— Если бы это было так, ты не задавала бы таких вопросов, — философски замечает Джесс.

— А если это не он, то возможно, где-то впереди тебя ждёт твоя судьба, пока ты прячешься на диване под мышкой у Майка, — тихо, но также уверенно замечает Николь.

— Девочки, мне двадцать семь! В моём возрасте уже не разбрасываются парнями! Я могу отказаться от Майка и потом в старости жить с тринадцатью кошками в твоей гостевой спальне в ожидании «того самого». Мне очень страшно, — пищу я, — страшно остаться не с тем человеком, только из-за боязни перемен, и страшно сделать шаг в неизвестность и сломать все.

— Погоди, а что мы сейчас обсуждаем? Тебе же никто не говорит срочно бросать Майка, просто повремени с помолвкой!

Николь переводит вопросительный взгляд на Джесс, как бы говоря: «А что, так можно?»

— Искать подходящий вариант никто не запрещает, — разводит она руками.

— Нет, — твёрдо отвечаю я, — так я поступить не смогу. Если решу сказать Майку о том, что свадьбы не будет — значит, нас с Майком тоже больше не будет. Не могу держать возле себя человека только из-за эгоистичного страха одиночества. Это неправильно по отношению к нему. Он не виноват, что мне вдруг захотелось большего.

— Так уж и не виноват.

— Он — это он, — развожу я руками. — Ничего не изменилось. Изменилась я. И в этом он точно не виноват.

— Я знаю, кто виноват, — хихикает Николь.

— O, милая, все знают! Кроме нашей Лиззи. Она решила уйти в отрицание до тех пор, пока этот брюнет не закинет ее на плечо и не утащит в свою пещеру со словами «Моя. Секс. Хотеть».

Мы хохочем, и я не решаюсь сказать подругам, что в общем-то на плечо он меня уже закидывал. Только вот после этого посадил на такси и отправил домой.

— Забудьте вы про него! Ничего не выйдет, в любом случае. Мы работаем вместе, а романы внутри фирмы строго запрещены.

— Заниматься сексом в туалете самолёта тоже.

— ДЖЕСС! Серьезно?! В самолёте?

— А вы думаете, трое детей у нас из-за большой любви к отсутствию сна и соплям на рубашках? — хмыкает она.

— Боже, я бы никогда на такое не решилась, — смеётся Николь, широко открыв глаза.

— Главное — подходящий партнёр по преступлению.

— Или просто подходящий партнёр, — тихо заканчиваю я.

Вот мы и вернулись к нашим баранам. Все замолкают, уходят в себя. Решилась бы я на что-то подобное? Наверное, нет. Прошлая я — точно нет. Элизабет с Майком — никогда. Но за последние дни я как будто решила выполнить норму сумасбродных выходок на несколько лет вперед. И все в присутствии темноволосого дьявола, который своим взглядом как будто говорит мне "ну давай, покажи, на что ты способна". Я не узнаю себя. Но, черт возьми! Это так восхитительно. В этот момент я отчетливо понимаю, что моя жизнь никогда уже не будет прежней.

Вечером того же дня я со вздохом облегчения бросаю пакет с продуктами у входа в квартиру и щелкаю выключателем. Второй пакет, который я все ещё держу в руках, чуть не вываливается прямо на пол. В последний момент умудряюсь вцепиться в него посильнее и застываю на месте.

Что-то изменилось. На столике возле двери лежит связка ключей, которой там быть не должно. Возле плазмы отсутствует приставка. Одинокие провода грустно болтаются у комода. Прохожу на кухню и распахиваю верхнюю дверцу шкафа. Любимой кружки Майка с надписью «большой Босс» тоже нет. Что ж. Это многое объясняет. Большой Босс ушел. С минуту пытаюсь понять, что чувствую в этот момент. Понимаю только, что ощущаю себя ужасно уставшей. И еще немного голодной. Плетусь к двери за вторым пакетом с продуктами. Для начала нужно приготовить ужин. И набить свой унылый холодильник едой, чтобы он впредь не вёл себя так же отвратительно, как шкаф с одеждой. Одного осуждающего объекта в этом доме достаточно.

На тело наваливается вселенская усталость. Но вопреки лучшим традициям брошенных девушек, не хочется сползать вниз по стеночке, заливаясь горькими слезами одиночества. Скорее это выглядит как избавление. Выяснять отношения с Майком я совершенно не готова. Если я сама толком не понимаю, почему всем существом противлюсь идее со свадьбой, намеренно вызываю его гнев и танцую с другим мужчиной в баре, то ему не смогу объяснить и подавно.

Что ж. Майк собрал свои вещи. Предсказуемый жест. Оглядываюсь по сторонам. Странно, что под ногами не хрустят осколки посуды. Становится даже чуточку обидно. Может быть, Маринн не сказала всего?

Я вздыхаю. Очень сомнительный вариант. Желудок бурчит, возвращая к более приземленным вещам, таким как ужин. Пожалуй, сегодня обойдусь сэндвичем. И завалюсь спать. Кровать кажется такой притягательной, что на секунду задумываюсь, а не забраться ли туда прямо с сэндвичем? Я теперь девушка свободная, могу и в крошках спать.

Телефон уведомляет о новом сообщении. Без энтузиазма разыскиваю его в недрах своей сумки, надеясь, что это не Майк решил выяснять отношения в такое неподходящее время. Текст на экране снимает сон одним махом.

Новое сообщение от: Эндрю Стоун

«В понедельник встреча с новым заказчиком.»

Что? Нет! Послезавтра? Так быстро? Я в панике. Что мне делать? Как себя вести? Уже сейчас чувствую, как по спине бежит холодный пот, руки начинают предательски трястись, а внутри все сжимается. Если вам хоть раз приходилось списывать на экзамене, в то время как преподаватель стоял у вас прямо за спиной, вы должны понимать, что именно я сейчас чувствую. Это полный ужас. Я провалюсь. Точно провалюсь. Я не смогу.

«Кажется, я не смогу», — печатаю я в ответ единственное, что застревает в моей голове из этого потока истерических мыслей.

Тишина на том конце напрягает еще больше, я боюсь реакции на свое сообщение. Не таких финтов ждут от засланного агента накануне сделки. Просто представьте себе ситуацию, где оказалось бы, что Лара Крофт боится высоты. И такая: «Не, к черту ваши сокровища. Я тут постою.»

Раздается звонок, и на экране высвечивается набор букв, который я меньше всего ожидаю увидеть. «Эндрю Стоун».

— Алло.

— Привет.

— П…привет, — я по какой-то причине теряю способность говорить четко.

— Где ты сейчас? — на заднем плане в динамик телефона доносится шум голосов, и с каждой секундой он становится все тише, как будто абонент отходит в сторону от шумной компании.

— Дома, — тихо отвечаю я, где же еще.

— Одна? — его голос звучит слегка напряженно, как будто на самом деле он не хочет об этом спрашивать.

— Немного странный вопрос, ты не находишь? — шок сменяется вновь обретенным даром речи с долей возмущения.

— Под стать ситуации, Элизабет, — тихо отвечает он, и мне кажется, я слышу, как он ухмыляется.

Я нервно накручиваю прядь волос на палец. Ситуация и правда странная. Нужно встретиться с заказчиком, которому я должна сделать провальный проект. И я трушу. Вопрос, одна ли я дома, не самое странное, что могло прозвучать. Мы оба молчим, до меня не сразу доходит, что он ждет ответа.

— Одна, — выдавливаю я наконец, будто, одним словом, признавая свое фиаско в личной жизни. Он, конечно, не поймет, но меня в этот момент придавливает бетонной плитой осознания, что именно все-таки произошло. Майк ушел.

— Я буду через десять минут.

Он отключается.

Стою посреди квартиры и тупо смотрю на погасший экран смартфона, пытаясь переварить то, что только что услышала. Будет? Через десять минут? Здесь? Твою же мать.

В панике оглядываю свою маленькую квартирку, окончательно убеждаясь, что вместо походов в клуб с подругами, мне следовало уделять больше времени уборке. Значительно больше времени!

Вихрем пробегаю по жилплощади, распихивая всевозможные носки, домашние шортики и грязные тарелки по углам, надеясь, что после такой «уборки» не найду грязную кружку в корзине с бельем. Ну, или хотя бы морально себя к этому готовлю.

Привести себя в порядок времени не остается. В дверь уже звонят. Я подбегаю к зеркалу и успеваю стянуть нелепую резинку, которой собирала волосы, в неряшливую шишку, и пальцами быстро распушаю непослушные локоны. Вроде бы ничего.