– Теперь тебя зовут Тик. Или мы дружим, или я тебя убиваю.

Анук смотрел ей в глаза. Зрачок в зрачок. Не моргая. Янтарь против рубина. Долго, очень долго, у Лалы занемели ноги. Но когда к ней стало подкрадываться желание просто махнуть кинжалом, анук зашевелился. Он аккуратно обвил ее правое запястье, превратившись в живой теплый браслет, и закрыл глаза. Лала облегченно засмеялась и вытянула руку, разглядывая свое бесценное и смертельно опасное украшение.

– Так нельзя идти к Совету! – В распахнутой двери стоял Шурн с перекосившимся лицом.

– Ты невозможен! Почему ты все время подсматриваешь, без позволения заходишь и вообще ведешь себя отвратительно? – Лала возмущенно встала.

Шурн не отрывал глаз от ее анука.

– Потому что каждый приходящий сюда думает, что он лучше всех. Полно вас, деревенских. Наберете шулартов в Пустыне и корчите великих мастеров Смерти! Терпеть вас не могу!

Лала недоуменно застыла. А Шурна словно прорвало. Он бросал ей в лицо совсем уж нелепые обвинения в попытке вытеснить урожденных шулайских мастеров, лишении работы и средств к безбедной уважаемой жизни, много еще чего. Все это время он смотрел только на анука, не моргая. А когда Лала вдруг пошевелила рукой и на запястье упал широкий рукав плаща, Шурну словно горло перерезали. Он булькнул и замолчал, ошалело вытаращив на нее мутные глаза.

– Что это было? – растерянно прошептал он.

– Ты не помнишь?

– Я открыл дверь, увидел, как твой анук обвивает тебе руку, и сказал, что нельзя с ним в Совет. А дальше… дальше не помню…

– Шурн, – Лала улыбнулась, – за что ты так не любишь всех приезжих мастеров?

– С чего ты взяла? – Он отвел глаза.

– Ты сам сказал.

– Не мог я такого сказать! Ты выдумываешь!

– Ладно, мне показалось, наверное. А я не могу без тебя добраться до купола Совета? Хочется попробовать найти путь без провожатых.

Лала подняла руку, чтобы накинуть капюшон, анук снова попался на глаза Шурну и тот резко вскрикнул:

– Нет! Не дождешься! Я и только я приведу тебя к Совету! Они обязаны считаться со мной! Я потребую повышения своего довольствия, а также заручусь поддержкой Первого Мастера. Ведь это я, я доложил, что женщина явилась в Шулай!

Оторопевшая Лала проследила мутный взгляд, повела рукой, и глаза Шурна последовали за ее живым браслетом несколько раз: вправо и влево. Под несмолкающие изобличительные речи. Теперь уже сознательно накрыв анука рукавом, Лала избавилась от словесного потока.

– Так почему мне самой нельзя пойти? – переспросила она, когда взгляд его стал снова ясным.

– Ну… ты можешь, конечно. Только ты не знаешь города, да и мне приятно будет проводить тебя, – улыбнулся он почти настоящей улыбкой.

– Анук будет со мной.

– Нет, это запрещено!

– Почему?

– Способности ануков плохо изучены. Все наши местные стражи вылупились из яиц в городе, а те, что из-за стены, совсем другие. У тебя даже не получится солгать, что он городской, потому что они тут все наперечет.

– И все же я попробую. Понимаешь ли, он не выпустил меня одну. И я боюсь ему перечить, – хитро улыбнулась Лала.

– Я предупредил, – хмуро ответил Шурн и направился к выходу.

– Ну что, Тик, будем знакомиться с Советом. – Лала посмотрела на руку, но анук спал, не ослабляя свой мягкой хватки.

– У него есть имя? – резко остановился Шурн.

– Конечно.

– Ты сама его нарекла?

– Да, а что?

– Имя анукам дает Совет.

– Никого рядом не было, так что пришлось самой придумать. И вообще, это моя змея, значит, мое имя.

Шурн вдруг рассмеялся. Смех был чистым, громким и почти что счастливым. Почти, потому что в нем не очень успешно прятались нотки злорадства:

– Клянусь Пустыней, у Совета только что появилась новая нежданная забота. Предвижу интересные времена!

Весь путь до купола Совета занял времени ровно на один небольшой рассказ Шурна о том, как несправедливо в детстве его лишили хорошего учителя. Лала в очередной раз подивилась перемене в поведении своего сопровождающего. Он старался вызвать в ней желание помочь и был похож на тех несчастных, которые приходили к Лале там, в оазисе, с просьбой замолвить слово перед хозяйкой.

– Чего ты от меня хочешь? – не выдержав, спросила она.

Шурн растерянно прервал рассказ, потом огляделся и тихо сказал:

– Справедливости.

– Но как я смогу тебе помочь? – так же шепотом спросила Лала. – Я тут никто.

– Нет, сестра моя. Ты очень даже кто.

– Расскажи подробнее.

– Не могу, просто поверь.

– Хорошо. – Лала как бы случайно оголила правое запястье.

Анук не сработал, хотя Шурн с любопытством рассмотрел его при свете дня, не отрывая глаз. Анук вообще казался обычным украшением, разве что его тепло напоминало о том, что браслет живой. Озадаченная, Лала не стала продолжать разговор, к тому же они уже остановились перед огромным куполом. Лала смутно вспомнила, что видела его издалека, когда Лириш провожал ее к стене. Кто бы мог подумать тогда, что она вернется вот так.

Дорожка к двери была обильно посыпана песком, как и в Приюте Мастеров. Лала вдруг поняла, что рада этому: на песке она чувствовала себя увереннее. Анук на руке тоже шевельнулся. Навстречу им вышел высокий даже для ашайна человек, и Лала вздрогнула. Его рыжие с проседью косы были заплетены точно так же, как у Мастера Шая во время первой встречи, да и в общем, не считая роста, этот человек был похож на ее учителя. Он и не взглянул на поклонившегося Шурна, зато сам склонил голову перед Лалой с таким достоинством, что ей стало неуютно, будто она по ошибке заняла место какой-то важной особы.

– Приветствую тебя, сестра Лала из Небесного Ока. Наш брат Шай не перестает удивлять Совет даже после своего ухода. Я Второй Советник Ашгар. Прошу! – Он гостеприимно отступил, пропуская Лалу внутрь.

Огромный снаружи, купол Совета оказался изнутри тесным темным лабиринтом. Светились только отдельные крупные песчинки под ногами, создавая ощущение перевернутого мира, будто люди идут во мраке по звездному небу. Лала торопливо шагала за Мастером Ашгаром, опасаясь потерять его в крутых изгибах коридоров. Она не сразу поняла, что Шурна рядом нет, но спросить не решилась. Уже начинала кружиться голова от постоянных поворотов, а они все шли и шли. В какой-то момент Лала споткнулась и стукнулась рукой о стену. Да так неудачно, что придавила Тика. Он дернулся жаром, она вскрикнула и махнула рукой. Обернувшийся Ашгар остановился. Во тьме лабиринта, забивая рассеянный свет звездного пола, ярко пылал золотой браслет, освещая все вокруг.

– Что… это… такое? – просипел Ашгар

– Это Тик. Простите, я просто его придавила, и он проснулся…

– Золотистый анук. Молодой. Из пустыни. – Ашгар, казалось, не верил тому, что говорил.

– Да, он мой друг.

Лицо Ашгара, видное до мельчайшей морщинки, казалось неживым. И только глаза, в которых отражался желтым огоньком анук, показывали, что Второй Советник мыслит и постепенно справляется со страхом. Прежде чем Лала продолжила, он предостерегающе поднял руку:

– После расскажешь. Держись от меня дальше трех шагов.

Весь оставшийся путь Ашгар то и дело оборачивался. Но Лала честно следила за расстоянием. И тут он пропал. Просто исчез, как сквозь стену прошел. Лала остановилась, но не успела позвать его – прямо перед ней раскрылись тяжелые черные шторы, и она зажмурилась от прямого солнечного света.

– Проходи, сестра, – раздалось с той стороны света.

Зал заседаний Совета оказался небольшой круглой комнатой с прозрачным потолком, сквозь который и било солнце. Вдоль обитых красной тканью стен стояли мягкие черные кресла с золочеными ножками. Лала насчитала двенадцать. Два пустовали. В остальных сидели очень похожие друг на друга мужчины с одинаковыми плетеными прическами. Их плащи, казалось, сшиты из одного куска материала, а на ногах не было обуви, и стопы утопали в красном песке.

Мастер Ашгар указал Лале на одно из пустых кресел: