– Смена!

Она подняла голову. На Стене обменивались сигнальным флагом две темно-синие фигуры. Этот возглас словно разбудил город. Чирикнула невидимая птица, кто-то снова закашлял, с натужным металлическим скрипом открылась дверь в Стене, за ближайшим куполом уронили что-то тяжелое и выругались.

– Мастер Смерти? Ты зачем здесь?

Лала обернулась на удивленный возглас. Начальник Стражи сонно таращился на нее, поправляя плащ.

– Все спокойно? – вопросом на вопрос ответила она.

– А то сама не видишь, – огрызнулся главный страж. – Хворь надвигается. Помоги Пустыня тем, кто не успеет добраться сюда до полудня.

– Мне нужно наверх, – удивившись собственному желанию, заявила Лала.

Начальник стражи только пожал плечами:

– Приказ никого не выпускать.

– Мне не из города, а просто на Стену!

– Все едино. Только по личному распоряжению Мастера Шудра.

Лала опешила. Широкая синяя спина уже удалялась от нее, и просьбы точно не сработали бы, но она все же воскликнула:

– Это очень важно!

– Только по пропускам!

Смысл сказанного шел до нее долго, начальник уже успел скрыться в Стене, когда она вдруг посмотрела на свое правое запястье с бледно-коричневым оттиском кольца Шудра.

– Вот пропуск!

В отличие от Мастера Стены главный страж не задумывался о странном цвете пропуска. Он лишь недовольно буркнул:

– Сразу не могла сказать? – и тут же властно крикнул в темноту внутристенного прохода: – Пропустить!

Крутая винтовая лестница внутри башни освещалась вмурованными в стену шулартами. Их было меньше, чем в Маяке, но Лале показалось, что светятся они намного ярче. И это напугало ее. Кроваво-красные отблески наполняли башню ощущением тревоги, и сердце ускорялось. Подъем казался бесконечным, и когда наконец Лала выглянула наружу из небольшого люка, липкий туман грядущей Хвори чуть ли не обрадовал ее. Стена оказалась намного шире, чем видится снизу. Поперек нее можно было поставить голова к хвосту трех дромов. Лучник не знал, как себя вести в присутствии Мастера Смерти, поэтому просто отошел подальше и чрезмерно внимательно уставился на горизонт.

Лала же замерла в немом восторге. Она стояла строго на границе двух миров: безжалостно-горячей красной пустыни и белоснежно-зеленого неприступного Шулая, чуть замазанного туманом. Стена показалась ей величайшим творением, которое не могли создать обычные люди. Даже Маяк не вызывал в ней такого священного трепета. Угрюмая тревога, которой была пропитана лестница внутри башни, здесь бесследно исчезла, растворилась в смеси жаркого дыхания пустыни и утренней свежести города. Правда, ненадолго.

Горизонт, который только что сиял, выпуская солнечный диск в новый день, потемнел. Красно-оранжевый океан песка словно поднялся там неторопливой гигантской волной и застыл в раздумье.

– Началось… – вздохнул лучник, забыв, что хотел оказаться подальше от Лалы.

– Скоро она придет сюда?

– В полдень.

– И можно стоять и смотреть?

– Нет, что ты! – Он испуганно вытаращил глаза. – Мы уходим вниз и ждем, пока рассеется мгла.

– А если не уходить?

– Никто не расскажет тебе этого, Мастер Смерти.

Лала подошла к резному парапету и положила ладони на теплый камень. Стена мелко и малозаметно содрогалась, будто страх свойственен и неживому.

– Сколько Хворей ты помнишь? – неожиданно спросила она лучника.

Тот задумался, беззвучно пошевелил губами, будто спорил сам с собой, и наконец выдал:

– Это будет вторая.

– Ты так долго считал до двух? – прыснула Лала.

– Нет, я так долго дивился, что между первой и второй Хворью очень мало времени прошло. Предыдущая была, когда мой дед только ходить научился.

– Как же так получается? – насторожилась Лала, как феши, почуявшая кровь.

– Почем мне знать? Вы, Мастера, умнее, вот вы и отвечайте, с чего это Хвори зачастили. Может, это вы что-то намудрили, а?

Возмутительное поведение лучника грозило ему неминуемым наказанием, но Лала даже не обратила внимания на его тон. Мрачные шуларты в темноте башни будто снова замерцали, но уже в ее голове. Как-то все связано. Самоцветы в Стене не просто защищают город от Хвори, они говорят, даже кричат о чем-то важном. Но их не слышно. Простой стражник только что, без заднего умысла, задал вопрос, который требовал немедленного ответа.

– Благодарю! – улыбнулась ему Лала и поспешно нырнула в люк башни.

Она гнала Снега по улицам, мечтая как можно скорее найти Лириша. Обращаться к кому-то из мастеров не хотелось. Разве что никак иначе нельзя будет восстановить ход событий, приведших к Хвори. В том, что страшную беду на Пустыню накликали именно люди, она была почти уверена.

К счастью, Лириш только проснулся и не успел покинуть купол Управы, но пришлось подождать, пока слуга пропустит ее в рабочий кабинет главы.

Наскоро заплетенный и слегка помятый, Лириш уже сидел за столом с официальным лицом и жестом предложил Лале резное кресло напротив. Он очень внимательно выслушал ее и после короткой паузы ответил:

– Это самое невероятное предположение за всю историю Пустыни. Нужны доказательства.

– Я понимаю. Поэтому никому не говорила. Ты можешь узнать, что именно происходило в Шулае и вообще в Пустыне накануне прошлых Хворей?

– Есть городской архив. Есть хроники смотрителей Маяка. У вас, мастеров, есть свои летописи. Надо знать, что искать…

– Не представляю, – Лала развела руками, – что-то сильное, значимое. Может быть, опасное. Вот хотя бы перед последней Хворью, ведь ты и сам можешь вспомнить, она была недавно… Мастер Шай чуть не погиб в пустыне, оазисы очень сильно пострадали…

Она горестно замолчала, вспомнив Чигиша и все, что случилось потом.

– Про последнюю Хворь скажу только за себя. Был большой шум из-за украденных шулартов. Никогда прежде из Шулая не вывозили столько камней. Мастера отвели в Пустыню несколько виновных. А! Еще городская казна выделила средства на укрепление Маяка и усиление Гнезда Луча.

– Зачем? – удивилась Лала.

– Смотритель беспокоился. Несколько кораблей подряд пришлось сжечь, и ему показалось, что город в опасности. Мастер Ошид негодовал, что слишком много шулартов потрачено.

Лала почти беззвучно повторила за ним:

– Много шулартов потрачено…

– Неужели ты думаешь, что…

Лала не дослушала Лириша, вскочив так резко, что ее кресло упало.

– Надо поговорить с Ошидом!

– Боюсь, в Маяк тебе сейчас дороги нет.

– Когда они узнают, насколько это важно, они поговорят со мной! – горячо возразила она.

– Я не могу допустить, чтобы ты туда пошла. У них хватит сил тебя задержать.

– Иначе нам не узнать про расход шулартов.

– Отнюдь. – Лириш хитро улыбнулся впервые за утро. – Ошид вряд ли забрал с собой все бумаги, он ведь так торопился переправить на Маяк шуларты. К полудню, а может и раньше, у нас будут его записи.

– Как?

Глава Управы только подмигнул, подобно мальчишке, затеявшему шалость. Это было так неуместно, что Лала опешила, но потом поддалась его настроению и улыбнулась в ответ. Хворь, подбирающаяся к Шулаю, отсюда казалась ей не такой и страшной, поэтому, когда Лириш предложил позавтракать вместе, она согласилась.

Бесшумный слуга оставил на столе небольшой поднос и, повинуясь движению бровей Лириша, наклонился к хозяину, внимательно выслушал сказанное на ухо и так же тихо исчез.

Утренняя трапеза главы города оказалась намного проще, чем у Смотрителя Маяка. Вернее, не такой изобильной. Зато Лала поняла, почему от Лириша всегда пахнет ягодами хуш. В изящной серебряной чашке благоухала густая патока для обмакивания лепешек. Лакомство приготовили из сока этих ягод, смешанного с нектаром и мякотью незнакомых фруктов. Вкус ее поразил Лалу так, что Лириш не выдержал и рассмеялся над ее ошарашенным видом:

– Да, редкое яство. Я бы очень удивился, если бы оно было тебе знакомо.

– Что это?

– Лиюль. Секретный рецепт бывшего повара бывшего главы Управы. Приятно, и ум бодрит.