– Нет, – буркнула Лала, закрывая лицо невесомой тканью. У платка был на удивление нежный цветочный запах.

– Я выдержал его ночь в сушеных лепестках акарии. Подумал, тебе будет приятнее.

– Спасибо. Что дальше?

Лала старалась быть равнодушной, но эта неожиданная и вовсе не обязательная забота отозвалась у нее внутри короткой мягкой судорогой, тем новым чувством, что накрыло ее во сне. В голове ухнуло, и она не расслышала первых слов Лириша:

– …еще до рассвета. Они ждут меня и пока не догадываются, кто на нашей стороне. – Он чуть склонил голову.

– Где Снег?

– Идем.

Трех дромов Лала увидела, едва повернула за купол амбара. Они безучастно пожевывали ветки пышного куста у Стены. Два песчаных и один облачный. Выдох радостного облегчения застрял у Лалы в груди, когда белоснежный зверь повернул голову.

– Это не мой Снег! – громче, чем стоило бы, крикнула она.

– Ближе подойди и не ори так. – Лириш досадливо поморщился.

Ничего не понимая, Лала подошла вплотную к облачному дрому и вдруг почувствовала крепкий толчок в спину. Один из песчаных оставил слюнявый след на сером плаще. Она возмущенно обернулась и замерла. Красно-рыжая морда смотрела на нее с обожанием. Это был Снег собственной персоной, но почему-то не белый.

– Не думала же ты, что мой страж будет разъезжать по городу на облачном дроме?

Даже не глядя на Лириша, она поняла, что тот довольно улыбается.

– Это какая-то незнакомая мне магия?

– Да. А колдун – цирюльник Эруш, которого обожают все немолодые седовласые женщины Шулая за волшебную краску для волос.

– Кто догадался покрасить целого дрома?

Лириш поклонился и сделал приглашающий жест:

– Садись. И с этого момента на людях молчи. Когда будем разговаривать с Мастером Шудром, чтобы он ни говорил про тебя, как бы странно я себя ни вел – рта не открывать. Ясно?

– Да. Только смотри не привыкни мною повелевать.

– Ни в коем случае, моя госпожа, – ответил глава города, не отводя хитрых глаз.

Молчаливый страж Лириша ехал первым, Лала замыкала маленький отряд. Это оказалось удобно – Снег просто шагал, не требуя управления, а она высматривала Маяк, но купола закрывали обзор. Что-то было не так. Вроде бы и лавки открыты, и люди идут по своим делам, дымок над куполами приятно щекочет ноздри запахом жаркого, птицы скандалят за оброненные крошки, а тревога в воздухе становится все гуще. И тут Лала поняла, что не встретила еще ни одной женщины или ребенка, хотя в обычное время их в разы больше, чем мужчин. Дождавшись, пока рядом не будет прохожих, она подъехала ближе к Лиришу.

– Где женщины и дети?

– Там, где считают, что они в безопасности.

– Что? – ошарашенно повысила голос Лала.

– Тише ты! – прошипел Лириш. – Городские наушники хорошо работают. Я иногда сам чуть не поддаюсь панике от слухов.

– Зачем так пугать людей? Ни у кого не хватит сил перебить весь город, даже если ты объединишь свою стражу с мастерами.

– Разумеется. Только горожане столетиями верили в могущество мастеров Смерти и в то, что против Совета не попрешь. А таких уверовавших легко запугать, надо лишь правильные слова найти. И можно воевать без оружия.

Потрясенная, Лала замолчала и не проронила ни слова до самого Купола Совета. Она вспомнила Мастера Шая. Он говорил то же самое: многие поколения ашайнов, подобно пугливым козам, не подвергали сомнению верховенство мастеров Смерти, любимых детей Пустыни. Если и подозревали иное – молчали. Ибо никто не помнил даже имен тех, кто выражал свои сомнения вслух.

Снег резко остановился, уткнувшись в хвост облачного дрома Лириша, и Лала, качнувшись, вернулась из мира внутреннего в мир действительный. Они стояли у Купола Совета, но смотрела она на Маяк, прекрасно различимый с этого места. Закопченное окно казалось зловещим черным глазом, направленным на город. Лале стало холодно до дрожи, и она поспешно отвела взгляд.

Купол Совета окружали фигуры в новых красных плащах. Лала насчитала десяток парней с такими решительными лицами, что сразу было понятно, насколько им страшно. Откуда они взялись, все эти вчерашние ученики, которые даже не научились скрывать чувства? В какой спешке им шили красные плащи? Она не могла ответить себе на эти вопросы, и беспокойство заворочалось в груди, как просыпающийся капризный младенец – еще немного, и закричит на весь свет.

Между тем из купола вышел приторно-радушный Мастер Шудр, широко улыбнулся Лиришу, не обращая внимания на его стражей.

– Благодарю, что прибыл так скоро, друг мой и соратник! Где желаешь говорить?

– Там, где нет лишних ушей, друг мой и соратник, – ответил такой же улыбкой Лириш.

– К сожалению, даже самые высокородные ашайны не могут переступить порог этого купола, не будучи мастерами Смерти по крови, – притворно пригорюнился Шудр, – а больше я не знаю надежных стен.

– Могу пригласить тебя в управу, там даже стены служат мне, – предложил Лириш и тут же поправился: – И городу, разумеется.

Шудр чуть заметно скривил губы.

– Полагаю, нужно найти ничейную землю. Без стен. Только так можно увериться, что никто не подслушивает.

– Согласен. Первый Мастер Ишр одобряет наши переговоры?

– Конечно. Как же иначе. Он поручил мне обсудить с тобой совместные действия против отступников.

Лала при этих словах чуть не прыснула. Это надо же так все повернуть, чтобы людей, стремящихся сохранить старые порядки и законы, выставить отступниками! Лириш будто услышал ее мысли и сурово бросил через плечо:

– Очистить нам Круг Покоя!

Лала молча повернулась за стражем Лириша и пошагала в такт своим мыслям о том, что, если ей придется кому-то отдавать приказания, сложно будет не расслышать женский голос.

Но в Кругу Покоя не было ни единого человека – слишком много слухов разнеслось по Шулаю.

Две статные фигуры, красная и светло-серая, медленно шагали по завиткам белых дорожек, задевая распустившиеся за ночь акарии. Цветы отдавали последние капли аромата перед тем, как сомкнуть лепестки, защищаясь от солнца до следующей ночи. Воздух над Кругом Покоя благоухал, щедро дарил умиротворение и уносил в мир мечтаний, но ни Лириш, ни Мастер Шудр не обращали на это внимания. А вот Лала, стоя у самого края пышной живой изгороди, дышала полной грудью, чуть отведя платок от носа. Запах свежей акарии отличался от более густого аромата сушеных ее лепестков, но Лалу все равно на миг унесло обратно в ночные грезы.

Неизвестно, до чего бы она домечталась, но тревожный шум вырвал ее из царства запахов. Вместе с остальными стражами она повернула голову в сторону источника звука. По дороге мимо Круга Покоя бежали несколько дромов, навьюченных до неба. Бедных пыхтящих зверей погоняли испуганные рабы, а их торопил Мастер Смерти на облачном дроме. Это был не кто иной, как Ошид – верховный счетовод шулартов со всех ашайнских поселений. Спешить он мог только в одно место: к Маяку.

– Приветствую тебя, брат Ошид! – зычно крикнул Мастер Шудр.

Ошид склонился к горбам дрома, словно хотел стать меньше ростом, и нетерпеливо махнул рукой.

– Не желаешь прогуляться с нами? – приветливо продолжал Шудр. – Сегодня прекрасное утро и есть повод для увлекательных бесед!

Не услышать издевку в голосе Мастера Стены мог только глухой, поэтому белый дром Ошида обиженно рванул вперед, получив от хозяина удар по шее. Глядя ему вслед, Лириш и Шудр улыбнулись совершенно одинаковой уверенной улыбкой, слишком похожей на оскал.

Лале было жутко интересно, о чем договариваются глава Управы Шулая и самый молодой советник. Она не верила, что Лириш поведает ей все без утайки. Но пока она раздумывала, под каким бы предлогом встать с подветренной стороны и поймать хоть обрывки слов, беседа завершилась. Мужчины встали друг против друга, слегка поклонились, приложив правую руку к сердцу и коснувшись лбами. На выходе из Круга Покоя Лириш вдруг остановился прямо возле стражей и обернулся к Шудру:

– Чуть не забыл уточнить. Если она передумает? Если захочет просто покинуть город и нашу междоусобицу?