— Ну вот, никуда не пойду, — взмахиваю я руками.

— И не надейся, — произносит Эндрю прямо за спиной.

Он аккуратно берется за края корсета и застегивает замок до конца. Его тёплые пальцы всего на секунду задерживаются на моей обнаженной спине. Внизу живота затягивается тугой узел.

Я оборачиваюсь, по-прежнему прижимая к себе лиф платья, и запрокидываю голову наверх. Его глаза тёмные как грозовые тучи. Глубокая чёрная бездна. Я с трудом отвожу взгляд и смущенно кашляю:

— Ну что, пошли?

Он отступает от меня на шаг и критически оглядывает. Волосы я тщательно выпрямила и зачесала назад. По бокам прихватила их двумя невидимками, открыв шею и плечи. Простая и лаконичная прическа идеально гармонирует с броским вечерним платьем. Мысленно благодарю судьбу, что успела привести себя в порядок до того, как он появился на пороге.

— Если ты пойдёшь босиком, рискуешь простудиться. Опять. Пожалуй, стоит надеть туфли, если только, — он усмехается, — ты не захватила с собой тапочки из отеля.

Как можно быть таким чертовски привлекательным и при этом совершенно невозможным!

— Конечно же, захватила, — серьезно отвечаю я, — теперь это моя лучшая выходная пара.

Направляюсь к гардеробу у входной двери и достаю оттуда коробку с чёрными лодочками. Наконец полностью собравшись, я закрываю за нами дверь, оставляя ни с чем свою большую одинокую кровать. Если бы она умела говорить, то сейчас, вероятно, выкрикивала бы оскорбления, заставляя нас вернуться.

Возле дома стоит припаркованный серебрянный мерседес. Эндрю распахивает переднюю пассажирскую дверь и усаживает меня на сиденье. Сам садится за руль. Двигатель тихо гудит, и мы выворачиваем на дорогу. Паника усиливается с каждым метром, который отделяет меня от безопасных стен дома. Вообще не понимаю, что буду делать на этом ужине, но судя по тому, с каким упорством мужчина за рулем тащит меня туда, мне это точно не понравится.

— Ты в порядке? — его рука накрывает мою, лежащую на коленях.

— Я… — запинаюсь, не зная, как выразить то, что чувствую в этот момент, — ужасно злюсь на тебя.

Что может быть лучше правды? Он должен это знать.

Отдергиваю пальцы, будто мне больно от его прикосновений. Хотя в сущности, все так и есть.

— Не нужно, — предостерегающе шепчет он и снова возвращает мои пальцы в свою ладонь.

Боюсь встретиться с ним взглядом. Проходит некоторое время, прежде чем он начинает говорить.

— Прости. Я не должен был этого делать, — он запинается, подбирая слова, — не должен был втягивать тебя в это. Все казалось простым, но на деле зашло слишком далеко, — его голос становится тихим и хриплым. — Слишком поздно я осознал, что это большая ошибка. Решил, что будет правильно держаться друг от друга на расстоянии, рядом с тобой я не могу себя контролировать. И ты, судя по всему, тоже. Но получилось еще хуже. Ты просто сводишь меня с ума. Это опасно, я понимаю это, и что делаю? Правильно. Везу тебя на чертов благотворительный вечер, потому что я дурак, — заканчивает он.

Я осторожно поднимаю на него глаза.

— Из-за Рози?

— Не из-за неё.

Эндрю сжимает мои пальцы, а затем убирает руку на руль. Оставшееся время мы молчим. Каждый со своими мыслями.

Останавливаемся мы в десяти минутах езды от Альберт-холл. Я непонимающе кошусь на своего водителя, в глубине души надеясь на то, что он не заставит меня дальше ковылять пешком. Это будет уже слишком. Эндрю же, игнорируя мое выражение лица, глушит двигатель и молча выходит из машины. Дверь с моей стороны открывается, и он помогает мне выйти на колючий вечерний воздух.

Из припаркованной рядом машины появляется седовласый мужчина в смокинге. Я узнаю в нем Тимоти Картера, того самого, который по документам купил «Мортимер Групп». С моего первого дня в новой должности мы больше не виделись.

— Эндрю, малыш, рад, рад тебя видеть, — он широко улыбается, пожимая руку моему спутнику.

— Взаимно, Тимоти. Думаю, ты помнишь Элизабет Эттвуд?

— Как можно, — протягивает старик, — такое не забывается. Добрый вечер, Элизабет, очень рад. Сегодня вы выглядите значительно суше.

Благодарно улыбаюсь человеку, который пытается меня развеселить.

— Тимоти будет твоим сопровождающим на сегодня, — обращается уже ко мне Эндрю, — прошу, веди себя прилично.

— А ты? — ненавижу себя за нотки мольбы и страха, которые сейчас отчетливо звучат в моем голосе.

— О, не переживай за меня, — отвечает он с усмешкой.

Ответ приходит практически сразу. Из машины грациозно выходит красивая блондинка в великолепном платье оттенка грозового неба. Ее волосы собраны в тугой пучок, в ушах плавно покачиваются изящные серьги с сапфирами. Конечно. Рози.

Она подходит к нашей троице и, широко улыбнувшись, сначала подставляет щеку для поцелуя Эндрю, затем ни с того ни с сего по-дружески привлекает меня в свои объятия.

Такого я не ожидаю. Она чувствует мое напряжение и только сильнее стискивает меня, шепча на ухо:

— Ему очень повезло.

Ответить мне ничего не удается. Кому повезло? Почему повезло? Рози так же внезапно отпускает меня и, повернувшись к Эндрю, задорно вкладывает свою руку в подставленный локоть и они, больше не сказав ни слова, садятся в припаркованный мерседес.

— Как всегда, все самые красивые девушки у нашего Эндрю. Столько прыти и энергии, есть чему завидовать!

Тимоти подмигивает мне с улыбкой, видимо, намекая, что эта самая прыть и энергия Эндрю мне знакомы не понаслышке. Я смущаюсь, не зная, что на это ответить.

— Пойдемте в машину, дорогая, а то вы уже дрожите.

С этими словами Тимоти помогает мне сесть на заднее сиденье своей машины и занимает место рядом со мной. Водитель выворачивает на дорогу и увозит нас к месту назначения. Обмен девушками прошел успешно.

Альберт-холл величественно возвышается над площадью, переливаясь огнями на фоне чёрного неба. Вокруг толпится множество людей, покидающих свои дорогие автомобили. Водитель мистера Картера останавливает машину у парадной лестницы, выходит и услужливо открывает мою дверь.

Я зачарованно оглядываюсь по сторонам, любуясь красивыми дамами в вечерних платьях. Тимоти подаёт мне руку, и вместе мы двигаемся вверх по ступеням.

Альберт-холл считается одной из наиболее престижных концертных площадок в Великобритании, поэтому размах мероприятия очевиден. Я втайне радуюсь, что не надела парадное платье Джесс, как хотела сделать сначала, чтобы насолить Эндрю. Мое чёрное сверкающее платье с пышной юбкой смотрится здесь уместнее всего.

Тимоти останавливает проходящего мимо официанта с шампанским и снимает с подноса два фужера. Я, не глядя на него, выпиваю свой залпом. Старик одобрительно хмыкает и протягивает мне свой бокал.

— Не осуждайте меня, — бормочу я.

— И не подумал бы.

Я чувствую себя не в своей тарелке и вообще не понимаю, зачем здесь нахожусь.

Ведущий в микрофон приглашает всех гостей занять свои места. Толпа двигается вперёд. Тимоти снова предлагает мне свою руку, мы вместе с остальными парами проходим в зал, заставленный стульями, и занимаем свои места. Начинается официальная часть.

Гала-вечер посвящен сбору средств в пользу тяжелобольных детей. Ведущие повествуют об истории зарождения благотворительного фонда и суммах, которые уже удалось собрать. В предыдущем году пожертвования составили более 720 000 фунтов и спасли тысячи маленьких жизней, в этом году, с милой улыбкой вещает ведущий, надеются собрать больше.

Нервно кручу в руках табличку с номером для аукциона. Не понимаю, что я вообще здесь делаю. Этот мужчина просто невозможен! Зачем он меня сюда притащил?

— Найти тебе ещё один бокал? — слышу у самого уха знакомый шепот, от которого тело тут же покрывается мурашками.

Эндрю и Рози сидят прямо позади нас. Он даже при своей девушке умудряется что-то шептать мне, выводя весь мой мир из равновесия и жалкого подобия баланса. Смерив его взглядом, полным призыва к остаткам совести, поворачиваюсь вперед. Отчетливо слышу, как он усмехается мне в спину.