощью ошалевшего Мастера Лала выпила весь пузырек, потом нашла в принесенном хурджине мазь с сайшонскими кристаллами и заставила извивающегося Тика раскалить кинжал Ишра так, чтобы рана заварилась. Кровь с шипением чернела вокруг лезвия, пока Лала осторожно вынимала его из груди.

– Больно? – прошептал помощник, не моргая и не отводя взгляда от раны.

– Выпьешь столько шака со змеецветом, не почувствуешь, как с тебя живого кожу снимают, – солгала Лала. Ей нужен был соображающий и спокойный помощник. Прижав еще дымящийся и воняющий жженым мясом порез, Лала спросила:

– Как хоть тебя зовут?

– Чиш.

– Серьезно? – Она еле сдержалась.

– Да, а что?

– В Заморье есть такая маленькая птичка, чиш. Красиво поет.

– Я ничего не знаю про Заморье.

– Если выживем, узнаешь. Найди мне благородного Лириша. Чем бы он ни был занят, пусть придет. Скорее!

Чиш метнулся в одну сторону, потом в другую, остановился, осмотрелся и побежал. Лала как могла смазала рану сайшонской мазью и приложила ладонь со вшитым розовым шулартом. Мастеру Шаю помогло, и ей должно помочь.

Ишр уже не шевелился. Лала видела, как его зрачки из рысьих превратились в совиные – огромные и пустые. Они отражали синее небо, и оттого Ишр выглядел еще страшнее – перекосившаяся маска злого духа Пустыни.

Анук не захотел возвращаться на свое законное место и вместо запястья Лалы устроился на хурджине, что валялся рядом. Только сейчас она поняла, что освежающая прохлада отступает. От кучки песка шел жар, будто она лежит не на берегу бухты, а в самом центре пустыни. Розовый шуларт сработал очень странно: боль ушла, рана затянулась, но внутренний жар все усиливался. Лала села и вгляделась в скалистые берега бухты.

На расстоянии трех полетов стрелы она не могла видеть мелочей, но этого и не требовалось. Врагов было больше. Три сгоревших корабля освободили путь остальным, и те медленно входили в гавань, накрывая дождем стрел оба берега. Защитники города столпились по берегам и неумело посылали отравленные стрелы куда ни попадя – лишь единицы врагов корчились от случайных ядовитых царапин.

Лала не сразу узнала человека, подбежавшего к ней. Без плаща она видела его впервые. Лириш схватил ее руку и тут же отпустил.

– Ты вся горишь! Что случилось?

– Измена… Мастер Ишр…

– Почему не привел лекаря? – заорал Лириш на несчастного Чиша, который еле успел за ним.

– Не надо лекаря… Я сама лекарь… Слушай меня!

Лириш кивнул, но успел сделать страшное лицо в сторону Чиша, и тот сжался в комок.

– Ишр отправил людей за новыми шулартами… Даже за Стену. Останови их. Нельзя отнимать самоцветы у Пустыни. Шулай не переживет этой Хвори…

– Погоди… Ты сама как? Этот мальчишка сказал, Ишр тебя почти зарезал. – Лириш снова коснулся было ее плеча, но жар оттолкнул его.

– Я уже цела, рана затянулась… но нам придется сражаться без Луча…

Лириш опустил руки.

– Это невозможно… Ты видела, сколько их? Может, сожжем хотя бы корабли? А до Хвори два дня, спрячемся…

– С каждым сгоревшим шулартом сила Хвори будет расти. Ты хоть прочитал свиток?

Лириш виновато покачал головой. Лала вздохнула:

– Хворь пришла к ашайнам после того, как шуларты стали исчезать. Все, рожденное Пустыней, должно возвращаться к ней же. Каждый увезенный в Заморье шуларт, каждый сожженный в Гнезде Луча, каждый вмурованный в Стену или в Маяк – все они должны были остаться в песках. И ашайны, погибшие во время первой древней схватки с чужаками на берегу, тоже не должны были оставаться за пределами Пустыни. Мы, Мастера, ослабили Пустыню, и пришла Хворь.

– Это твои домыслы? – Он внимательно посмотрел на Лалу.

– Это собранные в одном свитке выписки из многовековых летописей Шулая. Надо быть глупцом, чтобы не увидеть связи, – огрызнулась она.