— Добавьте в заказ капучино, мужчина желает возместить потерю!

— Мужчина желает, — он переводит на меня предостерегающий взгляд, я внезапно понимаю, какой он огромный по сравнению со мной, — чтобы наглая девчонка убралась отсюда и вернула мне карту.

Очередь за спиной с гулом поддерживает перепалку, и, кажется, я слышу слово «драка». Девушка за стойкой, наконец, меняет свой вид с отсутствующего на заинтересованный и не мало удивляет меня, подхватывая пустой стаканчик для капучино, и вопросительно поднимая вверх бровь. Мужчина в костюме, карту которого я по-прежнему продолжаю сжимать в вытянутой руке, как последнюю спасительную соломинку, отрицательно мотает головой.

— Мне нужен мой кофе!

— Встань в очередь и получишь, — хладнокровно произносит мой оппонент, — а лучше, научись ходить, смотря под ноги.

Чувство самосохранения напрочь отключается. Ненавижу, когда мне указывают, что делать! Особенно такие самовольные засранцы!

— Не путайся у меня под ногами! — взвизгиваю я.

— Отдай карту, истеричка ненормальная! Хотя оставь себе, — со вздохом он вынимает из кармана другую карту, прикладывая ее к терминалу. Бросает на меня вызывающий взгляд, видимо ожидая, что я выхвачу и эту.

Девушка-кассир уже не скрывая веселья переводит взгляд от меня к нему. По лицу видно, как она любит свою работу в такие моменты.

— Капучино не нужен?

— Нет, — отрезает мужчина.

— Нужен! — встреваю я.

— Да купи ты ей уже кофе, и разойдемся! — кричит кто-то из очереди, и все громко хохочут.

— Только если вежливо попросит, — ухмыляется мужчина в костюме.

— Знаешь что! — вскрикиваю я и делаю то, что точно делать не стоит.

Но мой мозг уже не в силах рассуждать рационально. Майк со своим предложением, машина, которая отказалась заводиться, отвратительная погода и этот чертов парень ростом под два метра, в своем дизайнерском костюме, с кучей банковских карт в кармане решил указывать мне, что делать! И я совершаю единственное, что могу в этот момент — взмахиваю рукой и выплескиваю остатки уже остывшего кофе в моем стакане ему прямо на рубашку с криком «ПОЖАЛУЙСТА!»

Толпа за нами замирает. Кажется, даже звуки улицы смолкли. Девушка за кассой ликует. Темные глаза моего противника в костюме становятся чернее тучи, висящей за окном. Я отчетливо вижу, что он готов придушить меня голыми руками, и только какие-то неведомые силы заставляют его оставаться на месте. Запоздало вспоминаю, что у меня в руках по-прежнему зажата банковская карта. Бросаю ее на барную стойку, круто разворачиваюсь, столкнувшись при этом еще с одним парнем из очереди, видимо, тем самым крикуном, и выбегаю из кофейни.

Хочется плакать от унижения или от злости. Перебегая через дорогу, я даже вытираю мокрое лицо. До меня не сразу доходит, что это не настоящие слезы. На улице начался потоп. И я под ним. В грязном плаще и без зонта. Внезапно в памяти всплывает бабушкина мудрость: "какими бы серыми не казались тебе тучи над головой, помни, что еще выше всегда светит яркое солнце. Просто тебе его не видно. Дождь пройдет, а солнце будет светить всегда. Что хорошего в этом плохом? Посмотри внимательно, и ты сможешь узреть солнце за облаками". Что хорошего в этом плохом? Перед глазами предстает выражение лица того мужчины в момент, когда он понял, что я выплескиваю на него кофе. Бесценно! Немного приободрившись, я гордо расправляю плечи и направляюсь под проливным дождем в сторону офиса, до которого еще добрых пять минут пешком. Какой же охренительно счастливый день.

Двери лифта с грохотом закрываются, заглушая шумный спор двух мужчин за моей спиной. Они так кричат, как будто от этого действительно зависит исход матча. Смешные. Я быстро пробегаю до своего рабочего стола и с облегчением сбрасываю насквозь промокший плащ на спинку стула. Не то чтобы это сильно спасло ситуацию, так как мою одежду от воды плащ совершенно не спас. Я как водолаз, потерявшийся в лондонском офисе. Черт бы побрал эти бесконечные дожди в конце сентября!

Виновато обвожу глазами пол. Повсюду теперь красуются грязные отпечатки моих ног. Остальные что, по воздуху летают? Мне снова влетит от Матильды. Сделать вид, что я пришла на работу раньше не выйдет. Следы моего преступления в буквальном смысле — очевидны. И их не скрыть.

Со вздохом перекидываю мокрую копну темных волос на левое плечо и принимаюсь выжимать воду прямо на пол. Терять уже нечего. И пусть все уборщицы мира меня простят.

— Ты знала, что зонт изобрели в 1750 году? Только представь, Лиззи! Человечество уже больше двухсот лет пользуется этим чудесным изобретением, пока ты отвергаешь сам факт его существования. — Друг произносит это немного приглушенно, разбавляя слова довольными стонами от сырых от дождя пончиков, которые он в этот момент жует.

— Заткнись, Вилл, — бурчу я из-под мокрых волос и продолжаю выжимать из себя воду.

— Если я это сделаю, ты не узнаешь последние новости.

— Что за новости? — я оглядываюсь по сторонам в поисках чего-то, чем можно стереть грязные следы своего преступления. Хотя кого я обманываю, мой плащ сгодится для этого лучше всего. Но пожалуй это уже слишком.

— Нас купили!

— Повтори? — ошалело оборачиваюсь я в его сторону.

— Повторяю, — Вилл изображает разговор в рацию, — прием, прием, у нас новый владелец! А Матильду-ужасную переводят в Бостонский отдел. П-ш-ш… — шипит он в конце, надо сказать, довольно правдоподобно. — И не делай такое лицо! — искренне хохочет он — Я сначала тоже не поверил. Но нет, все вполне серьёзно. Они обсуждают это все утро в переговорной. Все тут на взводе, Птичка. Грядут большие перемены!

— Да я опоздала всего на тридцать минут, когда успели? — я сползаю на стул, пытаясь понять, чем может обернуться перевод прямого руководителя нашего отдела в Бостон.

— Ты опоздала на час, — ухмыляется он. — Опять тачка не завелась?

Я обреченно киваю. Что тут скажешь.

— Давно пора сдать эту рухлядь в утиль, сколько я тебе говорил. Мой дружбан Дьюк шарит в этом, мигом подберем толковый вариант!

— А «дружбан», который даст денег на эту тачку, у тебя тоже есть? Я не против, правда, — смеюсь я, разводя руками, — только, чур плачу не я.

Дверь, разделяющая холл и зал для совещаний, распахивается, с грохотом врезаясь в стену. В коридор стремительно вылетает разъяренная Матильда Уоткинс, гроза технического отдела "Мортимер Групп" та самая, которая, если верить словам Вилла, будет терроризировать теперь бостонский отдел. Бедняги. Нужно будет не забыть отправить им письмо с соболезнованиями и бутылочку хорошего вина. Им пригодится.

Смерив меня уничтожающим взглядом, она делает еле заметное движение головой в сторону кабинета. Жуткая женщина. Я послушно встаю из-за стола и двигаюсь за ней следом. Мысленно составляю список дел, где первым пунктом значится: «Перестать опаздывать». Вилл с широкой улыбкой провожает меня взглядом. Добавляю к тому же списку дел пункт «Дать ему пинка».

В кабинете довольно светло, хотя кажется, за окном разверзлись небеса. Панорамные окна в пол делают свое дело, оправдывая собственное наличие экономией электроэнергии и естественного освещения. За длинным столом сидят четыре человека. Царит напряженное молчание. Медленно прикрываю за собой дверь и пытаюсь оценить масштаб бури, которая меня ждет. Меня точно уволят. Это конец. В такие дни как сегодня, рядового сотрудника не приглашают на чашечку кофе просто так. Тебя публично четвертуют и выкидывают из организации, потому что на твое место уже нашлась умница и красавица по чище тебя. Всегда находятся.

Во главе стола с каменным лицом восседает Матильда. Ее русые волосы, как обычно, в полном беспорядке, как будто она в панике, постоянно хватается за голову. У нас с ребятами даже было целое исследование на тему того, приносит ли она такую прическу прямо из дома или возводит ее уже в офисе, расстраиваясь только от одного нашего вида. Ответ был не однозначным. Ее спина прямая и в общем, вид максимально напряженный. Я готовлюсь к худшему, хотя в таком состоянии вижу ее не впервые.