— Мне жаль.

— Нет, не жаль, — язвительно шепчу я.

— Ты права, нисколько.

Лифт останавливается на первом этаже. Пара выходит. Эндрю нажимает на кнопку пятого этажа и до того, как двери закрываются, выходит из лифта, оставляя меня в кабине. Не сказав больше ни слова.

Просыпаюсь я с очень тяжёлой головой.

— Говорят, горный воздух творит чудеса, — протягивает в трубку Джесс.

— Мне не ясно. Претензии направлять воздуху или горам? Кто, по-твоему, виноват, что чуда не произошло? — хрипло бормочу я в трубку, наливая себе стакан воды.

— Как там мое платье?

— Произвело фурор.

— А я что говорила!

— А что ты говорила? — лезу в чемодан в поисках зубной щетки.

— Не заговаривай мне зубы, Элизабет Эттвуд! Как там наш темноволосый красавчик? Все случилось?

Наконец извлекаю щетку и плетусь в ванную.

— Cпала я одна, если тебя интересует именно это, — отвечаю я, разглядывая своё бледное помятое лицо в зеркале, — и ничего не случится. Мы работаем вместе. Если позволим себе большее, это будет просто катастрофа!

— Так-так… по голосу слышу, что чего-то не договариваешь.

— Мы целовались, — обреченно выдыхаю я в трубку.

— И ты молчишь? МОЛЧИШЬ?! С этого и надо было начинать!

— Разговоры, как в старших классах, — бурчу я в трубку, — это была ошибка, все произошло так стремительно, а потом…

— Ну? Что потом?

— Потом он просто ушел, — заканчиваю я и трагично замолкаю.

— Боже, как волнительно!

— Вообще-то, это ужасно утомляет!

— Ужасно утомляют трое маленьких вечно сопливых детей, — резонно замечает подруга. — А это — романтическое приключение, которое потом ты будешь вспоминать с улыбкой.

— Или со слезами на глазах, — сдавленно отвечаю я.

— Не будь такой фаталисткой! Ты свободная молодая женщина! Наслаждайся жизнью, в конце-то концов!

Гудящая голова немного мешает наслаждаться жизнью. Но тут уж ничего не поделаешь. Отправляюсь в душ. Завтрак подают до половины одиннадцатого, нужно успеть привести себя в какой-никакой порядок.

Спустя час большой микроавтобус увозит нас на склон горы в полутора часах езды от отеля, где остановилась наша команда. Это то самое место, где планируется будущая застройка.

Райан ехать отказался и предпочел остаться работать с бумагами в тёплом отеле. Не похоже, чтобы кто-то расстроился. Встретивший нас на участке молодой консультант по имени Шарль показал участок, его границы и пути, по которым можно будет подвозить строительные материалы. Спустя четыре часа на морозном воздухе, промерзшие и ужасно уставшие, мы, наконец, возвращаемся в отель.

Норт просит всех спуститься к ужину, говоря, что не простит себе, если лично не проконтролирует, что все хорошенько поели.

Я плетусь наверх, усаживаюсь за работу и провожу за ноутбуком еще три часа, даже не прерываясь. Не поднимаюсь с кресла, не спускаюсь вниз выпить кофе или немного проветриться. Словом, делаю все возможное, чтобы не давать себе возможности думать, вспоминать и анализировать то, что произошло накануне вечером в тесной кабине лифта где-то между первым и третьим этажом.

Если начну, боюсь, что не смогу остановиться. Я должна быть профессионалом, хорошо выполнять свою работу и не отвлекаться на то, что сидит глубоко под кожей и будто сжигает меня изнутри.

Для не торжественного второго ужина решаю, что вполне подойдёт шелковая блузка кремового цвета и чёрные брюки, которые я предусмотрительно поместила в чемодан. Те самые, в которых планировала быть в тот вечер в клубе. Хотела взять и топ, но его я так и не нашла. Волосы оставляю лежать непокорными кудрями, наношу на лицо немного румян и, наконец, спускаюсь на ужин.

В ресторане, как всегда, многолюдно. За знакомым столиком сидят все те же люди на тех же самых местах. Знакомое в незнакомом. Этакое ощущение дома. Хотя пары человек не видно. Оливии почему-то за столом нет. Занимаю свой стул и принимаюсь за изучение меню. Я так проголодалась, что готова съесть все из раздела "мясо" и, пожалуй, добавить к этому один салат.

Райан расспрашивает о сегодняшней поездке. Ирландец, как и вчера сидящий рядом со мной, дает развернутые ответы о спецификации строительства и трудностях, с которыми предстоит столкнуться. Коротко рассказываю, что уже удалось сделать за время, пока я пряталась в своем номере. Конечно же, в первую очередь для себя. Объясняю это тем, что просто не хотела терять время. Я ведь первоклассный специалист. А такие не целуются в лифтах с владельцами компаний. Они работают не покладая рук.

Смех за соседним столом привлекает мое внимание. Поднимаю глаза и тут же жалею об этом. Сам дьявол во плоти, неизменно в костюме и все так же убийственно привлекательный, сидит, низко наклонившись к уху Маргарет, и рассказывает ей что-то очевидно увлекательное. Его рука покоится на спинке ее стула, и выглядят они так, будто их связывают не только трудовые отношения. Если точнее, будто они безудержно занимаются сексом все свободное от работы время.

«Ну ты же сама отказалась идти к нему в номер», — резонно замечает мое подсознание, — «вот она не отказалась, сиди теперь и смотри».

Маргарет снова откидывает голову назад и хохочет в голос. Ее смех слегка хриплый и очень сексуальный. Даже я не могу этого отрицать. Хотя очень хочу, чтобы она смеялась как злобная старая ведьма. И желательно еще противно кашляла.

Сегодня на ней бархатный топ и идеально сидящие белые брюки по фигуре. Тёмные блестящие волосы выпрямлены. Судя по виду, она не простила нам с Эндрю вчерашний вечер и сегодня собирается пойти ва-банк. И очевидно, ей это удается.

Подходит официант, и я делаю заказ. Стейк с гарниром из спаржи и бокал красного вина. Чувствую себя очень правильной и в награду намазываю ароматную булочку сливочным маслом со специями. Сплошные жиры и углеводы, превосходно! Наверняка, Маргарет себе такого не позволяет.

Невольно перевожу взгляд на соседний стол, там тарелки уже пусты. Видимо их ужин начался значительно раньше нашего. Не могу себя пересилить и встречаюсь глазами с Эндрю. Он, лениво потягивая виски, наблюдает за тем, как я кусаю булочку. Глаза его темнеют. КТО БЫ МОГ ПОДУМАТЬ. Хотя возможно, это рисует мое воспаленное воображение, потому что в следующую секунду Маргарет прижимается грудью к его плечу, наклонившись к самому уху, и наш зрительный контакт прерывается.

Потому что смотреть человеку в глаза, когда сексуальная брюнетка шепчет ему что-то очевидно непристойное, неловко.

Больше в их сторону я не смотрю. В номер поднимаюсь, не дождавшись десерта, и с тоской посмотрев на кровать, возвращаюсь за ноутбук. По крайней мере, работа спасает от глупых мыслей.

Приходится признать, что от глупых мыслей меня ничего не спасет. Они повсюду. Я только и делаю, что думаю о вчерашнем поцелуе.

Больно закусываю губу при мысли, что вообще-то могла прихватить с собой его пиджак, сейчас завернуться в него и вдоволь насладиться своим безумием.

Со стоном откладываю ноутбук в сторону и плетусь в душ. Нужны тонны ледяной воды, чтобы унять эту ноющую боль в груди. Сейчас мне кажется, что это единственный шанс не наделать глупостей и не пойти униженно стучаться в его номер, как Маргарет прошлым вечером.

Идею с холодной водой я, конечно, сразу же отметаю, и, постояв под приятными теплыми струями, наконец, закутываюсь в необъятных размеров халат. Влажные волосы заворачиваю в полотенце и роюсь в своем чемодане в поисках расчески как раз в тот момент, когда в мою дверь раздается тихий стук.

Сомнительно прищурившись, смотрю на источник звука. Кому я вообще могла понадобиться в это время? Вилл еще полчаса назад написал, что заваливается спать, больше в этой стране я, пожалуй, никому не интересна.

Неуверенно подхожу к двери, и взявшись за ручку, задерживаю дыхание: боюсь увидеть там лишь одного человека.