— Отлично! — слышу я свой чересчур бодрый голос, и парень с готовностью спрыгивает с барного стула.

— Даже не мечтай, — отрезает ледяным тоном мой босс, не сводя глаз с очевидно возомнившего себя бессмертным типа. — А ты, — он переводит взгляд на меня, — еще одна такая выходка — и отправишься домой.

Я фыркаю и гордо расправляю плечи. Нечего тут мне указывать! Стоун медленно поднимается со своего места. Ему-то не нужно специально приосаниваться. Он возвышается над нами, готовый выполнить свою угрозу прямо сейчас. И что-то подсказывает мне, что я пожалею. Очень и очень сильно. Зарычав от бессилия (боже я что, действительно сделала это вслух?) резко разворачиваюсь на месте и быстрым шагом направляюсь к своему столику.

Невыносимый человек! Набираю в грудь воздуха и морально готовлюсь к желанию, которое выдаст мне Маринн. Боюсь представить, что она там придумала. Очевидно, это будет что-то ужасное. Мне уже нехорошо.

Вдруг кто-то берет меня за руку и останавливает, разворачивая лицом к себе. Я уже готовлюсь резко сказать пару ласковых, но вовремя закрываю рот. Эндрю Стоун собственной персоной.

— Не спеши ты так — несколько растерянно произносит он, затем несколько секунд задумчиво смотрит мне в глаза, как будто что-то решает и наконец тихо произносит — один танец.

Один танец. Звучит как приговор. Мне. Завороженно смотрю на высокого мужчину, держащего мою руку. Он увлекает меня за собой в самую гущу танцпола, где пары плавно покачиваются под медленную композицию. Кажется, это Стинг.

Мы останавливаемся. Его свободная рука касается моей талии и привлекает меня к себе. Прикосновение к коже — обжигает. Второй он продолжает держать меня за руку. Наши пальцы мучительно медленно переплетаются. В голове воют сирены. Как их отключить — неясно. Такая большая и теплая ладонь. Я тону в ней.

Краем глаза замечаю ошарашенные лица подруг за столом. И поделом. Больше на них не смотрю. Я перевожу взгляд на своего партнера. Это все очень плохо. Возможно, Майк был не так уж и неправ насчет "притонов" в конце концов, это я сейчас танцую с другим мужчиной. Потрясающе красивым мужчиной, от вида которого подкашиваются ноги. Алкогольное опьянение как рукой сняло.

— Зря я все это затеяла, — пристыжено бубню я ему в грудь.

— Ты только сейчас это поняла?

Отрицательно мотаю головой. Я знала это с самого начала. Знала, но все равно шла.

— Это твоя идея, — с усмешкой произносит он, — и что теперь будешь с этим делать?

— Подумаю об этом завтра.

— Это поможет?

— Должно помочь.

Он хмыкает и наклоняется ниже, его голос раздается где-то совсем рядом, так, что я перестаю слышать что-либо вокруг.

— Не думаю, что нам стоит так близко прижиматься друг к другу. — Я не сразу понимаю смысл услышанного, но как только до меня доходит, начинаю отчетливо чувствовать каждый участок тела, который прикасается к партнеру. В панике предпринимаю попытку отстраниться. Его руки не дают мне этого сделать. — Я лишь сказал «не стоит», но не говорил, что собираюсь что-то менять — и как ни в чем не бывало, он невозмутимо продолжает вести меня в танце.

Наши глаза встречаются. Мои испуганные зелёные и его темные, почти черные. Сердце стучит все чаще. Моя рука непроизвольно сжимает его предплечье. Боже, какое крепкое тело. Теперь понятно, почему брюнетка так за него цеплялась. Я бросаю взгляд на столики. Ну да, сидит и испепеляет меня взглядом. Наша негласная битва, известная только мне, продолжается. В этом раунде победа за мной. Трибуны ликуют.

— Что вы ей сказали?

— Кому?

— Брюнетке в чулке, она выглядит расстроенной.

Вот не стоило так говорить! Что за язык такой? Как помело, честное слово! А вдруг они друзья? Он усмехается, а я чувствую только его теплую ладонь на своей талии. Как раз в том месте, где еще не начинается платье. Прикосновение кожи к коже. Непрошенные мурашки разбегаются по телу и их не остановить.

— Что если сейчас же не уйдет, свой счет будет оплачивать сама.

Со знанием дела киваю и вдруг отчетливо осознаю, как сильно наслаждаюсь этим моментом. Больше, чем могу себе позволить. Зря я все это затеяла. О чем я только думала?

— Не лучшее начало трудовых отношений, — удрученно бормочу я.

— Ты всегда сначала делаешь, а потом думаешь? — уточняет он.

— Если я сначала думаю, то нахожу тысячи причин этого не делать.

— Это всего лишь танец, Элизабет — усмехается он, снова произнося мое имя так, как никто до этого — но раз уж мы здесь, будем получать удовольствие.

«Удовольствие» загорается неоновой вывеской перед моими глазами. Его руки сжимающие мою талию, мои руки цепляющиеся за его плечи. Мысли путаются. Майк, несомненно, будет безмерно рад.

— На что вы поспорили?

Эта фраза резко возвращает меня к реальности. Неоновая вывеска над головой тухнет. Трибуны хором делают «оооооох» и напряженно замолкают. Мы танцуем только потому, что он пожалел меня и согласился. Просто танец. Способ победить в игре. Но почему я чувствую, что проигрываю?

— На желание, — отвечаю я тихо.

— Теперь оно мое.

Я вскидываю голову и встречаюсь с его глазами.

Многозначительность этой фразы тяжёлым электрическим импульсом пробегает по моему телу. Телу, которое каждым миллиметром отчаянно ощущает его близость. Я смутно осознаю, что мы остановились. Его глаза гипнотизируют, и он продолжает говорить своим низким бархатным голосом:

— А теперь ты перестанешь так на меня смотреть, соберешь свои вещи и поедешь домой.

— Как смотреть? — непонимающе хлопая ресницами, как истинная героиня немого кино, переспрашиваю я.

— Сейчас же, — строго обрывает Стоун.

С этими словами он разжимает объятия и, развернувшись, уходит с танцпола, оставив меня одну. Как громом пораженная, стою на месте и смотрю в спину удаляющегося мужчины. Чувствую себя самой круглой дурой на свете. Ловлю на себе взгляд брюнетки, которая с победоносным видом выпячивает вперед свои пухлые губы. Да кто вообще так себя ведет? Я возвращаюсь к своему столу, и взглядом пригвоздив Маринн к месту, залпом выпиваю бокал шампанского.

— Не надо так на меня смотреть! — взвизгивает рыжеволосая подруга. — Как будто тебя кто-то заставлял!

— Ты заставляла! — безапелляционно заявляет Джесс. — «Губа не дура, Лиззи», — изображая голос Маринн, пищит она, — «не твоего поля ягода», «ТЫ ДОЛЖНА С НИМ ПОТАНЦЕВАТЬ»!

— Большая девочка! Могла и отказаться, — презрительно фыркает Маринн.

— А ты могла заткнуться и вести себя прилично! Хотя бы раз! — шипит Джесс в ответ.

— Да пошли вы! — вскрикивает Маринн, поднимаясь из-за стола. — Совсем чокнутые!

— Скатертью дорожка, — кричит ей в спину Джесс и с самодовольным видом складывает руки на груди.

Я переглядываюсь с испуганной Николь забираю бокал у нее из рук и осушаю его тоже. Перед глазами все немного плывет.

— Надоело все, пошли танцевать! — громогласно заявляет Джесс и, схватив Николь за руку, тащит нас на танцпол.

Я уворачиваюсь и качаю головой. Хватит с меня танцев. Весь зал как будто немного кружится и покачивается под ногами. Хочется домой. Еще минуту в этом темном помещении я не вынесу, этот ужасный вечер должен, наконец, закончиться.

Хватаю с дивана сумочку и нетвердой походкой направляюсь в сторону выхода. Нужен воздух. По дороге вынимаю телефон из сумки и печатаю сообщение Джесс: «Поехала домой, не теряйте». На экране светится несколько непрочитанных сообщений от Майка. Максимально сухие и холодные.

«Веселишься?»

«Видимо, очень занята чтобы ответить»

«Ясно»

И как это вечер умудряется стать ещё более тошнотворным? Отвечать не хочется совершенно. И одно сообщение от Маринн.

«Привет Майку»

Меня прошибает ледяной пот. Открываю уведомление и перед глазами появляется фотография. Я прямо по среди танцпола в объятиях другого мужчины. Чертовски красивого мужчины. Еще и в ЭТОМ платье. Ну конечно, Маринн не могла просто так уйти. Последнее слово всегда за ней. А теперь и эта фотография, которая наверняка уже в телефоне у Майка. Он меня убьет. Голыми руками. И мой холодный труп никто не найдет. Ведь таких дурных людей никто не ищет. Я в этом почти уверена.